Та, которую я люблю

– Добрый день, Вероника Андреевна, – Ольга возилась в приёмной, поэтому он разве что улыбнулся.

– И вам того же, – Вероника оторвала голову от бумаг.

– Ну как? Итог близко?

– Да, почти. Думаю, после обеда смогу дать всю информацию.

– Не убивайся ты так, – он сел рядом и говорил тихо. – В принципе знаем? Знаем. Кто участвовал, знаем? Тоже знаем. Значит, и детали тоже вычислим. Или сами расскажут.

– Это мой косяк, – покачала она головой. – Я должна была просечь раньше. Думала же ещё – нужно внимательно смотреть на все эти данные по ремонту! И вообще, у меня такое, понимаешь ли, впервые за всю карьеру.

– Всё когда-нибудь бывает в первый раз, не парься, душа моя. Вы с Жанной это в итоге и раскопали. Много осталось?

– Десяток счётов проверить.

– Давай так: проверяй, потом звони, пойдём пообедаем. С тобой и с Пашей. Там перескажешь в двух словах, что получилось, и сообразим, что делать.

– Договорились, – она улыбнулась ему и вернулась к документу.

Через час они с Виком и Пашей сидели за столом в китайском ресторане.

– В общем, первый раз провернули, пока Жанна была в отпуске, а Лариса Петровна не сильно упахивалась, – начала Вероника. – Потом – когда Жанна была на больничном. А дальше уже просто пошло по накатанной.

– То есть, семейный подряд Руслана Петровича Яковлева? – хмыкнул Вик. – Неплохо устроился, неплохо. Про последний счёт, с которого вы начали, никто пока не спрашивал?

– Нет, я просила Жанну держать в курсе. И пока говорить стандартное – денег нет. Ну кого удивит, что у нас денег нет? Никого.

– Как находили ещё, – изумился Паша.

– Ну как же, ремонт родных машин, – фыркнула Вероника.

– Кстати, знаете, кто чаще других на этой золотой машине ездит? – спросил Паша, болтая ложкой в чашке кофе. – Наш друг Куркин.

– Что-то я даже не удивлён. Так и думал, что выплывет где-то, – нахмурился Вик. – Значит, уволим и будем следить.

Он прямо оттуда позвонил в кадры Оксане и распорядился. А потом ещё Михаилу Григорьевичу, и вежливо попросил.

В этот момент Паше позвонили, он коротко выдохнул «ОК», убрал телефон и поднялся.

– Какие-то детальки нашли, про наших семейных подрядчиков. Пойду посмотрю, – он нашёл взглядом официанта, сунул ему в руки купюру и пошёл наверх.

– Ты действительно мне доверяешь? – спросила Вероника, глядя Ледяному в глаза.

Потому что кто другой на этом месте уже выкатил бы ей кучу вполне понятных обвинений.

– Я думаю, что если бы тебе приплачивали эти… подрядчики, то ты бы не раскапывала их грехи с такой страстью, – улыбнулся Вик. – Я верю тебе, Вероника.

– Спасибо, – усмехнулась она. – А Валентин Фёдорович поверит?

– А он будет судить на основании собранных данных. Ты собрала уже достаточно, хватит. Лучше скажи, что мы будем делать на выходных.

– Если не случится форс-мажора?

– Не случится. Знаешь, я снова претендую на всё твоё время.

– Я съезжу к себе и потом к тебе?

– Тебе нужно много времени дома? – сощурился он.

– Нет, пересобраться главным образом.

– Тогда отсюда двигаем к тебе, там ты пересобираешься, я тебя жду, а потом везу тебя к себе. И мы никуда не торопимся – ни сегодня, ни завтра.

Он так смотрел, что… Да что ей мешает, в конце-то концов? Ничего не мешает!

– Хорошо, так и договоримся.

Выбраться из конторы удалось уже в девятом часу – Валентин Фёдорович оценил масштабы разрушений и распорядился передать подготовленные финансовые документы в специально созданную комиссию по проверке. Вероника и Жанна всё подготовили только к восьми вечера. Вик тоже что-то делал – двери к нему были распахнуты, туда и оттуда ходили то Паша, то Серёжа Емельянов.

Сначала отправились ужинать: «Душа моя, ты, может, святым духом питаешься, а я задолбался и жрать хочу». В Академ приехали уже по темноте.

Вероника припарковалась у подъезда – ура, было место – и оглянулась в поисках Виковой машины. Он остановился шагах в десяти, разговаривал по телефону. Она махнула ему – мол, звони потом или жди – и пошла в подъезд. Окна квартиры не светились – похоже, дома никого нет.

В подъезде было темно – что-то управляющая компания опять мышей не ловит, подумала Вероника, уж лампочки-то можно вовремя вкручивать. Или всем пофигу и никто не сообщил? Или кто-то умный выключил? Она пошла в сторону выключателя, протянула руку туда, где он должен был находиться, и в этот момент её дёрнули за эту руку, а потом схватили поперёк туловища, а обе руки прижали к бокам.

– Попалась, корова, – проговорил негромко незнакомый мужской голос. – Ну пошли, поговорим.

53. Вик

Ничего не останется от нас,

Нам останемся, может быть, только мы,

И крылатое бьётся пламя

Между нами,

Как любовь во время зимы

«Мельница»

Рабочий день оставил удивительно мерзкое послевкусие – уж на что хватало гадостей в последние дни, но сегодня как-то особенно резко отозвалось. Не помог ни приличный ужин, ни предвкушение отличного вечера. Вероника тоже была серая от усталости, её хотелось поместить под душ, потом налить ей вина и уложить в постель. Во всех смыслах уложить в постель, и поскорее. Так что пусть она берёт, что ей там надо дома, да побольше, чтобы не на один день, и поедем уже.

Когда подъезжали к её дому, позвонил отец. Сначала строго спросил, что он, Вик, думает про участие своего финансового директора в махинациях с запчастями, потом посмеялся и сказал, что с неё начали, то есть с проверки её счетов и её доходов. Ещё накануне вечером, когда Вик только заикнулся про вскрытую схему. И ничего недозволенного не нашли, всё прозрачно и всё всему соответствует.

Тем временем Вероника зашла в подъезд. Окна её квартиры не светились – хорошо, никто её не задержит. Вик решил не ходить наверх, а подождать её внизу. Подошёл к двери, хотел набрать номер и сказать – жду внизу, и тут дверь открылась.

Выпертый сегодня с треском Куркин тащил из подъезда Веронику – одной рукой держит её, второй открывает дверь. И приговаривает: