КАК Я НЕ УМЕЛ ЛЮБИТЬ

КАК Я НЕ УМЕЛ ЛЮБИТЬ
СЕРГЕЙ ТАРАСОВ

Я и не знал, что все может быстро повернуться как и куда угодно. Что страсти будут кипеть, тела – извиваться в любовном танце, секс – литься рекой, отношения – трещать и, разбиваясь вдребезги, в них обязательно будет негодяй с чьей-то стороны. А то и с обеих. Это может быть суматошно, совсем не классно, но эмоционально и событийно – со стопроцентной вероятностью! Сценарий поведения с каждой женщиной был продуман мною до мелочей – знакомство в приложении, встреча, бар, такси, моя квартира, пик чувств в постели, ее квартира, выходные в пригородах, снова квартиры и постели, но уже меньше, потом скука, слезы. Мне нравились пафосные эмоциональные расставания, хлопанье дверьми и бледные, напряженные от ярости лица. Тогда я действительно наслаждался жизнью! Многие из женщин произносили прочувствованную речь, чтобы мне было понятно, какое я ничтожество. Прикидывался, что понимаю, но про себя веселился, даже ждал с интересом, что же скажет очередная пассия, но плевать мне было на их монологи.

СЕРГЕЙ ТАРАСОВ

КАК Я НЕ УМЕЛ ЛЮБИТЬ

От автора

Сложно себе представить, чтобы повесть Достоевского «Белые ночи», написанная в 1848 году, могла обрести такую бешеную популярность в наши дни. И всё же, история о безнадежной влюбленности стала вдруг фаворитом среди пользователей TikTok и Instagram.

Пользователи социальных сетей со всего мира воспевают трогательную историю любви, которая описана в книге, и сокрушаются от того, что она разбила им сердца. «Ведь каждому хочется влюбиться по уши. И вот я читаю «Белые ночи» Достоевского», – говорится в одном твите.

Так почему же малоизвестная до нынешнего момента миру повесть, написанная более 170 лет назад, вдруг привлекла к себе внимание читателей?

Здесь есть одна важная причина успеха, по которой эта книга в этом году стала трендом мировых соцсетей и нашла отклик у такого огромного количества новых читателей. Она связаны с самой фабулой повести.

Читатели, ассоциируя себя с рассказчиком, соотносят себя с его потребностью – быть замеченным хоть кем-нибудь. Подчеркивая оторванность «мечтателей» от реального мира, их неспособность жить среди людей и получать радость жизни от простых, обыденных вещей. Неудивительно, что история о человеке, который ведет иллюзорную жизнь, стала настолько популярна в социальных сетях, где пользователи намеренно романтизируют свою жизнь. Как всегда бывает при сравнении, правду подскажет только чужой реальный опыт, в данном случае рассказчика-инфлюэнсера. «Мне уже начинает казаться в эти минуты, что я никогда не способен начать жить настоящею жизнию; потому что мне уже казалось, что я потерял всякий такт, всякое чутье в настоящем, действительном», – сетует рассказчик.

Но, помимо этого, причина, по которой эта книга «зашла» такому количеству новых читателей в том, связана с романтическими отношениями. Она задела молодых людей за живое из-за того, что они устали от «близости» с гаджетами, от знакомств в интернет-приложениях, от виртуального общения. Испытывая при этом огромную психологическую нагрузку, устаёт народ, психически «истирается», инстинктивно хочет чего-то живого, заряжающего, настоящего.

Интересно вот еще что. Рассказчик и Настенька встречаются несколько раз и он осознает, что влюбился в нее. Они просто встречаются в белые ночи на улицах Санкт-Петербурга и ничего больше! И это само по себе так романтично!

Настенька влюблена в другого. Ее возлюбленный пообещал вернуться через год. Когда же Настеньке показалось, что возлюбленный ее бросил, она вместе с рассказчиком начинает мечтать о том, какой могла бы быть их совместная жизнь. Однако возлюбленный Настеньки объявился на следующий день, и она оставляет рассказчика, написав ему письмо с извинениями. Главный герой прощает и всё равно продолжает её любить.

