Ойбек и Ойдин

– Я сам пойду к ним и решу это дело…

Одил:

– Разве они признают твое объяснение? Они ведут себя как Ханы!

Ойбек:

– Кто мы? Разве делаем плохие дела? С рынка Абая мы привозим вещи, удовлетворяющие повседневные потребности людей, такие как масло, мыло, чай, и продаем их за пару сумов. Разве легко перевозить вещи с рынка на рынок?

Одил:

–  Им плевать, что семья сама себя кормит! Они о нас говорят: «лжец, спекулянт»? Браток, может быть надо взять кого-нибудь постарше?

Ойбек:

– Сначала я сам пойду!

(В кадре видно, как Ойбек уходит. Ночь пасмурная. Сначала он делает медленные шаги. Потом его шаги становятся быстрыми. Его мысли озвучены)

Воображение Ойбека: (болезненным, глубоким голосом)

– Бедная мать! Её жизнь увядает, как цветок, потому что у неё пятеро детей и нас надо кормить. Она не знает отдыха. Мы не видим, когда она ложится и когда встает. Сначала она сшила фуфайки для сражавшихся солдат. После войны оно сшивала белую рубашку и брюки. Она постоянно сидела, сгорбившись, над машиной. Теперь, вероятно, потому, что она много плакала, у нее слезятся глаза. Ей надо как-то зарабатывать на жизнь. Мы отправили мою сестру Шодия в колхоз…

(Кадр меняется. Ойбек подходит к тому месту, где стоят охранники. Перед ним выходит усатый милиционер)

Милиционер:

–  Ну что, мальчик, что тебе надо?

Ойбек:

–  … Я пришел забрать маму…

Милиционер:

– Кто твоя мать? Она вор? Спекулянт?

(Руки Ойбека сжимаются в кулаки. Он делает шаг вперед)

Ойбек:

– Осторожно! Следите за языком…

Милиционер:

– Голос не подымай, береги горло, петушок! Если не было бы вины твоей матери не привели бы ее сюда. Как ее имя, фамилия…?

Ойбек: (Голос дрожит)

–  Это не вина моей матери. Она никогда не давала нам хлеба, купленные на грязные деньги. Что касается вас, то виноваты все, кроме вас! Приведи и надень наручники! Если бы моя мама положила в ваш карман пять или десять монет, которые она нашла честным трудом, вы бы ее освободили, не спрашивая, в порядке ли она!

Милиционер: (кричит)

– Хочешь умереть мальчик? Разве ты не помнишь, где ты стоишь (кричит, заглядывая внутрь), сержант!

(Дверь поста открывается. Входят три–четыре человека в военной форме. Перед ними человек с блестящими на груди орденом и медалями. Его взгляд падает на Ойбека. Ойбек все еще стоит, сжав кулак. Если один из них скажет что-нибудь, он закричит: – В чем виновата моя мать?)

Солидный человек:

–  Стой, стой, подойди ко мне поближе, сынок, как имя твоего отца?

(Кулак Ойбека раскрыт, рука свисает вниз. Пальцы дрожат)

Ойбек:

– Имя моего отца Окилхан…

Солидный человек:

–  Вы из махалли «Аллон»?

Ойбек:

– Да.

Солидный человек:

– Я и сам подумал, что так и должно быть. Ты такой же, как твой отец. Эй, твои братья в безопасности? (Находящимся рядом) Мы пошли на фронт вместе с отцом этого молодого человека! Сначала мы вместе вступили в бой. Он был отличным парнем. Когда мы уезжали на фронт, одного ребенка передали из окна вагона. Он крикнул и сказал: «Дадахон-отец, уничтожь нацистов и вернись!» Он разбил нам все сердца, мальчик… Это был ты или твой брат?

Ойбек:

– У вас хорошая память. Моя мама сказала, что мы пошли с моим дядей провожать отца. Маме едва удалось вытащить меня из окна движущегося поезда…

Солидный человек:

–  Посмотри на ход времени: ты стал большим мальчиком… (Похлопывает Ойбека по плечу) Что ты здесь делаешь?

(Милиционер в замещательстве)

Милиционер:

– Я позвал его по делу… Это наши помощники! (Толкает Ойбека) Ну, поговорим позже. Молодец – мальчик! (ему на ухо) Как зовут твою маму?

Ойбек:

– Бону…

Милиционер: (все еще шепотом)