Комплекс превосходства

– Оставлю этот вопрос без ответа.

– Значит, попал в яблочко. Буду благодарен за дальнейшую помощь, – Ги вложил в руку собеседницы вторую визитную карточку, на тот случай, если Галлар забудет вернуть первую. – Кстати, не отказался бы получить в ответ аналогичный дар доверия.

– Карточки у меня нет, – призналась полицейская.

– А имя? Их обычно дают детям при рождении. Вы не позабыли свое?

Она улыбнулась.

– Карпентье. Эйме Карпентье.

– Очарован. Что ж, мадемуазель Карпентье, надеюсь, что закон, требующий регулярно снабжать нас отчетами, в ближайшие сутки останется нетронут, и завтра я получу послание.

– Непременно.

Железный Город носит свое название по праву. Скрывая от солнца целые кварталы старой Лутеции, чтобы вознести над ними подобающие имперской столице белокаменные башни и многоэтажные дома, величайшие архитекторы своего времени возвели настоящую паутину металлических укреплений и перегородок. Колонны, поддерживающие здешний небесный свод – нижний купол Верхнего Города, – петляющие между ними тросы, полые трубы вертикальных путей, ржавеющие рельсы, по которым снуют влекомые животными трамваи, а с недавнего времени и здания, возводимые на месте разрушающихся – все это сотворено из металла. Примерно так могло бы выглядеть пристанище бога-кузнеца из классических мифов. Погребенный под новой столицей мир, где не было деревьев, камня и глины, оделся в сталь. Бронированное сердце Лутеции, пораженное нищетой и пороком, но все еще живое и бьющееся.

Камню и дереву в этом подземном городе отведены незавидные роли отживающих свое пришельцев из другого, более счастливого и свободного мира.

Ровно век и четырнадцать лет назад к власти в расколотой революцией и междоусобной войной стране пришел человек по имени Жозеф. Ему суждено было получить от сограждан сразу два прозвища: Жозеф Великий и Жозеф Вешатель. Вешателю удалось довольно быстро восстановить распадающуюся на части Эльвецию, вернуть армии боеспособность и отразить вторгшихся в страну соседей. Решающий бой, данный под Лутецией, завершился полным разгромом врага. К ногам Жозефа бросили штандарты трех полководцев, считавшихся светилами военной мысли. Так началось его двенадцатилетнее правление.

Жозеф не отличался особой скромностью. Уже спустя полгода Эльвеция из республики превратилась в империю, а новоиспеченный властелин короновался в кафедральном соборе Торжества Всевечного Отца. На Холме Элирия, самой высокой точке Лутеции, началось строительство императорского дворца, гигантской и уродливо-пафосной на просвещенный вкус городских снобов крепости. Главная башня Элирийского дворца стала самой высокой постройкой Старого Света и – со временем – символом столицы и страны. Но она же и предрешила судьбу кварталов Лутеции, располагавшихся кругом у подножия Холма.

Легенда гласит, что Жозеф, узрев несовершенство хаотично расположившихся под стенами дворца-крепости жилых кварталов старого города, сказал одну лишь фразу: "Через год здесь не будет ничего, что напомнило бы мне об истребленном мною прошлом". Градоначальники впали в панику. Сжигать город они не решились из страха перед новой революцией, но и ослушаться императора не смели. Кому пришло в голову скрыть неугодные Жозефу дома под верхним ярусом новых улиц, история умалчивает. Известно только, что над проектом трудились инженеры со всей Эльвеции, а также мастера из-за границы. Целый год горняки и металлурги работали лишь на создание колонн и перекрытий для реконструкции столицы.

Процесс строительства преследовали постоянные неудачи. Например, исхода жителей из постепенно закрываемого толстенными перекрытиями Железного Города, на который рассчитывали чиновники Лутеции, не случилось. Люди оставались жить в старых домах, так что было принято решение связать верхний и нижний города постоянно работающими лифтами – вертикальными путями. Дома же на окраинах Лутеции, строившиеся специально для переселенцев, пустовали. Впоследствии их обитателями стали приезжие из других городов и стран.

Несколько раз верхние ярусы не выдерживали веса строившихся на них зданий и обваливались. Несмотря на то, что помимо колонн Верхний Город поддерживался с одной стороны Элирийским Холмом, а с другой – бывшей крепостной стеной, не все проекты честолюбивых архитекторов оказались осуществимы. Тогда на помощь были призваны маги.

Да, существование Верхнего Города во многом обязано магии, хотя знание об этом многим доставляет дискомфорт. Ни один материал в мире, включая сталь, не способен выдерживать груз целого города без колдовской поддержки, и страшно представить, что случится, если чары, наложенные на укрепления Железного Города, прекратят функционировать…

Эту историю учил любой житель Эльвеции. Кто-то гордился ей, считая возведение Верхнего Города настоящим инженерно-магическим чудом. Иные стояли на позициях скептиков, утверждая, что Железный Город стал самым позорным символом самодурства и дискриминации собственного народа.

Коллеги назвали бы Ги извращенцем, признайся он, что всегда находил в Железном Городе красоту. Что привлекало сюда молодого человека, еще несколько лет назад жившего на отшибе государства? Эстетика распада и втоптанный в грязь монумент человеческим устремлениям, стыдливо запрятанные под тротуары и проспекты Верхнего Города осколки прошлого, жемчужины старины, доступные лишь по-настоящему пытливому глазу, да и мало ли что еще… Не так-то просто предать забвению добрую половину города, развивавшегося и увеличивавшегося на протяжение пятнадцати столетий.

Всякий раз спускаясь в Железный Город, Ги старался узнать о нем чуточку больше, чем того требовало поручение шефа. От искушения совершить прогулку по незнакомому кварталу невозможно было удержаться и на сей раз. Он шел по погруженным в искусственный свет улицам, нарочно растягивая путь до вертикальных путей. Впрочем, насладиться прогулкой не получалось. Ги думал о Денн.

Криомант Галлар презрительно фыркал из-под своей маски и отрицал сложность дела перед лицом работника фирмы, но внутренне он, как и Ги, понимал, что нестыковок в нем куда больше, чем зацепок. Это и заботило Ги. Не то чтобы он слишком переживал из-за кончины нерадивой коллеги. Нет. Не болела душа и за фирму. Даже если неприглядная правда всплывет из мутных недр Железного Города, просочится сквозь решетки деловых кварталов и осядет на страницах газет, серьезного урона репутации шефа это не нанесет. Все шло своим чередом, но молодым человеком овладел азарт. Дело было в том, что он ненавидел неразгаданные тайны. Пока Ги ковылял мимо ржавых заборов и заточенных в плен строительных лесов особняков, внутренний голос с настойчивостью нашептывал, что полиция не справится с расследованием без…без чего бы? Или без кого?

Решение, которое он принял, ступая на подножку медленно движущейся кабины вертикальных путей, днем ранее напугало бы его. Но в тот момент Ги был уверен, что все делает правильно.

2.

Дельцы и информаторы

Эдмонд и Петер ван Рёки прославились на весь мир около пяти лет назад, выкупив у Швайского государства маленький северный остров Вейльмар. За зимний и осенний сезоны они превратили крохотный, не приносивший в казну шваев ни гроша дохода клочок суши в край мечты. Заснеженный островок расцвел огнями отелей и игорных залов. Ван Рёки поставили на извечную страсть Старого Света, карты и кости, и не прогадали. Вейльмар окупился в первый же год, на второй принес братьям десятки миллионов золотых крон, а на третий сделал их семью богатейшей на континенте. Промышленным магнатам и грандкомандорам наемничьих армий оставалось только раскрыв рот наблюдать, как пара предприимчивых выскочек из древнего, но обедневшего дворянского рода Вольных Земель наращивают влияние и приумножают капиталы.

В Лутецию они приехали, чтобы открыть первый игорный дом вне Вейльмара. Рискованное предприятие, сказал шефу Ги, услышав о скором визите ван Рёков, даже опасное. Эльветийская элита по праву считалась самой закрытой и консервативной на всей Ио, а то и во всем Старом Свете. Век потрясений, завершившийся всего тридцать лет назад, приучил лордов Эльвеции к недоверию. Ксенофобия, поселившаяся в салонных залах и дворцовых галереях, находила живейшую поддержку и у простонародья. Эльветийцы не забыли ни свержения Жозефа Вешателя, ни зверств гиберрийских солдат в годы Двадцатилетней войны, ни подавления второй революции. Nos sommas seuls – "Мы сами по себе", "Мы – одни" – еще никогда государственный девиз не был настолько популярен в стране, как в первые десятилетия нового века.

Способно ли было все это остановить ван Рёков? Ги полагал, что нет, поэтому шеф и поручил кураторство их проекта ему.

Ван Рёки совершенно не походили друг на друга. Старший брат, Эдмонд, был широкоплечим великаном, чьи волосы и борода закрывали не только лицо, но и добрую половину груди. Среди пышной растительности пытливое око могло бы различить щелочки глаз и крупный нос, с распухшей левой ноздрей. Щеки и подбородок Петера были гладко выбриты, лишь над верхней губой чернели щегольские усики; мягкие женские черты лица и огромные голубые глаза придавали ему странно порочный вид. Одинаковой была лишь одежда – строгие черные костюмы и безупречно белые рубахи.

На фоне этой необычной парочки шеф, славившийся своим эксцентричным образом модного толстяка-гедониста, выглядел странно обыденным и скучным.

– Ги Деламорре, – представил шеф. – Мой спец по тонким и рискованным делам. Предполагалось, что вас будет сопровождать он.

Петер ван Рёк смерил Ги заинтересованным взглядом.

– Необычайно рады знакомству.

– Взаимно, – Ги пожал братьям руки. – Прошу прощения за опоздание. Иные дела фирмы не решишь иначе чем личным присутствием.

– Добро, – прогудел Эдмонд. – Это свидетельствует о глубоком вовлечении ваших сотрудников во все аспекты работы, Шедерне.

Губы шефа сложились в кривую усмешку. Он приподнял над столом указательный палец: "Пока не встревай", но было видно, что он доволен ходом переговоров.

– С вашего разрешения я донесу до Ги содержание беседы. Господа ван Рёки сделали предложение о покупке одного из игорных домов Железного Города. Твоя задача – провести первичную разведку. Сходить, сделать ставки, выйти на хозяина, закинуть удочки. Два-три посещения – максимум.

Подчиненный пожал плечами, мол, что же в этом особенного.

– Не мучает ли вопрос, почему именно Железный Город? – спросил Петер.

– Риски меньше, аудитория неприхотливая, – перечисляя, Ги постарался придать голосу небрежность, – экзотика для состоятельных людей и отдушина для местных. Ах да, и возможности расширения куда разнообразней, чем наверху.

Эдмонд еще сильнее сощурил свои щелочки.

– А у вас голова варит как надо, Деламорре.

– За это мне и платят.

– С нами этот принцип вполне работает, – понимающе кивнул Эдмонд. – Мы уже пообещали Шедерне щедрую оплату труда.

– Условие простое, – дополнил Петер. – Наше начинание не должно прогореть. Мы работаем, ваше правительство не цепляется к нам, мелкие неприятности решаются без нашего участия, а прибыль делится в очень вкусных для вас пропорциях.

Вот что значит деловая хватка. Просто, доходчиво и чертовски заманчиво! Но вот что стоит за этим "правительство не цепляется"? Логика подсказывала, что раз братья допускали такое развитие событий, методы их работы отличались от общепринятых.

– Какой игорный дом вы наметили?

– Вся собранная нашими агентами информация передана Шедерне, – Эдмонд кивнул на толстую папку на столе шефа. – Обсудите с ним. А мы уходим со сцены до вашего отчета.

Петер издал довольно противный смешок.

– Как в театральной комедии, Эд.

– Именно. Следующее появление под занавес. Со счастливым финалом. Иначе, – старший брат развел в стороны толстенные руки, едва не своротив с тумбы любимую шефову вазу, – миллионы крон утекут в руки специалистов другой фирмы. Порой все ошибаются в выборе партнеров.

– Только не в данном случае, – заверил Эдмонда шеф. – Можете положиться на нас.