Тут современный читатель в равной степени испытывает удивление и восхищение от трогательного и оригинального(!) финала, чувствуя, что заканчивается его ассоциация с рассказчиком. Как можно соотнести себя с его потребностью продолжать любить Настеньку, если для нового знакомства достаточно кликнуть пару раз в приложении. Но на многое он уже попросту неспособен, ибо увяз в виртуальной трясине. Опять про реальность ли это? Возможно… А возможно и нет. Возможно это про то, что мы разучились любить!

Если под влюбленностью понимать влечение и романтические чувства, возникающее в процесс предварительного интимного сближения, то любовь тогда определяется как влюбленность, приведшая к ряду свиданий близких к идеальному и переросшая в здоровую привычку, без которой партнеры не представляют себе дальнейшую жизнь друг без друга.

Известно, что каждая эпоха знаменательна своей собственной формой искусства. Девятнадцатый век отличился платоническими любовными романами. Если рассуждать столетиями в плане наполненности общества счастием, то платонические отношения в 19 веке намного опережают наше общество цифровых, не очень-то романтичных знакомств, в котором женщины сами приглашают в гости на «первом свидании», не давая шансов таким чувствам как влюбленность. Как однажды выразился Антонио Гала – «в нашем обществе легко заниматься любовью, но трудно влюбиться».

А в девятнадцатом веке, да и в двадцатом в наполненном счастием отношениях: без влюбленности, нет любви. При отсутствии влюблённости, сексуальное желание может остаться, но любовь вряд ли зародится.

Конечно, 21 век подарил женщинам многое, к примеру, точку Джи, оргазмический резонанс, технику «глобального пика». Эти практики, позволяющие раскрыть потаенную женскую сущность целиком и полностью, вкратце рассматриваются на этих страницах. Но существуют и другие исследования. В частности в одном из них был сделан следующий вывод: даже короткая окрыляющая влюбленность к объекту, достойному любви, по ощущению счастия намного выше чем идеальное любовное свидание.

Прежде чем я начну свое «любовное» повествование, позвольте мне кое-что прояснить: оно не имеет никакого отношения к тому, что я испытываю к своей второй половинке. Наша сексуальная жизнь прекрасна, а моя жена – тем более. Пока я не нашел ее, у меня был преимущественно случайный секс, а чуть позднее более качественные, короткие отношения. Я не скучаю по тем подругам, с которыми раньше занимался сексом, и я не хочу спать с кем-то еще. Тот факт, что я однажды прозрел и дошел до серьезных отношений, также не означает, что я или любой из нас должен отказаться от части своей личности только потому, что мы с кем-то встречались.

Так вот, проанализировав свой сексуальный опыт, оказалось, что я был влюблен всего четыре раза! А по лекалам Достоевского и того меньше – всего один раз! Вы, думаю, прочтя эту книгу, сразу поймете в какой именно из этих четырех влюбленностей, я приблизился к описанной классиком истории.

И почему, как пишет Guardian, Федор Михайлович стал звездой соцсетей, а история главного героя произведения «Белые ночи» через 170 лет оказалась неожиданно близка людям всего мира.

ВЛЮБЛЕННОСТЬ ПЕРВАЯ

Я заплакал, когда врач-эндокринолог из поликлиники с тоненькой длинной косичкой на затылке, у которой я по месту жительства наблюдался, показала мне анализ крови. Он доказывал, что у меня еще одна «страшная» болезнь – сахарный диабет второго типа. До этого еще со школы меня преследовала другая эндокринная болезнь – гипотиреоз, приведший к увеличению веса, вплоть до ожирения. На что моя мама посоветовала: «если ты хочешь повзрослеть и в чем-то разобраться, то для начала надо всё, что с тобой происходит, как можно подробней изложить на бумаге, а потом внимательно перечитать и тогда, возможно, найдется выход».

