Железяка. Поворот судьбы. Книга первая

– И вам здравствуйте! Очень рад нашей встрече! – ответил я радостно, но почему-то не особо удивлённо. Возможно, просто разучился удивляться в последнее время, иначе изумление никогда не сходило бы с моего лица, поскольку необычное и фантастическое меня сопровождало каждый день.

– Вот, дедушка, когда узнал от меня о нашей встрече, захотел срочно тебя увидеть! – продолжил он диалог, объясняя своё прибытие.

– Ничего себе срочно!? Если не ошибаюсь, прошло уже больше пяти лет, как мы с тобой расстались!

– Здесь время летит не так как в других мирах! У нас прошло всего два дня! И если честно, мы не думали что сможем застать тебя разумным человеком! – пояснил его пожилой спутник.

Тут наша встреча чуть было не оборвалась самым случайным образом. Увидев Пятницу, оскалившегося в углу, со вздыбленной шерстью и горящими от ярости глазами, они попытались покинуть наше гостеприимное общество.

– Внимание! Опасность! – с побледневшим лицом прокричал Вигар, стараясь спрятать внука за свою спину: – Как это чудовище попало за ограждение?

– Да вроде как я его притащил! И чего вы так всполошились? – немного разволновавшись, ответил я, со своей стороны немного прикрывая своего питомца, так как дед начал плести руками какие-то плетения, явно не дружественного характера.

К моему великому удивлению, да, наверное, и к радости, Пятница, впервые в жизни, пристроился у меня между ног, и яростно рычал на стоящих людей, как будто пытаясь защитить меня от опасности. Челюсти у обоих моих гостей отвисли, наверное, до земли, и совершенно не думали закрываться. Минуты две старик с мальчишкой находились в полном ступоре. Да я и сам молчал, не понимая, что происходит. Как выяснилось в дальнейшем из разговора, Пятница оказался очень редким и одним из самых опасных существ, среди множества миров. Как выяснилось, во взрослом состоянии он был сопоставимым с крупным тигром, причём тигр явно проигрывал ему в размерах. Ужас внушал и тот факт, что он практически был неуязвим для любой магии, к тому же он ещё мог становиться абсолютно невидимым, благодаря своей серебристой шерсти которая могла преломлять свет особым образом, и лучи как бы не отражались от него, а обтекали, создавая иллюзию полного отсутствия. Да и сама шерсть по прочности не уступала хорошей стали. Правда, всё это проявлялось у них в более зрелом возрасте, который наступал где-то после семи лет, а до этого времени они считались щенками. Немного успокоившись, получив от меня исчерпывающую информацию, по поводу найдёныша, гости продолжили свою беседу.

Много времени из нашего общения заняло исследование меня на наличие магии и моих способностей.

Как выяснилось, гуарды являлись магами очень высокого уровня, не ниже пятидесятого. Маги, архи маги и магистры находились на ступеньку ниже. Сначала не понимая, почему со мной всё не так, а потом, дотошно обследовав, применив академические знания и магию доступную только сильным специалистам по менталу, каковым и являлся Вигар, вырисовывалась следующая картина, проясняющая мою эксклюзивность, как выразился старик. По мне так скорее ущербность.

