Свидания сорокалетнего мужчины. Рассказы и невыдуманные истории

**** *

С Марисой художник познакомился за кулисами главного концертного зала. Возможность свободно появляться там появилась у художника благодаря народному артисту. Здесь собираются звезды, здесь они гораздо ближе и доступнее, чем когда ты смотришь на них из зрительного зала. Сцена разъединяет. Закулисье может соединить.

Старайся чаще бывать здесь, – посоветовал народный артист, – появятся полезные знакомства и новые герои для портретов.

Мариса и художник просто проходили мимо друг друга – в коридоре. У нее уже был номер, она переоделась и собиралась уезжать.

Художник не искал ее специально среди других знаменитостей, в первое мгновение даже не понял, что это она – та самая молодая певица, дочка известного чиновника. Одна из самых завидных невест в столице, как часто писали газеты.

Мимо него шла в джинсах и сапожках на высоком каблуке красивая девушка.

«Такая просится на полотно обнаженной», – подумал художник и узнал прекрасную незнакомку.

Остановился перед ней, поздоровался.

– Я художник, – представился.

– А я Мариса. Вам нужен мой автограф?

– Нет. Я пишу портреты знаменитостей. Вы так и проситесь на портрет.

– Почему вы так решили?

– Я чувствую и вижу. Я – художник.

Достал из портфеля фотографию, на которой народный артист запечатлен рядом со своим изображением.

– О, с кого вы начали. Похож. Даже очень. А кто еще?

– Надеюсь, что вы, Мариса. Вот еще мои картины, – художник подписал свой каталог с последней выставки.

– Значит, не вы, а я у вас получила автограф, – девушка улыбнулась. – Забавно. Это я не о картинах. Они… Я не думала, что сейчас кто-то умеет так писать, казалось, что такой чудесный реализм остался в девятнадцатом веке и в стенах третьяковки.

– Познакомьтесь, – Мариса показала на мужчину, остановившегося в нескольких шагах от нее, это мой директор Вадим, – вот его телефон. Я подумаю над вашим предложением.

Вадим позвонил через неделю.

– В эти выходные Мариса готова с вами встретиться. Подъезжайте в загородный дом ее родителей, записывайте куда.

– Вадим, – художник постарался, чтобы его голос прозвучал уверенно и спокойно, – у меня сейчас машина не на ходу, – соврал он, – могли бы вы прислать за мной автомобиль?

– Хорошо, куда? – не последовало возражений.

– Постарайся понравиться девушке, – оживленно советовала жена, – у нее богатейший папа, неужели он не захочет сделать дочери подарок, – мечтала жена художника.

– Мне и так будет приятно писать ее портрет, – отвечал художник-муж, – я был бы согласен написать ее даже ради удовольствия.

– Нет уж, – возражала жена художника, – если не такие люди будут покупать портреты, тогда кто.

Дом был двухэтажный, обнесенный кирпичной стеной. Рядом с крыльцом клумба, засаженная красивыми цветами.

«Ну вот, а я везу с собой букет из трех роз, а тут их вон сколько», – огорченно подумал художник, выходя из машины.

На крыльце стояла Мариса – в белом вечернем платье, она слегка прищуривалась от яркого солнца. Был полдень.

Цветы взяла бережно.

– Художники мне еще никогда их не дарили.

Лицо у нее было хорошо загримировано, словно перед выходом на сцену.

«Зачем, – подумал художник, – я ведь собираюсь писать живой портрет, а не обложку журнала».

Но пока ничего не сказал.

– У меня квартира в городе, – сообщила Мариса, – но здесь в родительском доме интерьеры симпатичнее, пойдемте, увидите сами.

– Родители дома? – спросил художник и в контексте того, в чьем доме он оказался, вопрос этот показался ему каким-то неестественным, словно речь шла о простой девушке, а не об Марисе.

– Вам нравится белый цвет, – поинтересовался художник, когда сели пить чай.

– Да, в нем нет ничего лишнего. А что, я вам в этом платье не нравлюсь.

– Вы очень милы, впрочем, как всегда, – ответил художник, а сам подумал: «Если бы ты не была Марисой, предложил бы позировать мне обнаженной, вот где действительно потрясающая красота».

Кроме художника и Марисы за столом был ее директор Вадим. Разговор велся вокруг живописи.

– Вам не кажется, что живопись умирает? – спросил Вадим.

– Наоборот, она по-прежнему живее всех живых. Никакие фотографии не проживут столько, сколько сможет холст. Это единственный способ оставить на века свой образ для потомков. Кроме этого, картина – семейная реликвия, цена на которую будет только расти.

– Пожалуй, вы правы, – согласился директор. Машины и квартиры имеют многие, а вот свой портрет не каждому по карману.

«И по интеллекту», – хотел добавить художник, но остановился.

– Как вы хотите меня изобразить? —Мариса спросила, глядя в глаза, словно подчеркивая этим – вопрос серьезный, не спешите с ответом.

– Сейчас я задумал картину «Купальщица» – летний пруд, купавки на воде, много зелени и из воды выходит очаровательная девушка, фигурка ее изящной формы – глаз не отвезти.

– И эта купальщица я? – засмеялась Мариса. – Вообще-то у меня есть замечательный купальник.

Художник задумался: продолжать или нет. Вроде бы пока скандалом не пахнет.

– Действительно, вы мне кажетесь замечательной купальщицей. Только купальник ей ни к чему. Она в костюме Евы.

Мариса засмеялась еще громче и веселее.

– Слышал бы это мой папа.