Русский город Севастополь. Книга вторая

– Драпает! – ликовали матросы.

– Полундра! – закричал «махальщик».

На место вышедших из боя «Виль де Пари» и «Шарлемань», на ближнюю дистанцию, прикрываясь дымом, подкрались «Монте-Белло» и «Виль де Марсель».

«Монте-Белло» дал бортовой залп. Батарею сотрясло. На Александра налетел матрос, сбив его с ног. Раздались стоны. Александр вскочил. Осмотрел себя, ощупал. Цел! Фуражку куда-то унесло. Бог с ней! Одно орудие скосилось, слетев передним колесом с лафета. У второго разбило станок и опрокинуло на землю. Матросов из обслуги разбросало. Человек пять лежали недвижимо. Кто-то ползал, пытаясь прийти в себя. Один сидел на корточках, держался за голову и жутко выл. Чижов стоял на четвереньках, выгибал спину и охал. Александр бросился к нему.

– Что? Ранен? – Попытался его поднять.

Чижов сплюнул кровавую юшку в песок, простонал

– По хребту огрело так, что не вздохнуть.

Александр осмотрел его спину. Рубаха разорвана, между лопаток огромный кровоподтёк. Пощупал рану. Чижов ойкнул.

– Ребра целы, – успокоил он матроса.

– Ага, – слабо кивнул тот. – Так – колотуху словил.

– Мичман Кречен, что за телячьи нежности! – кричал Андреев, спеша к нему с командой из пяти матросов. – Чижов, хватит отдыхать! Поднимайся!

– Орудия сбиты! – отрапортовал Александр.

– Так наведите порядок! Палубу очистить! Орудие поставить на место. Сбитое – заменить.

Раненых быстро вынесли в укрытие за казарму. Матросы облепили покосившуюся пушку.

– Навались! – командовал Андреев и сам бросился на помощь. Александр последовал его примеру. Орудие раскачали и поставили обратно на лафет. Из резерва уже катили единорог на полевом станке.

У правого фаса громыхнул малый пороховой погреб. Тут же половина батареи пропало в чёрном дыму.

– Вот, проклятье! – воскликнул Андреев и бросился в сторону взрыва. Быстро обернулся: – Действуйте, Кречен! Я вами весьма недоволен!

Из расчёта осталось трое матросов. Александру самому пришлось сбегать к погребку и принести два жестяных кокора с ручками из пенькового каната.

– Ваше благородие, подсобите, – попросил Чижов. – Рук не могу поднять.

– Что надо? – подскочил к нему Александр.

– Подъёмный винт крутите, а я целиться буду.

– Да куда же целиться?

Впереди стояла сплошная стена дыма, сквозь которую едва пробивало солнце бледным светлым пятном.

– А вон-на, – указал Чижов.

В дыму прорезались вспышки, словно отдалённые молнии. Тут же над головой с рокотом пронеслись снаряды. Александр схватился за рычаги и принялся вертеть ворот под задней частью ствола.

– Стоп! Готово! – скомандовал Чижов.

Александр сам дёрнул спусковой шнур. Орудие ухнуло, откатилось.

– Снаряды давай! – кричал заряжающий. – Девятое орудие! Снаряды!

Подбежал боцман Карчук и виновато обратился к Александру:

– Ваше благородие, снарядов нет никаких. Все израсходовали.

– А почему не подвезли? – спросил Александр.

– К нам не проехать. Дорога простреливается. Пытались. Из трёх подвод одна еле доползла, да и ту на обратном пути сбило.

– Неужели вообще ничего нет? А как же мы теперь? – растерялся Александр.

– Только бомбы пустые остались. К ним огнепроводных трубок нет.

– Что будем делать? – обратился Александр к Чижову, как к более опытному артиллеристу.

– Так, неси бомбы, – тут же нашёлся наводчик. – Песком набьём – и так сойдёт.

Бой продолжался до сумерек. С кораблей не могли стрелять по навесной траектории, а били настильно. Вражеские ядра вздымали в море фонтаны брызг, сотрясали бруствер, проносились над головой и падали где-то за горжой, но редко попадали в амбразуры. А в ответ французы получали точные выстрелы в борта. Бой шёл вслепую. Стоял мёртвый штиль. Корабли, батареи и море между ними накрыло густым облаком дыма. Ориентировались только по вспышкам от вражеских орудий.

К шести часам канонада начала стихать. Андреев тут же вызвал из прикрытия пехоту. Приготовились к отбитию десанта. Прикатили лёгкие полевые пушки, зарядив их картечью. Махальщики до рези в глазах вглядывались в дым, ожидая увидеть вражеские шлюпки. Стрелки заняли места на бруствере. Матросам раздали абордажные гранаты. В тяжёлые мушкетоны забили по несколько пуль. Принесли пики с длинными наконечниками. Александру дали тяжёлую, короткую абордажную саблю. Матросы собрались вокруг него. Даже Чижов смог кое-как держать пику.

– Ну, ваше благородие, – сказал матрос. – Командуйте. В абордажном бою были?

– Ни разу, – признался Александр.

– Главное – кричите громче и по-звериному, а мы вас прикроем.

Вдруг один из махальщиков закричал:

– Уходят!

– Повторить! – приказал лейтенант Андреев.

– Корабли уходят.

Все с удивлением переглянулись. Через мгновение над батареей разнеслось дружное «Ура!»

Пароходы потянули на буксирах к Камышовой бухте искалеченные французские корабли. Английский Королевский флот уходил к Каче побитый и опозоренный. Англичане, имея более трёхсот орудий, так и не смог до конца подавить Константиновскую батарею. Та все огрызалась четырьмя пушками, уцелевшими после взрыва порохового склада, и огрызалась успешно. Один из английских кораблей сел на мель, и его долбила батарея Карташова. Корабль чудом держался на плаву. Мачты снесены. В борах дыры. Пушечные порты разворочены. Паровой фрегат пришёл на помощь и с большим трудом снял беднягу с мели, при этом сам получил несколько пробоин.

Десятая батарея ликовала. Последними с позиции уходили два турецких корабля. Всё сражение турки держались на дальней дистанции. Уплывая, они ещё били кормовыми орудиями. Но на них не обращали внимания.

Александр радовался вместе со всеми. Кричал «Ура!», надрывая горло до хрипоты. Вдруг его толкнуло в левый бок с такой силой, что небо и земля закувыркались….

***