Из объяснений Вигара, я понял следующее. В любом человеке, тем более гуарде, изначально заложены способности к магии, еще при рождении. Но они находятся в спящем состоянии и их надо развивать. Причем способности, как и сама магия, делятся на две категории – пассивная и активная. Активной считается магия потребляющая магическую энергию, а пассивной та, которой эта энергия не нужна. Например, всё, что относиться к ментальному сопротивлению, самолечению организма без привлечения внешней силы, противодействию ядам, гипнозу, воздействием на психику, ускоренная реакция, интуиция, выносливость организма и тому подобное – это пассивная. Всё что касается видимых сторон волшебства, типа зажигание огня, заморозка, левитация, усыпление, возрождение и так далее – это активная. Аура, по которой обычно определяют магов и их потенциальные возможности, образуется только при приобретении активных навыков, так как по своей природе являлась чем-то на подобии принимающего и передающего устройства для магических сил, а поскольку у меня этих навыков нет, то и аура у меня отсутствует полностью. Теперь что касается обучения. Здесь тоже было не всё так просто. Сами ядра магических способностей находились в сером веществе, называемом мозгом. Но при развитии навыков, так называемые ядра, захватывали нейроны в коре головного мозга, причем, чем сильнее становилось умение, тем больше нейронов оно охватывало. Это относиться к обеим сторонам магии. В моём случае, у меня развивалась только пассивная, потому что не требовала обучения и заложена была на генном уровне, потому требовала только развития. А все нападения на меня, все отравления, болезни, ментальные атаки, постоянная борьба за выживание, действовали на меня, как тренажёры на культуриста. В период же моего безумства, длившегося около пяти лет, это проходило в таком бешеном темпе, что практически все свободные нейроны были задействованы, что само по себе было чрезвычайной редкостью. Короче, мне надо забыть о возможности колдовать, и никакие знания уже не помогут. Единственное что утешало, это то, что ментальная защита и многое другое, было у меня на уровне младших богов, да и то не каждый из них мог преодолеть пустыню, прозванную мною золотым безумием. Кстати, я был первым за всю историю существования этого мира, кто её прошёл.

При дальнейшей беседе выяснилось, что я уже преодолел почти половину пути до последней площадки, которая выводила на последний уровень сложности. Но пройти её считалось невозможно, так ка страж преграждающий выход и хранящий ключ-амулет от него, был неуязвим ни для какого оружия, а боевая магия, способная убить его, должна была быть такой силы, что обладание её не могло быть по определению. Тем более что я не обладал вообще никакой, и никогда уже обладать не буду. В отличие от Вигара, большинство вообще пассивную сторону за магию не считали, и к его теории относились с иронией. Ещё неприятными последствиями моего развития было то, что мэтру ментальной магии так и не удалось вложить в меня знания языков и сведений о мирах, в которые могут попасть гуарды, хотя с другими у него это получалось легко. Просто моя защита от внешнего вторжения, воспринимала это как враждебное вмешательство, а её сила была столь велика, что Вигар прекратил всякие попытки её преодолеть.

Вскоре время нашей встречи стало подходить к концу.

– Спасибо Вам уважаемые гуарды, за то, что уделили мне столько вашего времени! – сказал я совершенно искренне, поклонившись им, с чувством глубокого почтения.

– И тебе спасибо Андрэ! Я впервые встречаю такого уникального человека! И эта встреча принесла мне не меньше пользы, чем тебе! Теперь я точно убедился в правильности своей теории, и могу, со спокойной совестью, засесть за свои академические труды! – поклоном на поклон ответил мне Вигар: – Сожалею, что ни чем не смог тебе помочь, чтобы облегчить твоё нахождение здесь. Прими от меня несколько подарков, которые могут скрасить твоё далеко не лёгкое положение!

После чего, они положили небольшой свёрток у моих ног, и их окружила уже знакомая серебристая дымка, предшествующая перемещению между мирами.

Оставшись один, вместе со своим питомцем, я развернул, оставленный мне, свёрток. Там находились добротная одежда, состоящая из штанов и куртки, без изысков и всякой мишуры, но удивительно удобных и крепких. Очень лёгкие и изящные сапоги, которым я был рад больше всего, так как с обувкой у меня были большие проблемы. Кинжал, видимо являющейся приложением к клинку, подаренному мне ранее и с которым я уже сроднился. И небольшая фляжка с чудесным вином. Мне даже показалось, что вино они взяли для того, чтобы помянуть меня, если бы я на момент встречи был бы безумным зверем, без шансов снова стать человеком.

– Ну что Пятница! Двинем с тобой к выходу! Кто не рискует – тот не пьёт шампанское! – с лёгкой обречённостью в голосе, сказал я после долгого раздумья, в которое погрузился с момента расставания.

Сознательно пропущу следующие пять лет моей жизни. Догадаться как она проходила, думаю, будет совсем не сложно, а описывать всю мерзость, попадавшую на пути, не хватит времени, да и желания нет совсем. Единственное отмечу, что Пятницу я перестал привязывать сразу после памятной встречи. Он понемногу подрастал каждый год, и становился для меня незаменимым помощником во всех моих делах.

