«И вы, моря…». Amers

«И вы, моря…». Amers
Сен-Жон Перс

Эта книга Сен-Жон Перса (Amers, в русском переводе «Створы») получила Нобелевскую премию в 1960 г. «за возвышенность и образность, которые средствами поэзии отражают обстоятельства нашего времени». В данной работе предпринята попытка обосновать новую концепцию художественного перевода, основанную на широком применении архаики. Книга рассчитана на широкий круг любителей словесности, переводчиков, историков, культурологов.

«И вы, моря…»

Amers

Сен-Жон Перс

Переводчик Евгений Юрьевич Шешин

© Сен-Жон Перс, 2021

© Евгений Юрьевич Шешин, перевод, 2021

ISBN 978-5-0053-3156-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Французский поэт, лауреат Нобелевской премии 1960 г., Сен-Жон Перс (настоящее имя Алексис Леже, полное имя: Мари-Рене Огюст Алексис Леже) родился 31 мая 1887 г. неподалеку от Гваделупы, на небольшом фамильном островке Сен-Леже-ле-Фёй (Saint-Lеger-les-Feuilles) в семье Амеде Леже (адвоката) и Франсуаз Рене Дормуа (Dormoy), ведущей свою родословную от тех морских офицеров, которые впервые обосновались на Антильских островах ещё в XVII веке. Детство будущего поэта прошло в Вест-Индии и было им впоследствии воспето в поэмах Антильского цикла, среди которых наиболее известны «„Хвалы“» (Еloges, 1911). По возвращении семьи Леже во Францию (в 1899 г.), Алексис Леже окончил университет в Бордо и поступил на дипломатическую службу (в 1916 г.). Находясь в течение пяти лет в Китае, он написал свою первую эпическую поэму Анабазис (Anabase, 1924), завершённ?ю в тишине даосского храма неподалеку от Пекина и вдохновленную бескрайними просторами пустыни Гоби, которую поэт посетил, получив отпуск. Сам Сен-Жон Перс, в интервью Фигаро литтерер (1960), назвал Анабазис …поэмой одиночества в действии. Если Антильский цикл высоко оценили ещё только во Франции (Марсель Пруст, Андре Жид, Жак Ривьер, Гийом Аполлинер, Франсис Жамм), то с выходом в свет Анабазиса поэт приобрел широкую мировую известность. Это стало возможным благодаря переводам Томаса Стерна Элиота на английский (1930) и Гуго фон Гофмансталя на немецкий (1929) языки, а также совместной работе двух великолепных мастеров слова ? русских поэтов-эмигрантов Георгия Адамовича и Георгия Иванова (1926).

Все творения Сен-Жон Перса ? от «Картинок к Крузо» (Images ? Crusoe, 1909) до написанной незадолго до смерти поэмы «Сушь» (Sеcheresse, 1974) исполнены тем единством стиля, которое и является, пожалуй, главной отличительной чертой этого удивительного поэта. Его чудесный дар, его благородная устремленность к бескрайним просторам, его высокая патетика и яркая образность неложно говорят нам о Стихии, ? музыкальной по своей природе и ритмообразующей по своему воздействию: этой стихией пленен Поэт, звукослагатель, в котором она становится одержанием[1 - От глагола одержать = захватывать, обдержать, держать во власти своей. См. Одержать в СД 1 (стр.671)]. Музыкально-патетическое волнение, ? первоначальный импульс к идущему из первобытных глубин сознания Слову, ? оформляется у него в нечто похожее на заклинание, становится словесным выражением или формулой, восстанавливающей утраченную связь человека с силами природы, с теми силами, которые в своей бесконечной цикличности и неохватной безмерности создают и воссоздают этот удивительный мир!

Тёмным (? ?????????) назвал Аристотель Гераклита Эфесского (ок. 535 ? ок. 475 до н. э). Этот эпитет использовал и Марсель Пруст, говоря о творениях молодого Сен-Жон Перса. Пруст имел в виду, вероятно, тот стиль, который поэт сохранит на протяжении всей своей долгой творческой карьеры. Слово «„карьера“», пожалуй, несколько режет слух, однако в отношении Сен-Жон Перса оно кажется вполне оправданным, имеющим под собой законные основания: о двойственности поэта, о тонкой границе, разделяющей поэта-визионера и успешного дипломата написано немало[2 - см., напр., прекрасную работу Артура Ноделя, остающуюся актуальной и в наши дни: Arthur Knodel, Saint-John Perse. A study of his Poetry, Edinburgh University Press, 1966.]. Однако вернемся к тёмному в поэзии Сен-Жон Перса и попытаемся отыскать истоки этой «темноты», а также попробуем ответить на вопрос: Понятен ли Сен-Жон Перс (в контексте современности), и может ли он, вообще, восприниматься современным читателем? Скажем сразу: под словом понимание здесь имеется в виду франц. comprеhension, объемлющее понятия «восприимчивость» (в том числе и языковая) и «полнота восприятия», ? в отличие от русской лексемы, которая, согласно словарю В. И. Даля, есть не что иное как просто способность понимать, дар уразуменья, соображенья и заключения.

Нам важно подчеркнуть здесь тонкое различие этих двух слов, т.к. простая способность понимать что-либо как минимум предполагает, что это «„что-то“» должно быть сначала соответствующим образом статуировано, т.е. выдвинуто в качестве некоторого утверждения или предположения. Однако именно это статуирование недвусмысленно отсутствует у Сен-Жон Перса, который однажды сказал: Мне ровным счётом нечего утверждать. Мне никогда не была по вкусу научная «кухня» (I have nothing at all to state. I have never relished scientific cooking[3 - Renato Poggioli, The Poetry of St-J. Perse, in: «The Spirit of the Letter. Essays on European Literature», 1965, Harvard University Press, p.250.]). Часто цитируются и слова поэта, сказанные им по-поводу Анабазиса: Большая поэма, рожденная из ничего (Un grand po?me nе de rien). Всё это говорит о том, что поэзия Сен-Жон Перса питаема не теми родниками, которые можно обнаружить, исследовать, «„понять“» с помощью рассудка, но черпает свою силу из самой стихии языка, из той глоссолалии Явленного, которая кажется сотканной из нечленораздельного лепета первобытного человека, возносящего хвалы темным своим богам и несмолкающего плеска морских волн, тысячелетиями накатывающих на некогда обжитые, а ныне покинутые людьми побережья.

Когда читаешь Сен-Жон Перса, в памяти всплывают и слова Флобера о том, что «художник должен в своем произведении, подобно Богу в Творении, быть невидимым и всемогущим: его присутствие чувствуешь повсюду, но самого его не видишь» (L’artiste doit ?tre dans son Cuvre comme Dieu dans la Crеation, invisible et tout-puissant, qu’on le sente partout, mais qu’on ne le voie pas[4 - Oeuvres compl?tes de Gustave Flaubert, Correspondance, Troisi?me sеrie (1854—1869), Paris, Louis Conard, Libraire-Еditeur, 1910, p.113.]). Неслучайным, в этой связи, кажется и обращение Сен-Жон Перса к Скриптору («Ah! Qu’un Scribe s’approche et je lui dicterai…»[5 - Amers, Invocation, 6.]): в постмодернистской текстологии это понятие замещает традиционное представление об авторе. Письмо, или «плетение словес» (если посмотреть значения лат. textus), есть одновременно и самодостаточное бытие для субъекта письма, который рождается одновременно с текстом (Р. Барт[6 - см. статью Скриптор (автор М.А.Можейко) в Словаре постмодернизма (2012)]). По мысли Ролана Барта (Roland Barthes), это плетение словес «есть изначально обезличенная деятельность»[7 - Цит. по: см. сноска 6.], а Мишель Бютор (Michel Butor) и самого индивида (т.е пишущего, лат. scriptor) определяет как «всего лишь элемент этой культурной ткани»[8 - Из интервью М. Бютора (1969 г.) журналу Арк.]. В творчестве Сен-Жон Перса явны такие признаки постмодернизма как:

1) текст имеет несколько уровней, композиция сложна и предполагает множество толкований;

2) цитаты (часто неявные), аллюзии, используемые как «строительный материал» (наряду с логомахией, крестословицами ? этимология рождает диегезис);

3) переосмысление (десакрализация) культурного наследия прошлого[9 - Подробнее см.: М. Бютор, Роман как исследование. – М., Изд. МГУ, 2000, стр. iv.]

Сен-Жон Перс, к счастью, не оставил своего читателя без спасательного круга. Редчайший случай в истории мировой литературы: автор подробнейшим образом ответил на вопрос: О чём эта поэма? в своей Пояснительной записке для одного шведс?ого писателя по-поводу содержания Amers (Note pour un еcrivain suеdois sur la thеmatique d’Amers), которая была опубликована в разделе Литературные свидетельства («Tеmoignages littеraires») Полного собрания сочинений Сен-Жон Перса[10 - Saint-John Perse, Oeuvres compl?tes, Paris, Еditions Gallimard, 1972, pp. 569—571.]. Под «шведским писателем» здесь подразумевается Эрик Линдегрен (Erik Lindegren), поэт, переводивший Сен-Жон Перса на шведский язык и, желая уточнить свою интерпретацию поэмы, обратившийся за помощью к Д. Хаммаршёльду (Dag Hammarskjold[11 - генсек ООН (1953—1961), погибший в сентябре 1961 г. близ Ндолы, на территории современной Замбии, куда он отправился для переговоров с повстанцами Катанги (Конго). В 2011 г. The Guardian объявила о результатах независимого расследования, согласно которым самолет Хаммаршельда был сбит.]). Хаммаршёльд передал этот вопрос уже самому Сен-Жон Персу, своему другу (находившемуся в Нью Йорке), в результате чего мы имеем теперь более чем надежные «ориентиры» и можем смело пускаться в плавание по водам поэтического океана, имя которому Amers!

В записке Эрику Линдегрену (которую тот сразу же перевёл на шведский язык и опубликовал шведском литературном обозрении[12 - BLM (XXVIII, 1, janvier 1959)]) Сен-Жон Перс сообщает:

Я хотел […] прославить это исполненное драматизма (историческое) бытие человека, или, скорее, это шествие человека (в Истории), которое в наши дни охотно умаляется и обесценивается вплоть до стремления лишить его всякого значения вообще, всякой установленной свыше связи с теми природными силами, которые создают нас, принимают нас под свою защиту и которые связывают нас друг с другом. Именно эту целостность человека, ? человека в Истории, без разделения на духовное и телесное, ? эту целостность, которая обусловлена […] высшим его предназначением и вечным его стремлением к горнему, я и хотел восставить на освобожденный от вековых наносов порог, лицом к лицу с той царственной ночью, мерцающей своими созвездиями, которая и есть судьба человека в её непрестанном течении. И я выбрал Море в качестве символа, которое, словно зеркало, отражает эту судьбу человека в Истории, являясь местом конвергенции, где человек сливается с предвечным и откуда исходит излучение [Вечности]: истинное геометрическое место и карта кормчего, а в тоже время и вселенских сил таилище, для того чтобы свершил предназначение свое и преодолел свою земную ограниченность человек, этот вечный мигрант[13 - В оригинале: … cet insatiable migrateur (op. cit.: см. сноска 10).] […] Первая часть поэмы, Возглашение, есть не что иное как пролог. Здесь вводится основная идея Поэта, а также объясняется и главная тема: обращение к Морю как к источнику одушевления и возрождения ? ибо к Морю мы во всякое время и во всякой вещи прибегаем, к морю помощному и соединяющему, а также и открывающему нам тайны свои […]

Вызвав к жизни сначала всё то исключительное, что море, подобно волнам, вздымает в душе человека, Поэт готов уже войти в состояние благостного умиротворения, в котором сможет он лучше почувствовать и принять таковую от моря интерцессию[14 - В гражданском праве так называется принятие на себя чужого долга, поручительство. В Древнем Риме ? вмешательство народных трибунов в действия власти (магистрата и даже сената). Здесь, вероятно, означает покровительство, заступничество.]. Дальше он (Поэт) определяет направление развития поэмы и её духовную составляющую, всю земную эволюцию вокруг моря совершающуюся ? как некое торжественное шествие вокруг жертвенника. Далее, говоря о своей собственной роли в данном начинании, […] он приветствует деятельное участие Моря в этом сотворении мира.

Вторая часть, Строфа[15 - ?????? ? в греч. трагедии так называлась песнь хора при его движении (слева направо) вокруг алтаря (см. ГРС, т.2, стр.1514).] […] вводит поочередно ? на вызванной к жизни воображаемой сцене, составленной, в виде полукружья, из приморских городов, портовых строений и выходящих к морю рыбацких предместий, ? восемь фигуративных представлений человечества […]

Третья часть, Хор, объединяет в едином порыве и в нераздельном голосоведении всё это ликование рода человеческого в честь Моря. В конце концов, это ликование сочетается с Морем, понимаемым как могучая деятельная стихия и как источник всякого познания […] Наконец, коллективную рецитацию во славу Моря сменяет широкогласное вступление толпы, дирижируемой Поэтом, вновь занявшим место Хормейстера […] Образ человечества, шествующего в направлении наивысшей участи своей.

