Так задували трижды
Священные свечи Хануки.
Хотели проверить: не гаснут ли?
Все сорок четыре свечи –
Погасли. Воск падал грязными
Слезами, не зная причин,
Не ведая, что вопросами
Поставил себя в тупик.
Что я уже год, как Косово.
И бомбы разрушили цирк.
* * *
Эти тексты бессодержательны,
Как без сахара шоколад.
Эти тексты – глазные впадины,
Над которыми брови шумят.
Это гласные рядом с гремучим,
Как Феврония рядом с Петром.
Это мы запоздало учим
То, что с текстом немного умрём.
То, что каждая новая буква,
Разрывает малютку нейрон:
Буква крутится, курица – курва!
К смерти буквами путь протяжён.
Алина Стародубцева. Ли Гевара
Человек и дерево
Вы давно не виделись, да? Человек и дерево.
Но – как там было – ничто не бывает вечно,
правда ведь?
Дерево в юный ливень апрельски верило.
Человек просто верил; о, как это человечно.
Паперти
не хватало ещё одного – так она его получила.
Не вините ветер: он – лишь слепой разносчик
злаковых
на окладе. Помнишь – глаза лучились?
Помнишь – в последний раз ночью
плакали?
А потом было поле: чёрное с белым крошевом.
Мир наизнанку вывернули да оставили
полем горизонтальным, безгоризонтным, ношеным.
Сморщенным сюртуком на плечах равнодушных спален.
Ай, беги по полю, иди по полю, ползи.
В недоверии по колено, по рукава в грязи.
Пусть нельзя – у тебя отродясь нет такой нельзи.
Пусть не знаешь, куда ползёшь – рисуй на предплечье карту.
Да разверзнутся тучи! Да протянется вниз рука!
Но…
Одна подножка южного ветерка.
Одно самое из событий срастается с ДНК.
Дерево не покинет пределы парка.