Моя форточка хлопает на ветру.
Я смотрю на неё.
Смотрю.
Смотрю…
* * *
Тик. Так.
Тик. Так.
Время глядит со стен.
Стрелки хихикают: спи, чудак!
Глубже нырни в постель,
вылови сон, лети чайкой ввысь,
полный карман тепла
набери и отчаливай, не отчаиваясь,
смотри, как минуты друг с другом прощаются.
А я посмотрю на тебя.
Тик. Так.
Пора.
День в ширину антракта.
Вечер приходит в восемь утра.
Утро кипит закатом,
над кофеваркой клубясь словами,
вырванными из книг.
Публика – кактус да кот. В финале
твой монолог на пустом диване
шёпотом въедет в крик.
Воспоминания дышат
яблоками обскур.
Смотри, вот и время вышло –
вышло на перекур.
Полночь-дура, – бусины на оси,
прокрустов дурной приют, –
жалобно взвизгивает, но часы
её всё равно добьют.
Тик – указующая стрела –
как приговор: остынь.
Так – занавешивай зеркала,
проводам обрубай хвосты…
Ты хоронил часы за пятак.
Ты их снимал со стен.
Тик. Так.
Тик. Так.
И ты ничего не успел.
* * *
Не говори, что знаешь, как выйти за круг дождя,
когда дождь постигает, кажется, самую суть вещей,
что пылятся внутри твоей черепной коробки.
Засов отодвинут (сорван), крышка откинута. Ждать,
когда что-то из этих (ненужных) станет чуть-чуть нужней
тем, для кого ты нежен, бессмысленно. Ведь, стоя в пробке,
люди не ищут путь – им надобен навигатор.