Последняя часть, Посвящение, освобождает Поэта и возвращает его к самому себе, дабы он довел дело своё и весь народ свой к их наивысшему достижению[16 - У Сен-Жон Перса: ? leur plus haute accession, т.е. «к их наивысшей акцессии» (op.cit. см. сноска 10). Акцессия (лат. accessio) ? термин римского права, означает букв. «присоединение», «прибавление». Римляне понимали под этим словом лишь собственно присоединенную вещь, тогда как в позднейших французском и немецком толкованиях оно приобрело значение «акт присоединения» (напр., фр. Acte d’Accession). Подробнее см. Акцессия в ЭСБЭ.]

Таким образом, я хотел довести до предела, за которым нет человеческих слов, это тайное предназначение человека […], чтобы шагнул он за границы преходящего мироустройства. Репризой высоким смыслом исполненного речения, высочайшей волной уносимого по бескрайним просторам моря […] таковым для меня был бы ответ этому измельчанию человеческому, этому весьма пассивному нигилизму и этому действительному отречению человека от своего земного предназначения, которыми стараются вымостить путь для нашей материалистической эпохи. Будь я физиком, я примкнул бы к Эйнштейну и к Единству и Континууму против «квантовой» философии случайности и дискретности. Будь я метафизиком, я бы с радостью принял иллюстрированное пояснение мифа Шивы[17 - Перевод мой ? Е.Ш.].

Поражает масштаб видения автора этой поэмы о Море: перед нами, в зыбкой дымке над бескрайней водной пустыней, встают и сменяют друг друга дивные миражи ? смутные контуры навсегда ушедших цивилизаций ? Эриду и Ур халдеев, Вавилон, и далее ? Финикия, Эллада, Рим! Их руины и священные обломки, словно по-волшебству, оживают и вновь обретают прежние величие и блеск, соединяясь в улицы великих городов, по которым движется к Морю нет, не «толпа» (foule у Сен-Жон Перса), а само Человечество, обретшее, наконец, свою внеисторическую завершенность и надвременность мифа. Но здесь нет ничего общего с трагизмом «распятых вечеров» Верхарна, который на рубеже веков создавал свои величественные картины конца мира и обреченного на смерть Человечества[18 - См. стихотворение Humanitе («Человечество») из сборника Вечера (Les Soirs, 1887).]? напротив, перед нашим умственным взором предстает счастливый Альянс живущих морем народов ? общность Дружников и рожденных морем героев. Море у Сен-Жон Перса не только объединяет народы ? от Америки до Китая, через Средиземноморье, Малую Азию, Ассирию, Халдею и полуостров Индостан ? но и является источником Знания. Это «темное» (тайное) знание древних народов и есть тот камень порога (la pierre du seuil у Сен-Жон Перса), занесенный песками времени, отринутый современной материалистической цивилизацией,? извращающей и убивающей в человеке его природность, рвущей его первобытные связи с космосом,? возвращение к которому, sit venia verbo, звучит как лейтмотив поэмы. Непрерывность текста,? которую Сен-Жон Перс создает, используя весь свой богатейший арсенал поэтических и лингвистических приемов и средств,? не предлагает читателю хоть сколь-нибудь различимый выход. Можно сказать, что все творения (от Антильского цикла и до последних Песни равноденствия и поэмы Сушь) есть одно произведение, континуум, характеризуемый замкнутостью и текучестью (пески Анабазиса текучи и амбивалентны как море в Ориентирах/ Amers). Сен-Жон Перс неутомимо ищет. Цель его поиска ? реституция, возвращение словам их исконных (примордиальных) смыслов и значений. В этом отношении он, конечно, «против» современных ему экзистенциалистов, для которых всё в этом мире, и даже такие понятия как смерть, было лишено всякого значения (ср.: смерть матери и отношение к этому событию героя в Постороннем Альбера Камю). Таким образом, поэзия для Сен-Жон Перса ? это и достовернейший способ познания мира и modus vivendi человека, открытого Космосу и наиболее полно (героически) проживающего свою земную жизнь. К тому же, он постоянно соединяет, словно в магической плавильне, Красоту и Удовольствие, как бы невзначай, по воле случая, создавая пленяющие воображение образы. Читая Сен-Жон Перса, кажется, что не существует в его творении ни одной само-малейшей вещи или явления, которые нельзя было бы проверить любому заинтересованному путешественнику, ботанику, геологу или лоцману. Он не любит, подобно всякому суровому и непреклонному исследователю, когда что-то остается вне его поля зрения, когда он не может (или ему не доступно) рассмотреть это что-то и изучить его внимательно и всесторонне.

Есть в поэме Сен-Жон Перса и трудно объяснимые вещи, которые, впрочем, не только не нарушают её стройности и завершенности, но, наоборот, придают ей ещё большее очарование: Amers ? поэма эпическая, однако её герой постоянно ускользает от нас (словно нарочно и по-наущению автора), он неопределён, едва различим, неопознан. Если же это ? ода (или эвлогия[19 - ??????? = зд. похвала, хвалебная песнь]) или, точнее, эпиникий[20 - ???????? = победная песнь, празднества в честь победы], то почему не названы главные действующие лица и творцы триумфа?! Объяснение тут может быть только одно: сам автор (меняющий маски) и есть постоянно ускользающий герой поэмы, или Кормчий, поднявший паруса и отправившийся, сквозь череду mise-en-abyme[21 - Mise-en-abyme (фр.) = «принцип матрешки», рекурсивная художественная техника («сон во сне», «рассказ в рассказе»).] выпадающих картин, в свой перипл[22 - От ???????? = плыть кругом, огибать, переплывать. Периплами у греков называются также и описания морских путешествий.] вдоль берегов Явленного.

В своей работе над переводом я часто обращался к трудам нижеперечисленных авторов. Я также хочу выразить свою глубокую благодарность Всероссийской библиотеке иностранной литературы им. М. И. Рудомино и её сотрудникам за предоставленный доступ к редким изданиям поэмы и трудам, посвященным жизни и творчеству Сен-Жон Перса, а также за доступ к интернету, когда это было необходимо. Также хочу выразить свою признательность Татьяне Орбатовой из Одессы, Украина, давшей первый импульс моим чтениям Сен-Жон Перса и дальнейшим переводам.

    Е.Ш.
    Декабрь 2017
    Москва, Россия

Список литературы и принятые сокращения

• Bosquet A. Saint-John Perse. – Paris: Seghers, 1960.

• Caillois R. Poеtique de Saint-John Perse. – Paris: Gallimard, 1954.

• Camelin C. Comment lire les po?mes de Saint-John Perse?. – Les Belles lettres « L’Information littеraire», 2006/3 Vol.58 | pages 23 ? 27.

• Dictionnaire de l’Academie Fran?aise. Еditions 1694, 1762, 1798, 1835 et 1932—1935.

• Henry, Albert. Amers de Saint-John Perse: une poеsie du mouvement. – Neuch?tel,1963.

• Knodel, Arthur. Saint-John Perse. A study of his Poetry, Edinburgh University Press,1966.

• Littrе, Еmile. Dictionnaire de la langue fran?aise. 1872—1877.

• MacLeish, Archibald. A Note on Alexis Saint Lеger Lеger. – In: Poetry (Chicago), Vol. LIX, #6, for March,1942, pp.330—337.

• Nicot, Jean. Le Thresor de la langue francoyse (1606).

• Parent, Monique. L’imagination poеtique dans l’oeuvre de Saint-John Perse. – Еtudes fran?aises, vol.1, n°1, 1965, p.5—25.

• Poggioli, Renato. The Poetry of St-J. Perse. – In: The Spirit of the Letter. Essays on European Literature, Harvard University Press,1965.

• Rutten, Pierre-M.van. Le langage poеtique de Saint-John Perse. Hague,1975.

• Sacotte, Mireille. Parcours de Saint-John Perse, Paris, Champion-Slatkine,1987.

• Saint-John Perse, Collected Poems, Complete edition, Bollingen series LXXXVII, Princeton University Press, 1983.

• Saint-John Perse, Еloges and Other Poems, Bollingen Series LV, Bilingual Edition, Translation by Louise Var?se, N.Y, 1956.

• Saint-John Perse, Mer de baal, mer de mammon/ Sea of Baal, Sea of Mammon. – In: Poetry (Chicago), Vol. LXXXVI, #4, for July,1955, pp.187—227.

• Saint-John Perse, Oeuvres compl?tes, Paris, Еditions Gallimard,1972.