посланником не открывшихся
под ними круглосуточных ларьков.
И хоть стоны в ванной нагревают
до кипенья кровь,
но счастье в жизни
не обреченным на шуканье дуракам,
распивающих нектар распада
жемчужных плодов историй
среди реликтов в глумливом паноптикуме миров,
доставшимся после изнасилования Евы
невинным Адамом,
пустившим слепой
мутаген правещества
в проблесках разорванного панно
учиненной следственности.
«Любовь всегда взаимна…»
Любовь всегда взаимна, —
кто-то со сцены сказал;
и я зашедши в эти слова,
сверяю с тех пор свое время,
в сомненьях все боле —
истязаю себя,
но образ твой
поймать же я не в силах.
Ты скрываешься средь лиц —
папоротников теней;
люди лунного света
незаметно уходят в землю,
ближе к деревянным гробам,
где с первых водных потоков
все высыхло.
Но в эту весну,
в каждую весну,
пока сочится
вакхическая кровь,
они живы все —
и я среди них тебя искал.
«Ночи бьются вдребезги…»
Ночи бьются вдребезги:
под стерильной голубой кожицей
досаждают красками органы,
растекаясь по полу;
тела прекрасные
случаются
без шансов дохлые.
Птенчики взлетают
и не опадают
листьями в болота торфЯные
и ластятся души
в дни промозглые
друзья пляшут,
разговаривают,
без стыда уединяются любовники…
Призывается все
как во сне мерцанием,
под болтанием бычьей туши
под присмотром
служанки в платье
к батарее наручниками прикованной.
Куда бежишь теперь нагая, девица?
Глаза все в бешенстве бегают,
все злее становятся,
да не приостановятся
и вскипает кровь
насыщенная анатомией —
расчлененка внесезонная
заготовлена для нас!
Будет ли спасение для всех
вдали от Загреба?
Какие могут быть расклады,
пролетевший птенчик?
«Духота сжимает плечи…»
Духота сжимает плечи,
под синевой
птицы летят,
а я все отчаянно думаю,
где ты?
Красный занавес застилает глаза.
И я падаю на пятилетний матрас,
поднимая к потолку
пыль – одну из причин
удуший посреди сна,
чрезмерно присовокупив алкоголя,
согласно максиме вредной привычки.
Прекратить писать
не позволяет что-то,
и замолчать говорливое лишне тянет
всегда
– не безбрежно затоптана земля —
семя взойдет позже
в тех
райских садах.
Но не подпускает и колется куст угрызений: