Ойбек и Ойдин

Ойбек:

–  Учитель, я сяду. Потому что я не крал журнал! (Ойбек садится. Дети наблюдают за Маджидом Кадири и Ойбеком)

Нигмат:

–  Я тоже не брал журнал! (садится)

Икром:

– Я тоже не брал.

Торабой:

–  Я тоже!

(Дети начинают садиться один за другим. Маджид Кадири молча наблюдает за детьми. Наконец, один ученик остается. Он плачет)

Ученик:

– Почему вы мне поставили «3»? В конце концов, моя письменная работа была такая же, как и у Икрома…

(Маджид Кадири устало сидит на стуле)

Маджид Кадири:

– Где журнал??

Ученик: (Все еще плачет «ик-ик»)

«В речке около школы… Воды нет… Зарыл в бумажный пакет…

Маджид Кадири: (улыбаясь)

– Да, по крайней мере, у тебя хватило ума завернуть его в бумажный пакет… В этот момент звенит звонок, и все один за другим начинают выходить из класса.

Маджид Кадири: (Ойбеку)

– Ты оставайся… (озвучены мысли Ойбека)

Ойбек:

– Меня хотят наказать за то, что я сел первым?

Маджид Кадири: (Стоящему Ойбеку)

– Подойди, двоюродный брат, сядь поближе ко мне… У нас обоих одинаковые фамилии, поэтому я хотел называть тебя «кузен». Ойбек, я тебе специально сказал:

–  Не садись!

Ты сказал:

–  Всё равно сяду!

– А что, если я скажу тебе не сидеть? – спросил я намеренно.

Ты:

–  «Все равно сяду!»

Когда ты так ответил, я от радости подпрыгнул. Я восхищаюсь тобой за «отличное» владение математикой и уважаю за твою решимость и стойкость. Возможно, ты слышал, что я провел семь лет в тюрьме. Ты знаешь, почему? Ты, должно быть, не слышал, потому что такие вещи не говорят вслух. На одной из встреч я тихо сказал человеку, который говорил: «Сталин – наш отец»… «Как вам не стыдно, что вы присоединили мать к чужому отцу». Два человека сидели рядом со мной, должно быть, услышали мой шепот. Но один из этих двоих предал. Руководство вызвало меня в НКВД. Я страдал в тюрьме семь лет. Вот почему я ненавижу кусающих людей больше, чем собак. Я злюсь, когда вижу, как кого-то кусают. Не забывайте еще одну вещь: люди одной нации должны иметь чувство ответственности друг за друга. Если он виновен, то не только он виноват. Это преступление произошло на ваших глазах. Если бы вы были сознательны, этого преступления не произошло бы…

(Ойбек внимательно слушает, что говорит учитель. Кадр меняется. Ойбек гуляет по улице. В его сердце звучит мысль: «Люди одного народа несут ответственность друг за друга».)

Десятый вид

Дом Ойбека. Лампа на полке излучает тусклый свет. Ночной ветерок, базилик и ветерок дует из открытого окна. Ойбек занимается. Его ладони вспотели. Он все время сворачивается калачиком, щелкает пальцами, трет опухшие ноги. Дверь открывается, и входит Одил с сумкой. Цвет у него бледный.

Ойбек:

–  Как ты мой брат? Мама где?…

Одил: (Кладет сумку снимая с плечо в угол комнаты)

– Моя мама попалась в руки милиции. Я убежал с сумкой…

(Ойбек встает. Голова у него кружится, глаза закрываются, он шатается. Шея у него затекла оттого, что он долго сидел, согнувшись…)

Ойбек:

–  Мама… Где ты?

Одил:

– У входа на рынок… В милицейском участке.

Ойбек:

– Почему вы ходили у них под носом?

Одил:

–  Я пойду на рынок рано утром, – сказала она – мама. Мы хотели оставить сумку около сестры Лола на рынке, чтобы не пришлось нести ее домой… (Одил смотрит на брата с надеждой и мольбой. Ойбек стоит, опершись на подоконник. Свет мигает на его лице)

Одил:

–  Брат, что нам теперь делать?

Ойбек: