Из Лондона с любовью

У стойки регистрации я назвала имя Эдварда.

Портье тепло улыбнулся.

– Здравствуйте, мисс Уилкинс. Мистер Синклер ожидает вас.

Он протянул мне конверт, запечатанный красным воском, с инициалами «Э. С.». Я прикоснулась кончиками пальцев к тонкой льняной бумаге, и мое сердце слегка дрогнуло; оно забилось сильнее, когда я достала записку с нарисованной от руки картой.

Элоиза, выйди в сад. Дорогу найдешь. Место помечено крестиком. Я буду ждать тебя.

    хх, Эдвард

Едва сдерживая волнение, я поднялась по лестнице мимо нескольких разодетых парочек, направляющихся на ужин; на женщинах были платья от Шанель последнего сезона. Украдкой поглядывая на карту, я проследовала по тускло освещенному коридору к лестнице, ведущей в сад, где вчера вечером приземлилась в объятия Эдварда. Я улыбнулась воспоминанию. Но где он может быть? Снова взглянув на карту, я пошла по садовой дорожке, мимо вечнозеленых кустарников, окружавших известняковый фасад клуба. Прямо перед собой, рядом с большой деревянной дверью, я увидела окно, из которого лился теплый свет. И поняла, что пришла.

Повернув дверную ручку, я вошла в комнату, освещенную только пламенем ревущего камина. Вдоль одной стены тянулся полностью укомплектованный бар. Остальные от пола до потолка занимали книжные полки.

«Какая прелесть», – прошептала я про себя и ступила на лестницу на колесиках, соединенную со стальной дорожкой, окружавшей комнату по периметру.

– Я думал, ты боишься лестниц, – услышала я голос.

В свете камина появился Эдвард. Он был одет так же изысканно, как накануне вечером, в строгий темный костюм.

Я не поздоровалась с ним. Зачем? Мне казалось совершенно естественным отвечать так, будто мы продолжаем разговор с того места, на котором остановились вчера.

– Только не библиотечных, – сказала я, оттолкнувшись ногой, чтобы колеса поехали.

Он улыбнулся.

– Много читаешь?

– Запоем, – ответила я.

– Так я и подозревал. Я тоже.

Я уставилась в высокий потолок.

– Спасибо за карту, – сказала я. – Без нее я бы в жизни не нашла дорогу. Откуда ты?..

– Знаю об этом месте? – Он пожал плечами. – Мальчишке становится скучно, когда родители каждый четверг таскают его в клуб на ужин. Я пробирался сюда и проводил время за книжкой.

Он рассказывал настолько оживленно, что я так и видела перед собой юного Эдварда: вот он стоит в этой комнате и проводит пальцами по корешкам книг, в точности как я сейчас.

Он заскочил за стойку и осмотрел коллекцию напитков.

– Вот так я заинтересовался литературой. По сути, случайно. – Он поставил на стойку бутылку джина. – А ты?

Я все водила пальцами по корешкам книг – достаточно долго, чтобы решиться. Я захотела рассказать ему о том, о чем мы с Милли втайне мечтали с тринадцати лет.

– Мы с лучшей подругой всегда мечтали открыть свой книжный магазин.

Я рассказала ему о книжном пристанище, которое создала в воображении. Он внимательно слушал.

– Может быть, когда-нибудь, – задумчиво заключила я.

Он улыбнулся, бросил в шейкер лед, смешал мне мартини и протянул бокал с замороженным ободком.

– Не «может быть», а несомненно, – сказал он. – Если это зов твоего сердца.

Почему-то от его уверенности я тоже почувствовала себя уверенно. Если Эдвард верит в мою мечту, я тоже могу в нее верить.

– Твое здоровье, – сказал он, чокаясь со мной бокалом. – За мечты и книги – и за новую дружбу.

Я сделала глоток: джин был крепким и попахивал хвоей, как свежесрезанная рождественская елка.

– Твое платье, это просто… – сказал он и надолго замолчал. – Элоиза, у меня нет слов. Я пытаюсь сказать, что ты выглядишь сногсшибательно. Синий – определенно твой цвет.

– Спасибо, – немного нервничая, ответила я, и мы устроились в мягких креслах, обитых изумрудно-зеленым бархатом.

– Скажи, а какие книги вы будете продавать в этом вашем магазине? – спросил он.

– Немного новинок, – сказала я. – Но в основном это будут давние друзья. Знаешь ли ты, что большинство книг – особенно лучших – обычно меняют за свою жизнь семерых владельцев, а иногда и больше?

– Как интересно, – ответил он, рассеянно касаясь края татуировки, которую он показал мне прошлым вечером.

– Ты всегда будешь слышать музыку, – сказала я, улыбаясь, – а я всегда буду слушать сказки.

– А может быть, каждый будет слушать и то и другое, – сказал он, глядя мне в глаза.

Я невольно отвернулась. Мне казалось, что его взгляд проникает в самые глубины моей души. Может быть, он тоже это почувствовал, и почувствовал, что я это знаю. Так или иначе он тут же начал болтать на самые разные темы: его любимые заведения в Лондоне, где подают карри, поездка в Африку в детстве, где он научился свистеть, друг из колледжа, который умер в прошлом году при загадочных обстоятельствах. С каждым откровением мне казалось, что я знаю его все лучше, но совсем странным было возникшее стойкое ощущение, что знала его всю жизнь.

Он рассказал мне о своих младших сестрах: обе замужем, с маленькими детьми. И о том, что, получив сдвоенную степень магистра бизнеса и права, он стал работать в одной из крупнейших лондонских фирм по недвижимости, но эта работа («делать богатых еще богаче») казалась ему совершенно бессмысленной.

– А какая работа имела бы для тебя смысл? – спросила я.

Он ответил сразу.

– Простая жизнь, – объяснил он. – Это может показаться безумием, я всегда мечтал жить как в сказках Беатрикс Поттер[8 - Английская писательница и художница, известная в первую очередь своими сказками о животных.] – подальше от города. Ну, знаешь, старый загородный коттедж с большим садом и просторной верандой, где можно посидеть ночью и побеседовать со звездами.

Я улыбнулась.

– Какая прелесть. Но чем бы ты занимался?

– Ну, конечно, разводил бы помидоры, – сказал он с усмешкой.

– Это само собой.

– Давай немного помечтаем вместе, хорошо? – сказал он, наклоняясь ближе, и мое сердце забилось быстрее.

Да, помечтаем вместе.