Беззвучный плач седой старухи
На тризне в кривобокой церкви.
И лица будто бы померкли.
Дружина спрыгнула с коней,
И к двери плохоньких палат
Стремится. Пусть и небогат
Приём, но юность веселей
На жизнь тяжёлую глядит.
Раскинув строй ушат, корыт,
Двери коснулись – пополам
Она сломалась, и к ногам
Трухой осыпалась кастно?й.
Гордись же, князь, своей Москвой!
Внутри такой же крах, упадок,
Негде присесть – сам воздух гадок -
Негде склониться до низов
Пред ликом строгих образов.
Дружине негде есть и спать:
Направо бор, налево гать –
Наследства княжеского гнёт.
Да, видит око – зуб неймёт.
«Где ж жили низкие тиу?ны[7 - Тиуны – княжеские или боярские управляющие. Согласно некоторым летописям именно тиуны правили в Москве от имени Ярослава Тверского, пока Даниил полностью не вступил в княжеские права.],
Что здесь устроили развал?..», -
Сквозь слез преграду в очах юных
Князь на убожество взирал.
4
Вокруг уроны колоссальны.
Со вздохом мрачный Даниил
Сквозь темень брошенной мотальни
На воздух вышел. Окропил
Себя водой из быстрой речки,
Мостка прогнившие дощечки,
Стопы направили чрез ил.
А впереди холма махина.
Усталый шаг наверх нескор,
Где хвойный вековечный бор -
Символ московского зачина.
Старушка – в чём жива душа? –
С плетённым коробом из ивы,
На Боровицкий холм, дыша
Тяжёлым веяньем, с нажимом
На посох в шаге опершись,
Хромая, устремлялась в высь.
Помог старушке Даниил,
На плечи короб перебросив,
Под тяжкой ношей на вопросы
Решился юный паладин.
«За что такую тяжесть, мать,
Тебе таскать рабу под стать?
В чем надобность такое бремя