Поэтому я вел скрупулезный дневник наблюдений за собственным телом, кожей измеряя даже такие показатели, как сила мышц, не говоря уже о других показателях крови и тела. В поликлинике мне выписывали лекарства и направления на анализы крови. Я послушно всё фиксировал и по мере возможности выполнял, но продолжал толстеть.

Каждые три месяца, сдавая кровь на сахар я обратил внимание, что тех сестер, которые берут кровь, называют процедурными. Одну из них я запомнил навсегда. Девушка была бледная как смерть, а все остальное у неё черное: волосы, глаза с отблеском неминуемой вечности, и ногти тоже черные. Красивая даже. Я тогда прилично струхнул. После того случая представлял, что все эти сестры – не такие как все, другие. Не обязательно как в голливудских фильмах: люди в черном, особь, другие. Но что-то в ту сторону есть. Прямо-таки кровососка в живом обличье.

Занятия физкультурой я ненавидел, потому что больше всего боялся, что все увидят мой желеобразный живот и взмокшее от усилий тело. Там мне было стыдно и становилось еще хуже, когда одноклассники показывали на меня пальцем. Во дворе меня дразнили, я что-то кричал им в ответ, судорожно трясясь в бессильной злобе. Дома, вспоминая обрывки фраз ребят, их лица, уже ставшие мне противными, не выдерживал, не в силах сдержать слезы:

– Мама, что это правильно?! Почему именно меня так зацепило, почему именно мне так досталось?

Как всегда, мама заключала меня в объятия. Тихо-тихо нашептывая слова успокоения, медленно поглаживала по голове и своим звенящим петербургским произношением уже громче продолжала:

– Не ты один, всем достается от этой жизни. У каждого свои проблемы, каждому плохо по-своему. Но, нет ничего непобедимого и непреодолимого, все болезни можно вылечить, все поправимо, главное не падать духом.

В девятом все ребята из моего класса любовные записочки к девочкам из класса. И одна мне ответила! Я не понимал. Почему? Она жила рядом с моим домом. Вероятно, только поэтому. Ей, возможно, скучно было идти одной.

Тем не менее я влюбился в Настю. Мечтал о ней как о своей девушке. А она… А она страдала по одному красавцу из десятого класса. Именно тогда я и понял, что за сильные удовольствия необходимо расплачиваться столь же сильными страданиями.

Я караулил ее возле школы, выглядывая из-за угла, с кем она пойдет. А она караулила своего красавца, который то провожал ее после школы, то уходил с другой. Но она была счастлива этим унижением и не оставляла попыток завладеть сердцем этого ловеласа. Так же как я своих. И пусть после короткого мига радости наступали дни горестных разочарований.

Я старался заботиться о ней, выполнять все ее желания, но Настя всегда была чем-то недовольна. Она называла меня скучным и медлительным: все время сидит в своих книжках, слишком долго возится по какой-либо ее просьбе, рассказывает о каких-то нудных вещах. А мне нравилось покупать ей пирожные, держать ее за руку, читать вслух интересный отрывок из книги. Я влюбился и был несчастлив. Что мог ей дать обыкновенный, скучный толстяк, провожающий ее до подъезда? Пресный хлеб своего нудного постоянства? Я не понимал. Почему? Она не прерывала наши странные отношения и давала изредка себя провожать. Нечестно, думал я, подавать надежду и причинять боль другим. А она не желала объяснить. Ей даже это было скучно.

Насчет скучного толстяка – Настя ошибалась. Я много думал как доказать, что это не так. Закончив школу с золотой медалью, поступил в университет. Тогда я мечтал лишь о том: вот окончу университет и Настя узнает, кем она пренебрегла!

ВЛЮБЛЕННОСТЬ ВТОРАЯ

После окончания журфака университета, два года я работал журналистом и фотографом в небольшой районной газете. Задания были соответствующими – побывать на празднике для пенсионеров в районном парке, отснять заявки на конкурс «Лучший балкон», взять интервью у человека, высадившего клумбу возле подъезда. Пока мама, работавшая секретарем директора в одном из академических институтов, используя связи своего шефа, не устроила меня журналистом на одном питерском телеканале. Эта работа подразумевала работу с большими объёмами информации, анализ баз и создание на основе точных, проверенных фактов новых материалов.

