Эпоха перемен

– А мне обязательно с тобой ехать?

Я задумался. Себе я собирался взять какие-нибудь крутые берцеподобные «облегчёнки» вместо берцев. Многие парни так поступали, а начальство закрывало на такие вольности глаза. Такие вещи – это показатель статуса, опознавательный признак «свой-чужой» для определённой группы людей и их отпрысков. Плюс надо было купить что-нибудь поприличнее на осень из «гражданки». С теми же целями. А в Егорьевске такие шмотки просто не продавались в то время.

Насколько отцу для собеседования нужно будет что-то подобное? Поначалу я решил, что не помешает, а теперь вдруг засомневался. Лучше бы одеться прилично, по меркам этого времени, но попроще. Надо показать заинтересованность и готовность впахивать, а не отсутствующий пока что статус…

– Знаешь… – ответил я. – На самом деле, наверное, не обязательно.

– Хорошо, – кивнул отец. – А то надо будет работы проконтролировать. Откладывать не хочется – пока тепло. И ты не думай – мужики не будут до поросячьего визга нажраться. Сказали завтра займутся – значит, так и будет.

Я молча кивнул. Он достал одну из своих ужасных сигарет и щёлкнул зажигалкой.

– Помнишь, ты обещал, что, если с работой решится – ты бросишь? – спросил я.

– Так вроде пока не решилось, – отец улыбнулся и пожал плечами.

– Я к тому, чтобы ты про своё обещание не забыл.

Он посмотрел на меня внимательно. Потом вдруг кивнул и сказал с серьёзным видом:

– Если вдруг действительно получится – не забуду.

Глава 6

Я чувствовал, что начинает меняться мой взгляд на мир. В груди поселилось странное предвкушение чего-то хорошего. При этом никаких объективных оснований для этого не было: я ввязался в опасную авантюру, завтра мне возвращаться в лагеря, после которых начнётся настоящая курсантская жизнь, в которой маловато свободы, зато много маразма. При этом надо будет крутиться. Менять жизнь, решать стоящие задачи…

И всё же мир вдруг стал непривычно ярким, насыщенным. Полным запахов и предчувствий.

Вечер стоял по-летнему тёплым, солнце золотило лёгкие облачка у горизонта. Тёплый ветерок пах землёй, деревом и костерком. Наверно, кто-то решил выйти на шашлыки к прудам.

Перед ужином я решил сходить прогуляться. Дошёл до своей школы. Картины далёкого прошлого всплывали из памяти, обретая яркость и объём. Проявлялись какие-то незначительные детали, которые вроде бы не имели большого значения – но почему-то отложились в памяти: вот здесь я стоял на выпускной линейке. А вон там, сбоку – окна нашего кабинета. Вспомнился цвет классной доски: тёмно-зелёный, и то, как некачественные цветные мелки противно на ней скрипели. Как её приходилось отмывать во время дежурств по классу. Даже запах учебной аудитории – и тот, оказывается, хранился в памяти все эти годы, вдруг оживая…

Я чувствовал прилив энергии, которую надо было куда-то девать. Иначе уснуть было бы тяжеловато, а завтра мне нужна свежая голова.

Я вышел на задний двор школы, где была расположена спортплощадка. Подошёл к турникам, начал делать подъём переворотом. Удивительно, каким послушным и лёгким было тело! После пары подходов я решил попробовать сделать склёпку, которую не делал, наверное, лет двадцать. И со второго раза у меня получилось! Оживали не только детали давних воспоминаний – но и моторная память. Вроде бы эфемерная информация, сохранённая в квантовых структурах, для которых само понятие времени – абстракция, а вот: прямое влияние на тот мир, который мы считаем реальным.

Прозанимавшись до мозолей на руках и боли в мышцах, я пошёл гулять на пруды. Послушал, как звенят поздние летние комары. Подышал воздухом, отчётливо пахнущим болотом.

Вернувшись домой, я застал отца за приготовлением ужина. Он запекал курицу в духовке, начиненную чесноком, с картошкой. Помню, когда-то очень любил такое.

– Ну что, нагулялся? – спросил он, улыбаясь. – Встретил кого из своих?

Видимо, он имел ввиду одноклассников.

