Золотой ослёнок

– Как приятно, – сказал он задумчиво, – работать с легальным миллионером в хорошо организованном буржуазном государстве со старинными транснациональными традициями. Там ТНК – популярный бренд. Адрес его известен. Он живет в особняках, где-нибудь в Лондоне или Рио-де-Жанейро, катается на корабле бессмертных в Тихом океане. Идешь прямо к нему на прием и уже в передней, после первых же приветствий, отнимаешь деньги. И все. Культура! Что может быть проще? Только не подберешься к этому ТНК. Слишком много желающих его обчистить. Джентльмен в обществе джентльменов делает свой маленький бизнес. Только не надо стрелять в люстру, это лишнее. А у нас… боже, боже!.. В какой холодной стране мы живем! У нас все скрыто, все в подполье. Российские деньги олигарха не может найти даже Минфин с его сверхмощным налоговым аппаратом. И не хочет. А олигарх, может быть, сидит сейчас в этом так называемом летнем саду за соседним столиком и пьет сторублевое пиво «Тип-Топ и в дамки». Вот что обидно!

– Не продолжайте. Я знаю, что вы хотите сказать. Нет, не то, совсем не то. Я не буду душить его подушкой или бить вороненым наганом по голове. И вообще ничего дурацкого не будет. Ну, может только отниму и присвою украденный бизнес. Ах, если бы только найти коллектив идиотов! Уж я так устрою, что они свои деньги мне сам принесут, на блюдечке с голубой каемкой.

– Это очень хорошо. – Чубысь доверчиво усмехнулся. Пятьсот триллионов на блюдечке с голубой каемкой.

– Сами принесут? – спросил вдруг Чубысь скрипучим голосом. – На блюдечке? А если не принесут? А где это Рио-де-Жанейро? Далеко? Не может того быть, чтобы все ходили в белых штанах. Вы это бросьте, Вадик. На пятьсот триллионов можно и у нас хорошо прожить.

– Бесспорно, бесспорно, – весело сказал Вадик, – прожить можно. Но вы не трещите крыльями без повода. У вас же пятисот триллионов нет.

– Я знаю такого триллионера. С лица Вадика мигом сошло все оживление. Лицо его сразу же затвердело и снова приняло медальные очертания.

– Идите, идите, – сказал он, – я подаю только по субботам, нечего тут заливать.

– Честное слово, мосье Вадик…

– Слушайте, Сеня, если уж вы окончательно перешли на французский язык, то называйте меня не мосье, а ситуайен, что значит – гражданин. Только не вздумайте называть меня именем французских рыцарей.

– Почему?

– Это обидно.

– Как мне рассказывали собутыльники, французских рыцарей именовали шевалье. Точнее, шевальё. По правилам русского языка название сократилось и закрепилось. Впрочем, если французские короли обмывались водой два раза в год, что же вытворяли рядовые рыцари, из-за невозможности снять латы самостоятельно и испражнявшиеся в них? Даже в Лувре не было отхожих мест. Если же продукты питания еще и подкисали в латах… О! Это было нечто. Не говоря о том, что высшей доблестью рыцаря считалось испортить деревенскую простушку. А глисты, вши и блохи, с чумой, регулярно прореживавшие швальё и Европу.

У некоторых горских племен этот термин стал ассоциироваться с богатыми и влиятельными господами Европы, особенно, после разграбления соседнего села, и они стали добавлять его к своей фамилии. Например, такая метаморфоза произошла и фамилией предков «отца народов».

Кстати, адрес вашего триллионера?

– Он живет в России.

– Ну, конечно, так и знал. Россия! Там даже в дореволюционное время человек с десятью тысячами назывался миллионером. А теперь… могу себе представить! Нет, это чепуха!

Грабить можно только коллектив, государство. И лучше если оно само отдаст свои денежки вам. И тут у него мелькнула мысль.

