Треба

Проходивший мимо Дуче, навьюченный водолазным набором, приглашающе махнул рукой.

– Мы с Пусей плывём за ужином. Рыба, крабы. Мидий надерём. Ты с нами?

– Не, ребята. Я с удовольствием. Завтра, послезавтра. А сегодня устал. Дорога, переезды.

– Не вопрос.

Развернувшись, он потопал, смешно косолапя. На поясе у него висел фонарик и нож.

– Иди. Я подожду её.

Всё та же Гайка из гамака.

– Ты оттуда вылазишь? Хоть иногда.

– Зачем? Я здесь отдыхаю.

– Как у тебя дела? Мужа ещё не нашла?

– Муж существо пугливое. То я слишком красивая. То слишком умная. То дура набитая, то борщ не умею варить «как мама». Короче, всё не в масть.

– Бывает. Я, например, тоже один. Может, придумаем что-нибудь?

– Нам жениться не разрешат.

– Почему?

– В семье должен быть один псих.

– И то верно. Пойду в овраг. Доем единорога.

По тропинке, ведущей к пляжу, танцевали чёрные изогнутые карлики, порождённые заходящим солнцем. Корни деревьев путались под налитыми свинцом ногами, норовя схватить за шлёпанцы. Только сейчас, когда тени плитами в несколько тонн легли мне на плечи, я понял, насколько устал. Любое безумство когда-то подходит к концу. С трудом доковыляв к нашей веселящейся братии, лёг на ещё тёплую гальку, положил под голову вьетнамки, и начал наблюдать за Пусей с Дуче, готовящимися к вечерней рыбалке. Мятущаяся душа Кекса требовала немедленного внимания.

Волны метрономом отсчитывали секунды. Парни начали заходить в темнеющее на глазах море. Когда они нырнули, в глубине почти синхронно зажглись две жёлтые полосы, расширяющиеся к горизонту.

Фонари. Будут ловить крабов.

Этот свет гипнотизировал. Он хаотично метался в толще прибоя, напоминая мелькание разделительных полос на дороге. Рраз, рраз, рраз. С разбега прыгают под капот, сокращая расстояние. Чем больше раздавил, тем дальше оказался. Я не мог оторвать взгляд от этого броуновского движения даже тогда, когда глаза пересохли и начали резать, требуя пару раз моргнуть. Навалившееся забытьё бархатным покрывалом укрыло тело, бросив меня в сон настолько крепкий, что я не слышал, как вернулись наши рыбаки, перенесли меня в палатку и закутали в спальник.

*

Утро меня разбудило странными звуками. Разлепив веки, я несколько минут непонимающе смотрел на конусообразный потолок. Наконец, сообразив где нахожусь, начал прислушиваться к происходящему вокруг.

Прибой.

Звуки ветра, шевелящего ветки деревьев.

Запах утренней прохлады.

Ещё куча чего-то, что я пока не мог идентифицировать.

Все то, чего мы лишены, добровольно запершись в бетонных коробках мегаполисов.

Выбравшись наружу, с удовольствием поёжился. Ночь полностью ещё не ушла, щекоча тело в одной майке.

Вновь послышался странный звук, разбудивший меня. Как будто кто-то небольшой ходил, и изредка что-то бормотал на непонятном языке.

Странно.

Всё это доносились со стороны «Кухни». Недоумённо хмыкнув, я двинулся в том направлении. Аккуратно, почти неслышно ступая, миновал палатки Валеры и Дуче. И тут же услышал второй голос. Он что-то потихоньку сказал первому. Тот вроде как огрызнулся. Отчётливо раздалось звяканье металла о металл.

Хм.

Оглянувшись по сторонам, и не найдя ничего лучшего, нагнулся, чтобы вытащить железный штырь, держащий стропу Валеркиной палатки. В другую руку взял тут же лежащую корягу. Почувствовав себя увереннее, продолжил движение.

Издалека вроде бы все было в порядке. Никаких людей ни возле хознавеса, ни возле стола видно не было. Я немного расслабился, но невнятное бормотание послышалось вновь. Окончательно разозлившись, уже не соблюдая осторожности, почти бегом, вломился на кухонный пятачок и застыл.

Две огромные чайки инспектировали содержимое наших кастрюль.

Увидев меня, одна из них опасливо отлетела к ближайшему камню, начав оттуда поливать меня почём зря на своем птичьем языке. Вторая осталась сидеть на том месте, где я её застукал. Растопырив в разные стороны крылья, она недобро смотрела на меня, периодически присоединяясь к обвинениям своей подруги.

На краю периферийного зрения стало заметно, что слева крадётся Констанций. Он прижимал тело к земле и мелкими-мелкими перебежками приближался к грозной птице, только острые уши напряженно торчали вверх.

Но все равно не успел. Всполошено хлопая крыльями и теряя на взлете перья, маленький ворюга бросился наутёк.

Похоже, я кое-кому сегодня испортил охоту.

Как бы подтверждая мою догадку, Кекс не спеша подошёл ко мне. Осмотрел сверху вниз. И, могу поклясться, боролся с желанием пометить мои сандалии.

– Тебе гранатомёт дать?

Сзади стоял заспанный Валера. Он, подслеповато щурясь, протёр очки, после чего водрузил их обратно на нос.

– А то, я смотрю, не справишься.

Только сейчас я понял, насколько глупо выгляжу.

– Ты тоже слышал, как они здесь гремели посудой?

– Нет, я услышал, как кто-то разбирает мою палатку. Заодно, познакомься. Это Жора и Вася. Мы их иногда подкармливаем.

– Так это два…эээ…мальчика?

– Да кто их разберёт. Мажор так назвал, а никто не против. Ладно, пойду я досыпать. Ты это… Колышек отдай. Ну а если ежи нападут – не стесняйся, зови.

Тьфу на вас вместе с вашими птицами.

Захватив полотенце, совершил ободряющий заплыв метров на сто пятьдесят. Вернувшись, включил газовую горелку, насыпал в турку молотый кофе. Повесив сушиться мокрые плавки, облачился в любимые шорты, забрался в гамак и, аккуратно отхлёбывая обжигающий губы ароматный напиток, стал наблюдать, как просыпается лагерь.