– Нет, пап. Вообще народу маловато было…

– Ну понятно: все к школьному сезону готовятся. Не до прогулок!

Пока ужин готовится, я ушёл в общую комнату. Тут работал телевизор, телеканал «2х2». Показывали шоу Бенни Хила. Когда-то ведь популярно было очень, задолго до мистера Бина. Тонкий английский юмор, блин…

Мы поужинали.

Перед сном я поговорил с отцом насчёт кормёжки кота. В магазине на углу я нашёл на удивление приличный корм, с необходимыми добавками. Сразу купил с запасом. Плюс попросил отца отдельно отваривать коту фарш, не солёный. И полностью отказаться от рыбы. Пока, для начала, этого хватит – а потом, ближе к новогоднему отпуску, можно будет и ветеринару показать…

Удовлетворённый от осознания того, что уже потихоньку меняю дела к лучшему, я отправился спать.

Хорошо выспаться, как я планировал, не удалось. Мне приснился очень неприятный кошмар. Самое начало Катастрофы.

Маленькая девочка держит в руках собачку. Улыбается, подносит её к лицу, будто хочет, чтобы та лизнула её носик. Но вместо этого она открывает рот, который всё продолжает растягиваться, превращаясь в пасть, утыканную острыми белыми зубами. Одним движением она откусывает несчастному животному голову. Брызжет кровь, которую та облизывает.

Я действительно это видел, недалеко от своего дома. Первый встреченный мной инфернал. Тогда ещё было неизвестно, что это за напасть и можно ли с ней как-то бороться.

В реальной жизни я поступил максимально разумно: прыгнул в машину и, дав по газам, поехал к своему дому. Тогда я ещё пытался убедить себя, что мне эта дичь привиделось, последствия постоянного стресса на службе и тому подобное…

Но во сне всё было иначе. Я не мог сдвинуться с места, будто приклеился к асфальту. А инфернал приближался ко мне. Он облизал окровавленное лицо длинным фиолетовым языком и снова стал похож на маленькую девочку.

Я дёргался, как муха на липучке.

– Ты что, разве не узнаёшь меня? – спросил инфернал низким, мужским голосом. – Я же твоя сестра!

На этом моменте мне, наконец, удалось проснуться.

Я поглядел на экранчик будильника. Шесть тридцать утра. До намеченного подъёма ещё полчаса.

Понимая, что больше не усну, я позавтракал вчерашней курицей и занялся сборами. Погладил «комок», подшил его и приготовил несколько запасных комплектов подшивы. В то время было принято нашивать на воротник повседневной формы полоску белой ткани, чистоту которой проверяли на утренних построениях. Наверно, с точки зрения гигиены, может, оно и правильно – только почему бы не сделать такие комплекты защиты, скажем, с липучками?

Глупый вопрос от человека из третьего десятилетия двадцать первого века. Я ведь когда-то помнил правильный ответ на этот вопрос: чтобы жизнь малиной не казалась…

Полностью собравшись, я приготовил растворимый кофе для отца и пошёл его будить.

– Что-то ты совсем рано… – немного поворчал он, поглядев на циферблат старого будильника.

– Нормально, – улыбнулся я, протягивая кружку кофе. – Дел очень уж много!

– Понятно… Спасибо! – кивнул отец, принимая кофе.

– Пап, слушай… насчёт работы. Возможно, они предложат переезд в Москву. Ты сразу не отказывайся – проси с жильём помочь, на первое время хотя бы. У них есть служебные квартиры, но надо именно самому про них спросить. Сможешь?

– Ну а что ж не смочь то? – вздохнул отец.

– Веди себя естественно. Будь собой. Не пытайся играть – им нужны именно такие, как ты. Ладно?

– Так, яйцо курицу учить взялось? – улыбнулся отец.

– Так неизвестно же, что было раньше, – пошутил я в ответ. – Да, до выхода возьми время, чтобы машину успеть доделать. Так комфортнее переезжать будет. Да и с Васькой проще.

– А как иначе-то? Меня с работы одним днём не отпустят, – отец пожал плечами.

– Это спорно, но суетиться точно не надо, – ответил я. – Ну всё, пошёл я!