Через десять минут потомки великих комбинаторов и янычаров покинули летнее кафе. Потомок великого янычара чувствовал себя в положении хирурга, которому предстоит произвести весьма серьезную операцию. Все готово. В электрических кастрюльках парятся салфеточки и бинты, сестра милосердия в белой тоге неслышно передвигается по кафельному полу, блестят медицинский фаянс и никель, больной лежит на стеклянном столе, томно закатив глаза к потолку, в специально нагретом воздухе носится запах немецкой жевательной резинки. Хирург с растопыренными руками подходит к операционному столу, принимает от ассистента стерилизованный финский нож и сухо говорит больному: «Ну-с, снимайте бурнус».

– У меня всегда так, – сказал Вадик, блестя глазами, триллионное дело приходится начинать при ощутительной нехватке денежных знаков. Весь мой капитал, основной, оборотный и запасный, исчисляется дневным заработком таксиста или подачки председателя.. – Как, вы сказали, фамилия подпольного триллионера?

– Россия.

Ну, запад всегда знал, что Россия – очень богатая страна. Семь раз он организовывал против России крестовые походы, надеясь поживится. Пришла теперь наша очередь почистить карманы страны и ее граждан.

Вадик скинул свою форменную фуражку и, помахав ею в воздухе, спросил:

– Есть у меня седые волосы?

Чубысь подобрал живот, раздвинул носки на ширину ружейного приклада и голосом правофлангового ответил:

– Никак нет!

– Значит, будут. Нам предстоят великие бои. Вы тоже поседеете, Сеня. Чубысь вдруг глуповато хихикнул:

– Как вы говорите? Сами принесут денежки на блюдечке с голубой каемочкой?

– Мне на блюдечке, – сказал Вадик, – а вам на тарелочке.

– А как же Рио-де-Жанейро? Я тоже хочу в белых штанах.

– Рио-де-Жанейро, а лучше США – это хрустальная мечта моего детства, – строго ответил потомок янычаров, – не касайтесь ее своими рыжими лапами. Ближе к делу. Выслать курьеров в мое распоряжение. Судьям и приставам прибыть в наикратчайший срок. Трубите марш! Командовать парадом буду я!

Глава 3. БЕНЗИН ВАШ-ИДЕИ НАШИ. Деньги тоже ваши

Задолго до того как Жидовский нарушил конвенцию, проникнув в чужой эксплуатационный участок, в городе Москве, а затем в Тольяти появился первый иностранный автомобиль. Основоположником автомобильного дела было государство, решившее по примеру Германии построить народный автомобиль и прикинуться борцом за нужды трудящихся. Из германских деталей создали заготовку и назвали ее по имени главного города страны. Для больших начальников сделали специальную заготовку. «Нэвэлика Победа» пробурчал главный вождь осмотрев машину. Машины продавало и распределяло государство и лица «особо приближенные к императору» по блату.

К рулевому колесу Жидовского привело решение начать новую жизнь. Старая жизнь Жидовского была греховна. Он беспрестанно нарушал Уголовный кодекс РСФСР, а именно статью, трактующую вопросы тайного похищения чужого имущества (кража). Статья эта имеет много пунктов, но грешному Жидовскому был чужд пункт «а» (кража, совершенная без применения каких-либо технических средств). Это было для него слишком примитивно. Пункт «д», карающий лишением свободы на срок в несколько лет, ему тоже не подходил. Он не любил долго сидеть в тюрьме. И так как с детства его влекло к технике, то он всею душою отдался пункту «в» (тайное похищение чужого имущества, совершенное с применением технических средств или неоднократно, или по предварительному сговору с другими лицами, на вокзалах, пристанях, пароходах, вагонах и в гостиницах). По сговору с другими лицами, преимущественно кавказской национальности, ему удалось защитить докторскую диссертацию. Но больших доходов это ему не принесло. Просидев в общей сложности несколько лет, Жидовский пришел к мысли, что гораздо удобнее заниматься накоплением своей собственности, чем хищением чужой. Тут государство купило у Италии завод «Фиат» и стало выпускать авто с названием «Ведро болтов». В этот момент проявились ярко выраженные спекулятивные способности Жидовского. Он организовал фирму-прослойку, которая скупала авто на заводе и перепродавала населению по спекулятивным ценам и нужным людям. Фирму назвали по родовому названию предшественницы: – «Дочь антилопы Гну». Или по народному «Ведро болтов». И зарегистрировал таксистскую фирму. Ведро болтов в качестве такси, как обычно, использовалось для поездок в места развлечений с девочками и попоек на природе. Но Жидовского это мало волновало – какие-то денежки капали. Иногда перепадали и пьяные девочки. Затем ему самому надоело рулить, и он нанял таксистов, оставив себе только функции администратора и распределителя прибыли.