Да и питались мы с ним почти из одного котла. Кровь, кстати, ему была необходима только в начале, на подобии как человеческому младенцу грудное молоко, и теперь он спокойно пил воду, хотя и от неё не отказывался. Вот только от пряностей, он так до сих пор морду и воротил, признавая лишь чистый продукт в виде мяса, которого здесь было в избытке.

И вот мы, в конце концов, стояли на последней площадке. Мы – это я, бывший когда-то студентом пятого курса института, Железнов Андрей, по кличке «Железяка», впоследствии, волею случая, ставшим преступником и изгоем, и мой верный, и единственный в этом мире, друг Пятница, существо внешне похожее на леопарда, только значительно крупнее и без пятен, с шерстью по цвету напоминающей алюминий. Впереди возвышалась цитадель, кишащая злобными созданиями, и преграждающая путь к так долгожданному выходу из этого ада. «Не боись Пятница, прорвёмся!» – подбодрил я своего друга, хотя боялся как раз я сам. По необъяснимой причине, именно у последнего рубежа меня начал бить мелкий озноб. Да и интуиция подсказывала, что предстоящее дело было мне явно не по зубам. Но дойти и не попробовать осуществить свою заветную мечту, которую лелеял больше десяти лет, было просто невозможно. Вопрос был поставлен ребром. Либо преодолеваем, либо в будущем навсегда превратиться в зверя, и никакая родовая память уже не поможет.

Возможно, по причине близости конечной цели, а может и страха, я никак не мог решиться на начало данной операции. И уже который день мы сидели на каменной площадке за барьером, наблюдая за лежащей впереди крепостью. Из вещей, подаренных мне случайными людьми, у меня осталось только оружие. Клинок и короткий кинжал, которыми я уже владел виртуозно, и которые меня ни разу не подводили. Одежда и обувь за время скитания пришла в негодность, потому одет я был как дикарь, да ещё с учётом, что иглой и шилом я работать не умел, да и не было их у меня. Фляжка потерялась ещё в начале путешествия, когда я сорвался со скал, и искать её не было ни возможности, ни желания, хотя она и была наполнена больше чем наполовину.

Пятница лежал у моих ног и, глядя на меня, слегка повиливал хвостом, как будто подбадривая. За последние годы, мы настолько начали понимать друг друга, что выглядели как единый боевой организм, и не знаю, смог бы я дойти без него до этого места, думаю врятле. Всё, хватит ждать у моря погоды. Пора начинать!

Сказать, что мы быстро добрались до стража, охраняющего ключ от выхода, значит бессовестно Вам солгать. Причём Пятнице было даже хуже, чем мне. Поскольку он не мог заново возродиться живым и здоровым, и бывало, неделями зализывал раны, благо регенерация у него была в разы лучше моей. Но, тем не менее, нам это, в конечном счёте, удалось. Открывшаяся картина привела меня в состояние отчаяния.

Мы стояли по центру узкого и длинного коридора. Слева по направлению находилась дверь, представляющая собой большой массив камня с восьмиконечным углублением в центре. А справа, на расстоянии около ста метров, висел ключ, выполненный из золотистого материала и имеющий вид восьмиконечной звезды, точно повторяющий контуры углубления на двери. Но между нами и ключом стояло чудище, называемое стражем. Ростом под три метра, похожий на индийскую шестирукую богиню, но со зверской рожей, состоящий из монолитного куска стали, причём с гибкостью не уступающей танцору, и с оружием в каждой руке. Легче было биться головой о каменную стену, чем идти на него. Я сел на пол и зарыдал, прощаясь со всем, что было в моей жизни, с мечтами и надеждами. Ощущение было такое же, как при полёте с крыши четырнадцати этажного дома.

Пятница, изрядно потрёпанный, чувствуя моё состояние, свернулся у моих ног и тихо поскуливал.

«Прощай мой милый друг! Нет у нас с тобой больше будущего! Всё что мы делали, за что боролись, было зря!» – проговорил я ему сквозь слёзы. Он вдруг привстал и долго-долго смотрел мне в глаза. Потом, видимо поняв причину моего отчаяния, резко встрепенулся, шерсть встала дыбом и по ней пошла лёгкая вибрация.

Сначала он начал мерцать, а потом стал исчезать прямо на глазах. Оказывается, в эти минуты в нём пробудилась способность, о которой рассказывал Вигар. Широко раскрытыми глазами я смотрел на то место, где мгновение назад стоял мой, подобранный ещё малышом четвероногий друг. Дальше, краешком своего сознания, я увидел как восьмиконечная звезда лежащая за спиной чудища, оторвалась от земли и медленно поплыла в мою сторону. Ещё не до конца веря своему счастью, я внутренне ликовал. Кто бы мог подумать, последний страж, монстр, которого по определению нельзя уничтожить ничем известным в этом мире, был пройден. Причём легко и непринуждённо.

Очевидно, я сглазил, или судьба решила, напоследок, подкинуть горькую пилюлю. Страж, неожиданно почуяв неладное, начал рубить каждое свободное пространство вокруг себя. В воздухе, как будто из ниоткуда, начала литься алая кровь, и мгновение спустя, на месте кровавых пятен, начало появляться тело Пятницы, изрубленное во многих местах. Что-же за чудовищное оружие было в руках у монстра, если шкура моего питомца, напоминавшая по своей прочности добротную кольчугу, была искромсана, как лист бумаги.

Тяжёлая нога стража припечатала его позвоночник к полу, и до меня долетел предсмертный хрип. За мгновение до этого, видимо предчувствуя свою кончину, Пятница, собрав все силы, которые у него оставались, резким движением головы отбросил ключ в мою сторону. Словно механическая кукла, я поднял восьмиконечную звезду, лежащую у моих ног, и вставил в дверь. В ту же минуту последний страж рассыпался, образуя большое пятно чёрной пыли, медленно оседающей на землю, и наступила абсолютная тишина. Я, на негнущихся ногах, подошёл к моему верному другу, уже не подававшего признаков жизни. Упав на колени и обняв окровавленную голову, я издал звериный рык, полный отчаяния и горя. Да пропади ты пропадом этот ключ, этот мир и та сволочь, что его создала.

– И долго ты будешь сидеть!?

Раздавшийся голос, идущий вроде сразу отовсюду, вызвал оцепенение и полное недоумение. Ничего не понимая, я начал бешено крутить головой, пытаясь найти говорившего.

– Я спрашиваю, долго ты ещё собираешься здесь прохлаждаться? – через некоторое время продолжил мой невидимый собеседник.

– Ты кто? И что тебе надо? – в ужасе прокричал я, продолжая озираться по сторонам.

– Я дух этого мира и мне ничего не надо! – ответило опять непонятно что.

– Так чего ты ко мне лезешь, если тебе ничего не надо?

– Я не лезу! Просто по правилам этого мира, испытуемому, победившему стража, положен приз, в виде одного любого желания! – пояснил голос.

– Ты что бог?

– Нет! Я же сказал – дух этого мира!

– И в чём разница? Раз ты тут занимаешься выполнением желаний, значит почти бог.

– Я так до сих пор не мог прийти в себя. В голове был полный сумбур, потому вопросы задавал, чисто автоматически, даже не задумываясь над их смыслом, впрочем, как и ответы воспринимал с трудом.

– Разница в том, что я дух а не бог! И занимаюсь я здесь тем, что слежу за этим миром. В мои обязанности входит возрождение попавших сюда, пополнение расходных материалов, в виде разнообразных агрессивных созданий, следить за красотой этого мира. В том числе, исполнение одного желания, тоже входит в мои обязанности!

– А при чём здесь красота? – вырвался у меня совершенно дурацкий вопрос.

– Представь два тренажёрных зала с одинаковым оборудованием. Один грязный и ободранный, другой чистый и ухоженный. Куда пойдёшь?

– Голос был совершенно равнодушный. Как будто учитель отвечал на бестолковые вопросы нерадивого ученика, который всё равно ничего не поймёт, но которого он не может просто выставить за дверь, пока не прозвенит звонок. В качестве звонка, если не ошибаюсь, была дверь окутанная серебристым сиянием.

– Ты можешь оживить Пятницу? – с мольбой в голосе спросил я через некоторое время.

– Могу! А зачем, если он всё равно умрёт?

– Как это всё равно умрёт? – недоумевал я.

– Если любое дикое создание взять в младенчестве, вырастить и потом отпустить в дикий мир – оно умрёт!

– А если отправить его со мной в Питер? – не сдавался я.