КАК Я НЕ УМЕЛ ЛЮБИТЬ

Ведь по сути без подобной практики я бы не стал тем любовником или партнером, коим являюсь сейчас, без этих симпатичных женщин, которые были до «того самого». Все это было не зря. Я мог бы рассказать дюжину историй, потому что именно так выглядела большая часть того периода моей жизни. Но со временем я открыл для себя новые способы проявить свою распутную сущность в этих причудливых вечных отношениях. Так как посчитал себя готовым к более длительным и как следствие более качественным сексуальным приключениям. И хотя нет ничего постыдного в том, чтобы обсуждать свой прошлый сексуальный опыт, но думаю не стоит перебарщивать с подробностями. Поэтому буду краток.

Сценарий поведения с каждой женщиной был продуман мною до мелочей – знакомство в приложении, обмен несколькими сообщениями, встреча, ближайший бар или ресторан, такси, моя квартира, пик чувств в постели, ее квартира, еще раз постель, выходные в пригородах, снова квартиры и постели, но уже меньше, заготовленное заранее оправдание за отсутствие на очередном свидании, потом скука, потом слезы и окончательный разрыв где-нибудь на лестнице в хмурый день.

Несмотря на мои неудачи и страдания в молодости, я считал для того, чтобы разорвать отношения все-таки надо объясниться и не пропадать просто так из жизни своей пассии. Я знал, что это нелегко сделать лицом к лицу. Но нас учили, что женщинам нравится, когда им лично говорят о причинах расставания, а не послают короткое сообщение по смс. В начале, когда дело доходило до расставания, я нервничал и путался в объяснениях. Со временем все наладилось. Я уже не помню точных слов, но в целом это было развернутое «дело не в тебе, а во мне». «Что я не готов к обязательствам, что у меня пока не то психологическое состояние и я не хочу тратить твое время, пока копаюсь в себе», – говорил я. И лишь одна женщина сказала мне в ответ: «Это очень мило с твоей стороны». Но в целом, когда речь идёт о чувствах, мой очередной демарш чаще всего оказывался довольно жестким.

Но тогда мне нравились пафосные эмоциональные расставания, хлопанье дверьми и бледные, напряженные от ярости лица. Я в такие моменты действительно наслаждался жизнью! Многие из женщин при расставании произносили прочувствованную речь, чтобы мне было понятно, какое я ничтожество. Изображая смирение, прикидывался, что понимаю, но про себя веселился, даже ждал с интересом, что же скажет очередная пассия уходя, но, по большому счёту, плевать мне было на их монологи. Так что мне стыдно в этом признаться, но я был бесстыжим, распутным и временами жестоким.

На обвинения матери в том, что я по сути лукавлю, манипулируя желанием женщин выйти замуж, чтобы убедить их переспать со мной. Я находил оправдания типа: «Секс – не преступление!» То, что мужчины лгут, чтобы переспать с женщинами, и наоборот, а позже пересматривают свое согласие(обещать ведь не значит жениться) – это история человечества, так ведь? Видите ли, женщины не хуже(и даже лучше) мужчин умеют лгать и манипулировать.

Тогда к своему образу жизни я относился с каким-то азартным весельем и не искал долгих отношений. «Кто захочет читать одну и ту же книгу каждый вечер? Через неделю надоест ведь», – говорил я на встречах со своими однокурсниками, такими же блудилам, как и я. Всегда готовыми и всегда вожделеющими в нескончаемой войне с тестостероном, без права на выражение своих чувств. Их оценки были примерно такими же – разночтений не наблюдалось. Эти освобождённые от иллюзий братаны уже не велись на женские манипуляции, а разводили сами.

***

Была у меня очередная женщина, с которой мне было хорошо и легко. Хотя легко было в начале. На быстрые свидания в один питерский бар, я пришел развлечься. Всего двадцать четыре человека – женщины и мужчины без пары – пришли туда в середине декабря в поисках любви. В программе – двенадцать быстрых свиданий по пять минут с незнакомыми людьми. Двенадцать шансов найти пару. На всё про всё всего пять минут, так что впечатление надо произвести быстро. Когда я пробирался сквозь толпу соискателей, мне в нос ударил приятный запах. Это пьянящий, шалфейный аромат, от которого по телу пробежала волна возбуждения, – я всегда был неравнодушен к хорошему парфюму. Повернув голову, я встретился взглядом с незнакомкой, ответственной за «атаку» на мои органы чувств. Мы задержали взгляд друг на друге на несколько секунд дольше, чем обычно, – негласный код для «Ты мне нравишься», – и по моему лицу расплылась отрепетированная улыбка. Она ответила мне тем же. Так я оказался на одной волне с брюнеткой, похожей на певицу Темникову, с которой как-то легко сошлись наши берега. Звали её Анна.