Но пассажиры Ведра болтов почему-то стремились прожигать свою жизнь за счет государства, общества и однодневных фирмочек. Начались судебные процессы, в которых доктор технических наук выступал либо в качестве свидетеля, либо в качестве эксперта. Катание же на такси за свои деньги гражданам казалось глупым.

Однажды к Жидовскому подошли два гражданина, рыжий и в фуражке, которые спросили, почему он возит пассажиров на Ведре болтов. В дальнейшей беседе Жидовский узнал, что стало модным хвастаться всем иностранным и у Жидовского появилась мысль о новой статье доходов – перепродажа старых иностранных Мерседесов. И гражданам нужно в Питер. – Садитесь, Эх, прокачу! Посему Вадичка заявил: – Большой скоростной пробег на авто марки «Ведро болтов» объявляю открытым. Командором пробега назначаю себя. Водителем назначается… Как ваша фамилия, гражданин, напомните? … Жидовский. Бортмехаником назначается гражданин Чубысь. Поехали! Большую часть пути Вадик упоительно пересказывал Жидовскому и Чубысю начало произведений «История города Глупова» и «Ревизор», благоразумно опустив их окончание. «Курьеры, курьеры! Кругом одни курьеры!». В радостях от полученной идеи и знакомстве со столь высокопоставленными пассажирами Жидовский довез их до Питера и высадил их у администрации города.

Заходившая к администратору девушка, увидев входящих, попросила постеречь книгу, которую она читала. Это была книга «Урфин Джус и его деревянные солдаты», из которой Вадик успел прочитать несколько строк, как филин Урфина отказывался отзываться на сокращенные клички его имени. Это так впечатлило Вадика, что он решил следовать прочитаному. – Больше я не Вадик, а как минимум Вадим Вадимыч – прошептал он. На следующий день Вадим Вадимыч и Чубась уже обсуждали с администратором города сделку по перепродаже редкоземельных металлов. После проведенной первой сделки по торговле редкоземельными металлами администратору так понравились многочисленные связи и пронырливость Вадим Вадимыча, что потомок янычаров был назначен помощником по связям с общественностью. С амплуа – пролезет в любую дырку без мыла. С течением времени к нему прилип анекдот про Штирлица. Никто не рассказывал под страхом наказания, но все знали: «Штирлиц шел по Берлину. На голове красовалась буденовка с красной звездой, за спиной волочился парашют. Встречные гитлеровские патрули пропускали его без допроса – Все знали – это Штирлиц, – все равно отмажется».

Чубысь, после совещания с Вадим Вадимычем уехал к председателю Дома правительства, поддерживать коммерческую линию. Постепенно он так поднаторел в спекуляциях и обмане, что председатель назначил его распродать всю страну, а затем, при угрозе дефолта – назначил министром финансов.

