Хроники ГСМ. Это больше, чем правда, это – жизнь!

Я понял, что не кстати ввернул заумное словечко, и сказал проще:

– Что ты представляешь, когда слышишь: Сибирь?

Толик задумался надолго, а Костя тут же выпалил:

– Сибирь – это золото и якуты!

– Очень оригинально. Ну, а ты, Толян, чего молчишь?

– Ну, Сибирь – это леса дремучие, болота, комары.

– Уж чего, а этого добра мы, надеюсь, насмотримся до отвращения, – успокоил я его.

– А ты, Серёга, что представляешь при слове Сибирь? – ехидно посмотрел на меня Костя.

– А я сразу вспоминаю про каторгу и зеков.

– Тьфу! – сплюнул в окно Толик и принялся искать дерево, чтобы по нему постучать, но не нашёл. Тогда он резко затормозил, выскочил из кабины и подошёл к рекламному щиту, стоявшему на деревянных опорах. Постучав наконец-то по деревяшке, Толик отошёл от щита назад и принялся читать написанную информацию.

А мы с Костей уже прочли надпись и теперь переваривали полученные сведения. А написано было примерно следующее:

«Водитель, будь бдителен! Не останавливайся на отдых

в незнакомых местах! На дороге действуют бандиты!»

На въезде в Тюмень гордо красовался пост ГИБДД. Он был точно таким же, как и десятки постов, мимо которых, с остановками или транзитом, мы просочились, но это ментовское гнёздышко мне почему-то сразу навеяло некие нехорошие мысли. В жарком, но ароматном июльском воздухе словно запахло гнильцой.

– Эх! – воскликнул Толик и, притормаживая, прижался к обочине.

– Это к чему ты так выразился? – удивился я, потому что гаишники нас явно тормозить не собирались.

– А вон, глянь! – и Толик ткнул пальцем вперёд и вверх.

И я увидел то, на что почему-то сразу не обратил внимания: знак ограничения габарита по высоте. И было это ограничение на тридцать сантиметров ниже, нежели высота нашего фургона.

– Может, проедем как-нибудь? – попытался я подтолкнуть своего водителя на противоправные действия.

– Да ты что, – с негодованием отверг тот мои злые намерения, – посмотри, они же за нами следят. Ждут, гады, чтоб мы поехали.

– И что будем делать?

– Пойдём к ним да спросим.

И мы, два полуидиота, добровольно потопали прямо в пасти хищников!

Они нам очень быстро и убедительно объяснили, что проехать дальше нам никак нельзя, но всё же, ввиду исключительной важности нашей миссии, есть один вариантик.

– Сколько? – задал я вопрос, прозвучавший для ментов сладкой музыкой.

– Две.

– Сотни? – попытался я косануть под придурка.

– Тысячи! – гаишник был опытный психолог, и в мою душевную слабость не поверил.

– Давай, полторы? – постарался я хоть немного скинуть.

– Да за полторы я даже задницу от этого стула не оторву!

Я кивнул и улыбнулся, но в душе моей бушевало зверское желание продать нашу машину вместе со всем имуществом, а на вырученные деньги закупить ракеты «земля» – «земля» и раздолбать это бандитское гнездо в пыль и прах, а сверху, на развалинах, водрузить плакат: «Ну что, вам всё ещё мало?!» Но, увы, это всё из разряда фантазий, а в реалии всегда гораздо проще – плати деньги тем, кто сильнее и наглее!

Мент на легковушке сопроводил нас по дороге, на которой не попалось ни одного знака, ограничивающего высоту транспорта. Да и не могло быть таких знаков на стандартной объездной дороге, по которой на север и на восток шёл весь транзитный транспорт! За городом наш сопровождающий остановился, вылез из машины и подошёл к нам:

– Ну, а дальше поедете…

– Ну, а дальше мы и сами знаем! – невежливо прервал я его и захлопнул дверь, но тут же опустил стекло и выплюнул менту: – Молодцы, умеете работать, вернее, зарабатывать!

Тот попытался выкрасить рожу благородным негодованием, но нам на это было наплевать. Толик дал газ, и наш мощный автомобиль рванул с места, как гоночный болид, обдав блюстителя порядка солярным выхлопом.

– Всех бы их пострелять! – выразил Костя вслух общее пожелание.

– И так всегда, где не ждёшь! – плюнул в окошко Толик и закурил.

– Нет, Толян, вот в этом ты не прав, – возразил я, – ведь нас честно предупредили: на дороге действуют бандиты!

Наш ЗиЛ гордо возвышался над Иртышом, словно оберегая отдых своих седоков от неведомого, но коварного врага. А мы купались в огромной и быстрой реке, перемежая это чудесное занятие с занятием менее чудным и не очень-то мужским – стиркой.

– Эх, благодать! – блаженствовал Толик, намыливая рубашку. – Здесь даже лучше, чем на Каме и на Туре!

– Хорошо! – Костя был менее эмоционален.

Метрах в ста от нас несколько мальчишек с визгом прыгали в воду с тарзанки, подвешенной на сук склонённой к реке берёзы.

– Ребята, стерлядки купите свеженькой, – услышали вдруг мы и, обернувшись, обнаружили двух мужиков в средней стадии поддатости.

– Не-е, это не рыба! – авторитетно заявил Костя. – Мы у себя на Вычегде её и не едим!

– Однако зажрались вы там, на Вычегде! – беззлобно сделал вывод один из мужиков. – А что это у вас за движок стоит, кажись, дизелёк?

– Ага, дизелёк, – оживился Толик и, бросив свою стирку, полез к машине, чтобы всё показать и объяснить, как он намучился, пока всю эту систему отладил.

Я это уже слушал не один десяток раз, поэтому никакого интереса к экскурсии не проявил, а прыгнул в тёплую воду и попытался проплыть против течения. Где там! Нужно быть хотя бы мастером спорта или прицепить между ног моторчик, чтобы преодолеть этот мощный бег водной стихии! Но, увы, в детстве я не дотянул даже до первого разряда, а моторчик мой был недостаточной мощности для такого дела.

Шмутки наши на тёплом ветру высохли быстрее, чем слёзы девственницы, потерявшей веру в непорочное зачатие, и мы полезли в кабину, добросовестно нагретую солнышком.

Ещё издали мы заметили целую толпу народа на шоссе. А, подъехав ближе и разглядев, что это за толпа и чем она занимается, в наших желудках заурчало. Вдоль левой стороны дороги сплошняком стояли длинные ряды стеллажей, а на них лежали, отсвечивая тёмным золотом и бронзой целые охапки копчёной рыбы. Да какой! Здесь были и муксун, и нельма, и пресловутая стерлядь, так раскритикованная Костей. Была тут и рыба попроще, вроде леща, но на неё мы даже и не глядели.

– Да простит нас шеф! – сплюнул я на землю слюну, чтобы не подавиться ею, и направился к торговцам ароматным товаром.