После ресторана, где я как всегда хватил лишнего, проводил и вошел с ней в её уютную квартирку. Аня оказалась свободной раскрепощенной женщиной. Она уже знала, что на первом любовном свидании неопытные парни могут испытывать страх, в отношениях, где есть только «один шанс». Видимо поэтому, решив что я из этих, начала с оральных ласк. Как выяснилось позже, они ей нравились, потому что превращали любого крутого парня в подростка, полностью находящегося под её контролем. Что позволяло ей доминировать в отношениях: многие ее знакомые парни были достаточно женственны для нее, а женственными парнями намного легче помыкать. «Меня привлекает роль сильной женщины. Мне всегда нравилось заниматься сексом, но стыд, который его окружает, отталкивал», – говорила она. Я посчитал ее лучшей представительницей прекрасного пола – женщиной, пренебрегающей теми культурными стереотипами, на которых она воспитывалась. Конечно, есть мужчины, даже не мечтающие о том, чтобы встречаться с сильной дамой. Это нормально, у каждого из нас свои предпочтения. Но есть нечто неотразимое в женщине, которая видит дальше традиционных стандартов в отношениях. На мой взгляд, восхитительная ирония заключается в том, что общество верит, будто сильные женщины непривлекательны. А я тогда чувствовал, что это абсолютно не так и что верно как раз противоположное: это создает дополнительное возбуждение в спальне.

Хотя опять же – эта раскрепощённость и в какой-то мере завышенные требования к партнеру. Не то что это очень уж глупо, но зачем? Первую неделю я, грешным делом, думал, что Аня хочет мне понравиться, и даже в душе гордился собой, что как говорится соответствовал. «Хочет казаться современной…Примеряет на себя роль мужчины…Мечтает изменить соотношение сил между полами…В этом ли современность!..» – думал я, переливая в руках мягкие струи душистых шоколадных волос дремлющей после, черт возьми, какого слияния Ани и, любуясь этим совершенным телом, спящей женщины. Она стремительная и помешанная на сексе не вписывалась ни в одну из известных мне теорий вечных отношений между мужчиной и женщиной.

Так, одноклассник, моряк, избороздил не только все моря и океаны, но и не пропустил ни одного борделя. После приличного возлияния, он вещал приятелям свою теорию цветовой дифференциации грудных наконечников в зависимости от среды проживания особ прекрасного пола. По его теории цвет грудных окончаний: молоко, кофе с молоком и черное кофе, как и цвет кожи, зависит от активности солнца в местах проживания. На базе его богатой статистики от экватора до Мурманска, выходило, что чем севернее проживает дама сердца и как следствие бледнее ее наконечники, тем больше женщина просит. Аня, несмотря на цвет, типичной для средней полосы России, в похотливом энтузиазме просила слишком много. Конечно, она знает в совершенстве искусство нежности, ласки, но мы прибавим к этому нечто трезвое, рациональное. Мы обязательно обретем гармонию. Иначе эти ласки доведут меня до ранней могилы.

Проснувшись, она обворожительно улыбнулась, медленно, тихо, обещающе–зазывно провела двумя руками по моей груди и еще ниже в места, которые давно бы пора оставить в покое. Аня, перемещая голову вдоль моего тела, внимательно наблюдала за реакцией, искоса всматриваясь в мои глаза. После очередного минета, я не смог промычать что-то типа: «Эй, я от тебя уже без сил», дал слабину и вновь стал ее целовать, а она, радостно отдаваясь и лаская, отдала приказ:

– Действуй!

– «Круто…» – подумал я и немного приуныл.

– Давай! – гаркнула она свирепо, как сержант на плацу.

Мне в данной ситуации, как поставщику женского удовольствия, отступать уже было некуда. Я подчинился и очень старался. Услышав очередную джазовую композицию подумал:«А здоровый я мужчина!»

Так продолжалось две недели. У нас было не так много общего и внезапно емкий в плане секса роман по моему плану должен потихоньку сходить на нет. Я уже прикидывал как поставить точку в отношениях. Так можно удивить свою подругу сексом в новом необычном месте. Например, в таком, чтобы ей не понравилось. Или проделать подобное непотребство уже в спальне.

В последнее воскресенье декабря поехали мы в Ораниенбаум, небольшой городок под Питером, название которого переводится как «померанцевое дерево».

Зима в том году была на удивление теплая, без снега. Хоть Новый год отодвигай. Мы забрели на безлюдную аллею бывших катальных горок. С моря дул ветер, изредка моросил дождик. Трава в такую питерскую погоду становилась изумрудной, что подчеркивало величие выстроившихся в два ряда елей. Такое обилие оттенков зеленого зимой походило на неожиданную встречу с весной или сказкой. Все дышало в эту предновогоднюю пору хвоей и праздником.

Смеясь, Аня забралась под одну из ёлок. Там она оказалась еще прекрасней, как редкостная птица в своем родном лесу. Я, догнав ее, стал целовать, приговаривая голосом Морозко:

– Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная?

– Ой, Морозко, очень холодно!.. Так замерзла, – между поцелуями подыгрывала Аня.

Я решил пошутить от обратного, что как будто именно я – женщина:

– А я потёк, внизу у меня все горячо.

– Что хочешь пошалить прямо здесь? – кокетливо, оглядываясь по сторонам, спросила Аня.

– Почему нет, это чудо слиться с этой безлюдной идиллией, – переведя взгляд с Ани на этот великолепный ландшафт.

– Колготки и штанишки не хочется снимать, – раздумывая, сказала Аня, но при этом, поёжившись от холода, как всегда твердо отдала приказ:

– Раздевайся.

Я в предвкушении от симбиоза окружающей красоты и орального чувственного общения, ожидая от такого слияния чего-то необычного, опустил брюки, обнажив нечто, что уже не помещалось в обычные рамки. Аня обхватила мое богатство холодными руками. Я, оперевшись на ель и подняв голову вверх, стал рассматривать колыхания макушек померанцевых древ.

«Я, наверное, какой-то особенный!» – думалось мне. На ум пришла легкомысленная песенка про французский поцелуй. Я с нетерпением ожидал нового чувственного волшебства…Как гром среди ясного неба прозвучали слова Ани:

– Одевайся. Руки у меня уже согрелись.

Смеясь, со словами: «Тепло, Морозушка! Тепло батюшка!», она выбежала на гаревую дорожку, где, как назло, появились непонятно откуда взявшиеся, интеллигентного вида старушки. Остановившись, они почему–то разом повернулись ко мне, приоткрыв от шокирующего вида рты. Мне с трудом удалось привести в порядок выпиравшую часть тела. Резво перебирая ножонками, выскочил на дорогу, надеясь, что они не разглядели моей ополоумевшей физиономии и вряд ли сумеют внятно описать полиции особые приметы проникшего в парк маньяка.

Я, молча, проводил Аню до дверей и не остался, сославшись на усталость. Спускаясь по лестнице, меня одолевали вопросы, на которые я не находил ответов. Для многих само собой разумеется, что в отношениях настоящий мужчина должен быть более сильной стороной, что он не должен проявлять слабость или показывать усталость. А как быть если женщина все–таки становится инициатором и превышает болевой порог мужчины в своем доминировании. Не снижается ли его ценность как мужчины? Если ты не вписываешься в эту норму, кто ты тогда? Парень для согрева? Сексуально-бытовой товар? Худшая версия того, о чем думают все, произнося слово «мужчина»? Так что странные у меня были мысли и чувства и в то же время я с облегчением думал, что теперь не надо сюда приходить.

Аня предложила забавный способ расстаться со мной. Ее шаг оказался довольно жестоким. Когда речь идёт о чувствах, насмешки неуместны. Я посмотрел правде в глаза: наши отношения – это как американские горки, которые именно в Оранинбауме и Америке назывались «русскими». Именно на них она захотела закончить поездку, прежде чем ее стошнит. А то, что оставалось там, за спиной – искусная любовь и ласки, сегодняшнее унижение и даже в какой–то мере глумление закончилось. Я был не рад такому развитию событий. Особенно тому, как меня забавно с юмором вывели из этих токсичных отношений. А издевательское прекращение человеческих отношений приводит лишенца к поиску их цели и смысла, а также способа примириться с последующей болью. «Ай ладно, у меня похмелье, в таком состоянии не всегда надо много думать. Итак, искать некого, я к тому же без женщины».

Я все–таки встал с кровати, разбитый чувством пустоты, доплелся до душа и посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала на меня смотрел какой-то мудак. «Стоп! Ущипните меня! Это не сон…Неужели, это я… Ну все приехали… – подумал я. – Да… Возраст – это проблема… Почти тридцать пять…» Волосы, зализанные назад брилкримом, разбавили нити седины, как будто парикмахер сделал это специально, вновь начинающий выступать животик, кожа – цвета разбавленного чая слегка блестит. Лоснился я, почти как выдра, не столько маслянисто, сколько влажно, по–женски молочно. «Или с этим типом в зеркале нужно научиться умело взаимодействовать или надо что–то срочно менять». Как часто я отвергал женщину. «Видите ли у неё полные бедра, потому что ей некогда заняться фитнесом. Почему бы мне не применить сей подход к себе». Я вспомнил о недавно открывшемся рядом с домом фитнес–клубе.

***

Мегасексуал живет в мегаполисе поблизости с фитнес–клубом с зеркалами, массажными кабинетами, имидж–парикмахерскими. Поскольку предмет его любви – он сам. Все мы идем по жизни навстречу любви и желанию. Ведь желание обостряет чувства, разрушает рутину, как ничто другое дает жизнь всему телу. Вот откуда жгучее стремление выглядеть красиво в отражении зеркала, иметь восхитительный секс и жить вечно. И вот в этой среде обитания мужчин–зеркал: нарциссистов, бодибилдеров и мегасексуалов затесалась одна паршивая овца – гетеросексуал. Да еще какой. Он как–то хитро изнутри закрывал стеклянную дверь в турецкую баню с понравившейся ему женщиной лет за сорок пять, а снаружи через дверь в полумраке вообще ничего не видно.