Жидовский тем временем тоже не терял даром времени. После чувствительного полета с крыльца дома правительства, таксистных афер, спекуляций нефтью и перепродажей Мерседесов он стал осторожнее. Теперь он понимал, что обещаний сверхприбылей на спекуляциях нефтью недостаточно для беспроблемной жизни. Нужна была какая-то «крыша» и миф о его патриотизме. В качестве завесы был выбран боевой генерал, остановивший две войны, и пользовавшийся уважением в народе. Солдаты и офицеры, попавшие в плен, выкупались на доходы от нефтезавода, выплачиваемые государством пенсии изымались и направлялись на войну с Россией. Также выкупалось оружие у бандитов с требованием уничтожения ведомостей. С последующим уголовным делом офицерам за выкуп и компенсации выкупа из их карманов. Увы, президент-алкаш не читал мемуаров какого-то высокопоставленного гитлеровца – «военных нельзя слушать, у них вместо голов – каски». И вояки начали политические проблемы и алчность племен решать привычными военными методами. А бандиты – коррупцией депутатов и сговором с Жидовским.

В стране царил хаос. Все делили страну. Вояки по сговору с бандитами пилили военный бюджет.

Вадим Вадимыч, которому нужно было минимум 500 триллионов и чтобы их принесли добровольно, прочитав у помощников очередной перл: «если не можешь управлять процессом хаоса, его нужно возглавить», взялся за дело. Для начала нужно было создать имидж защитника и патриота страны. Сговорившись с бандой и устроив несколько провокаций со взрывами и их имитацией сахаром, довел страну до кризиса и мысли, «что что-то нужно менять». Кроме того, он предложил Чубысю поухаживать за дочкой председателя. Но у той был жених, и Чубысь получил отказ от президента-алкоголика. —«Факир был пьян и фокус не удался» – прокомментировал провал Вадим Вадимыч. Но председатель и сам готовил себе бомбу – То затеет разговор о передаче территорий страны иностранцам, то обольет мочой баллон самолета, на котором прилетел на международную встречу. То от имени бога благословит Америку, которая уничтожит Югославию. То ручонками помощника Чубыся украдет 15 миллионов долларов («на выборы»). Куролесил. Тут еще председатель правительства, назначенный на свой пост президентом после переизбрания учуял лозунг Вадим Вадимыча: народ должен сам принести денежки добровольно, и ввел налог на выборы. Сначала 33% с каждой сделки в карман этого правительства (добавил стоимость), затем после возмущения банкстеров (грабить стало не с чего) – до 20%. После снижения правительство обрадовалось – оборот стал больше, и сумма налоговых грабежей тоже стала больше. Распил можно было тоже увеличить.

По завершении очередной сделки с редкоземельными металлами Вадим Вадимыч с Чубысем подъехали к дому правительства. Там их взору представилась странная картина. Из дверей правительства выскочил человек и от площади бросился бежать по направлению к проспекту. В руках он держал тонкую папочку, из которой торчали листки исписанной бумаги. За ним с криком бежала большая толпа лиц преимущественно кавказской национальности. У некоторых были депутатские значки. Убегавший часто оглядывался назад, и на его благообразном актерском лице можно было разглядеть выражение ужаса.

– Жидовский бежит! – закричал Чубысь – Вторая стадия кражи нефтезавода, – холодно заметил Вадим Вадимыч. —Третья стадия начнется после поимки виновного. Она сопровождается чувствительными побоями.

О приближении третьей стадии Жидовский, вероятно, догадывался, потому что бежал во всю прыть. От страха он не выпускал папочку, и это вызывало в преследователях сильное раздражение.

– Сто шестнадцатая статья, – наизусть сказал Вадим Вадимыч. – Тайное, а равно открытое похищение имущества в особо крупных размерах у трудового земледельческого и скотоводческого населения.

Чубысь захохотал. Его тешила мысль, что нарушитель конвенции получит законное возмездие.

– Спасите! – закричал Жидовский, заметив пассажиров и машину.

– Бог подаст, – ответил Чубысь, приспустив стекло автомашины.

– Возьмите меня! – вопил Жидовский из последних сил, держась рядом с машиной. – Я хороший. Я поделюсь!

Голоса преследователей сливались в общий недоброжелательный гул.

– Может, возьмем гада? – спросил Вадим Вадимыч.