Дом, который… Повесть

Юлька вообще обладает талантом мгновенно простывать. Даже летом! Она заболевает и после мороженого, и после глотка воды, и даже просто так. И болеет всегда сильно, уколы приходится делать.

– Быстро залезай на кровать, – бесшумно зевая, строго говорит Надя.

– А кууурицу воровать?.. – в Юлькином голосе ни тени сна, но зато слышатся противные ноющие нотки. Еще один Юлькин безусловный талант – реветь. По поводу и без повода. И громко.

Почуяв опасность, Надя скороговоркой произносит:

– Я только что вспомнила. Надо полнолуния дождаться, только тогда можно. Иначе смысла нет.

– А сегодня не полнолуние?

– Нет.

– А когда оно будет? Завтра?

– Послезавтра.

– Нууу… Послезавтра я уже домой уеду…

– Спи, – приказывает Надя, закутывается в одеяло и отворачивается, – а то щас как Фредди Крюгер в окно влезет, будет тебе курица.

Юлька возмущенно сопит и еще какое-то время продолжает сверлить старшую сестру взглядом. Но страх перед Фредди Крюгером берет свое – Юлька опасливо косится в сторону окна и шустро забирается под одеяло к сестре. Повозившись немного, она засыпает. Кажется, даже быстрее, чем Надя.

***

Утром Надю будит Томка. Запрыгнув на диван-кровать, маленький, похожий на лису рыжий пес принимается деликатно и ответственно облизывать каждый пальчик на высунувшейся из-под одеяла хозяйкиной ноге.

Надменно-пузатый, ужасно горластый будильник показывает только семь утра. Но солнце уже высоко, собаке хочется гулять. А вот Надя, несмотря на данное маме обещание гулять с собакой «восемь раз в день», совсем не горит желанием куда-то идти. Еще не все сны рассказала ей подушка, да и утренняя прохлада совсем даже не бодрит, а пугает. Поспать бы еще полчасика хотя бы… Не в школу же. Девочка прячет ноги под одеяло, подтягивает колени к груди и скашивает глаза на пса.

Тот, ничуть не смутившись, принимается лизать Юлькину пятку. Сестренка дергает ногой, морщится, но продолжает сладко спать. На пухлых щеках беззащитная родинка, рот трогательно приоткрыт. Трогательно-то трогательно, но какой из него порой вырывается храп! Не детский и даже не женский. Мама шутит, что Юлька «храпит, как мужик».

Сине-желто-зеленое, свежее летнее утро пахнет оладушками, и поэтому сон потихоньку отступает. Как и блинчики, оладушки являются фирменным бабушкиным блюдом. Никто не готовит их так вкусно, как она.

Сказочные оладушки, мгновенно вырастающие на раскаленной сковородке до гигантских размеров, нужно есть сразу же, пока они свежие, иначе не то. Рот мгновенно наполняется слюной, Надя окончательно просыпается.

***

Как всегда, ни свет, ни заря проснувшаяся бабушка стоит у плиты. На ней старенькое домашнее платье, поверх которого повязан недавно купленный, до сих пор хрустящий и пахнущий магазином фартук. Это бордовое платье почему-то очень не нравится маме, она называет его «колхозным» и часто ссорится из-за него с бабушкой, но та упорно продолжает его носить.

Бабушкины волосы собраны в аккуратную «гульку» на затылке. Она печет оладушки и задумчиво, тихо глядит в окно. Каждый раз, когда Надя застает ее такой, как этим утром, на душе у нее почему-то сильно щемит.

– С добрым утром, баб, – здоровается она, плюхнувшись на стул.

– Выспалася? – Не оборачиваясь к внучке, отвечает бабушка, – давай ешь, и веди скоренько собаку. Она все углы ночью опять пообоссала…

Наде не хочется вести Томку в одиночку и, поглощая один за другим оладушки, она нетерпеливо прислушивается: не встала ли Юлька? Но в зале, где она спит, по-прежнему тихо.

Оладушки, оладушки… И как только вы получаетесь такими ровными и пышными – совсем как на картинке? У мамы они не такие. Они, конечно, тоже вкусные, но почему-то плоские, некрасивые.

Надя уже насытилась, но глаза не наелись. Она густо намазывает очередной оладушек ароматным яблочным, тоже бабушкиным вареньем, засовывает его в рот целиком и, прихлебывая чай, интересуется у бабушки, когда приедет мама.

– Сегодня должна, – отвечает бабушка, – ну, ты наелась? Веди давай собаку, а то она и нагадит тут.

В прихожей показывается Юлька. Неодетая, неумытая, взлохмаченная, со сном в каждом глазу, она вбегает на кухню, по-щенячьи бросается к столу и на ходу хватает горячий оладушек.

– Ыыыый… Да ты умойся сперва, и причешись. Как чухысрака, а к столу лезешь! – Сердится бабушка, – и тапки обуй иди!

Но Юлька пропускает ее слова мимо ушей. Косясь в сторону прихожей, где Надя далеко не с первой попытки надевает ошейник с поводком на прыгающего от радости и нетерпения Томку, она торопливо (как бы без нее не ушли!) заглатывает несколько оладушек. Не допив остывший чай, Юлька громко благодарит бабушку и бежит одеваться.

– И-и! Куд-да ты? Вся морда же в варенье! Вымой сперва морду, а потом одевайся! – кричит бабушка на Юльку.

– Юльк, я тебя во дворе жду, – говорит Надя. Она выходит с собакой за дверь и бегом преодолевает несколько лестничных маршей.

Ее встречает уютный утренний двор. Тихая сень урючин скрывает игральные столы, за которыми местные картежники с раннего утра «режутся» в карты.

– Вот так тебе! – ревет могучим басом сосед Корнеич, швыряя замусоленные карты на стол.

– А я тебя вот так вот! Эн-на!..

Рядом с Надиным двадцатым стоит девятнадцатый дом. На втором этаже живет Катька Толстунова, закадычная Надина подруга. Дружат они, что называется, с песочницы – они именно там и познакомились.

Катька на год младше, но выше ростом и похожа на мальчишку. Ее светлые волосы коротко подстрижены, чтобы не было вшей, а над верхней губой находится небольшой шрамик – след от собачьих зубов. Катька умеет быстро бегать и лазить по деревьям, как обезьяна. Однажды дворовые ребятишки решили выяснить, кто быстрее залезет на дерево. Катька выбрала самое сложное дерево, сливу. Лихо перескакивая с ветки на ветку, она стремительно залезла почти на самый ее верх, что уже само по себе было верхом искусства. Но этого показалось Катьке мало. Ловко цепляясь за ветки, она перелезла со сливы на растущий рядом карагач, и триумфатором, под бурные аплодисменты зрителей, спустилась на землю.

А еще Катька всегда является инициатором интересных приключений. Если ее выпустят гулять, то, возможно, приключения будут и сегодня.

Надя подходит к Катькиному окну и зовет:

– Ка-тя!

Ждать приходится недолго. Вскоре в окне показывается стриженная Катькина голова.

– Выйдешь?

– Нет, – грустно отвечает Катька.

– Почему?

– Меня наказали.

– За что?

– Белку потеряла.

– Ну ты отпросись! Скажи, что мы вместе пойдем поищем…

– Папы с мамой дома нет.

– Ну так вообще классно! Выходи!