Трудно в этом признаться, к своим двадцати семи годам я ни разу не состоял в отношениях с девушками. Но, как и все молодые люди, я многократно, но, к сожалению, безответно влюблялся. Для меня – обыкновенного парня с темно–каштановыми волосами, зачесанными назад, в ту пору женщина была – диковинной страной, которую не всегда легко понять, причем не только из-за того, что касается политики игнорирования, но и из-за политики манипулирования и как следствие доминирования.

Я, как безнадежный романтик, в поисках своей второй половинки безумно хотел в кого-то влюбиться, но меня и не собирались подпускать к «телу». Девушки давали мне бой везде. Они съедали меня на завтрак в метро, обедали мной в универе и на ужине на вечеринках я добивался только их отрыжки. Череда разочарований, неудач в отношениях, которые даже не успели начаться, сделали меня еще более требовательным, нетерпимым и не склонным к авантюрам. А с таким настроем трудно найти что-то интересное. В тот отпуск на Кипре мне повезло: «интересное» само меня нашло. Запредельно повезло. До блаженства. До головокружительной эйфории.

Жаркий день в начале лета в Лимасоле. Густой воздух, пропитанный южным солнцем, солью и йодом. Сине-зеленая поверхность моря. Расслабленные люди на пляжах, наполненные воздухом отдыха. Для полного счастья отдыхающим не хватало удовольствия от купания. Морская вода в это время года была прохладная. Купались в море только русские, спортсмены и местные «моржи». По утрам пляжи были практически безлюдными, что было мне на руку, все-таки я еще стеснялся своего полного тела. В тот день при помощи разрезанной наполовину 5–литровой пластиковой бутыли я ловил морских ежей. Вытащив на пляж самого большого из них, стал рассматривать этого уродца и не заметил подошедшую девушку.

– Я тоже люблю купаться и рассматривать в маске рыб и подводных гадов… Меня Нина зовут, – представилась она и протянула ему руку.

Чуть ниже среднего роста, точеная фигура и немного смуглая от загара кожа. Золотистое сияние пшеничных волос усиливало привлекательность словно нарисованного лица с веснушками на чуть вздернутом носу. Огромные зеленовато–серые глаза, отороченные густыми темными ресницами без грамма косметики. Сама естество и юность. Я застыл от её красоты и совсем не мог пошевелиться. Хорошо, что успел надеть тёмные очки и она не увидела, как мои глаза повылазили из орбит. Мимолетная, как разряд молнии, пронеслась в голове мысль: «Что интересно она во мне нашла? Наверняка она подошла ко мне, приняв за кого-то другого». Я несмело протянул ей руку в ответ, внутренне напрягшись. Возможно поэтому рукопожатие было совсем невесомое. Наши пальцы едва соприкоснулись.

– Пойдёте купаться? – спросила она, присев рядом на песок так запросто, будто мы пришли вместе.

– Я только что вышел из воды. Она сегодня немного прохладная, впрочем как и вчера. Меня кстати Вениамином зовут.

Нина улыбнулась и ответила:

– Приятно познакомится с тобой, Вениамин.

– Спасибо. И мне тоже, Нина.

Она стала рассматривать ежа. Я пересказал ей то, о чем недавно узнал о них в интернете. Предупредил, что здесь их так много, что греки даже ведут борьбу с ними. Но безуспешно. Запросто можно наступить на одного из них и поранить ногу. Оценив твердость игл, Нина согласилась:

– Да, опасные гады. Говорят у них вкусная икра.

– Не знаю… Если надо, то вдвоем можно за час поймать десятка два… Один ловит… Другой, рядом, складывает улов, например, в пакет. Могу также узнать как и с чем их есть.

– Да. Нет. Это я так, к слову сказала. Я и не собиралась их есть.