Та, которую я люблю

– Поднимайтесь.

На изумлённый взгляд Вероники Вик пояснил, что сейчас он представит ей ещё одну приметную часть своего семейства.

Линн стала приметной с детства. Она не ныла, если разбивала коленку, но ругалась словами, подслушанными у отца. Не обижалась, если они с Майком не хотели с ней играть, а показывала язык, сообщала, что тогда не расскажет им секретный секрет, и гордо уходила. Секреты, правду сказать, она знала настоящие и качественные – кто придёт в гости, что сказал отец, что готовят на кухне, куда поедем на выходные. В общем, они с Майком взяли её под опеку лет в пять, ну то есть это ей было лет пять, а им – десять и одиннадцать. Она таскалась за ними по квартире и по дому в Листвянке, и вокруг тоже, знала всех их друзей, и ей ничего не стоило выпросить у тёти Нины дополнительную тарелку пирожков или вообще за её спиной стащить с кухни что-нибудь вкусненькое.

И даже то, что она по полгода училась в другой школе, Вика не напрягало. Когда Линн рассказывала про эту другую школу, Вик только морщился – как так можно-то, одни уроки с утра и до вечера. И радовался, что в ту школу берут только девочек.

А ещё она пела. Когда все мелкие дети ещё что-то неразборчиво бормочут, или просто громко орут понравившиеся слова – она пела. Очень точно. Отец гордился, Полинька улыбалась. Конечно же, её отдали в музыкалку, и ещё в её римской школе с ней кто-то специально занимался. Тянуть руки к гитаре она начала, когда у неё ещё длины пальцев не хватало, чтобы взять аккорд – у Вика была гитара лет с тринадцати, а потом и у Майка тоже.

Когда Майк спелся с только появившимися местными ролевиками, Линн уже училась на истфаке универа, и ей та компания сильно пришлась по душе. Вик, помнится, удивлялся, почему она не поступила в какую-нибудь римскую Сапиенцу или там парижскую Сорбонну, как Элка, но Линн сказала: хочет пока пожить тут. И параллельно ещё взялась учиться в местном музыкальном училище – так, чисто для удовольствия.

В своих ролевых костюмах она была настоящая принцесса. Тётя Нина вечно ворчала – мол, нет бы что полезное дома сделать, так вечно соберёт свои тряпки в рюкзак, а потом жопу в горсть – и скакать по лесам. Но насчёт скакать по лесам у отца и Вика с Майком она находила полное понимание. Хочется – пусть скачет, пока молодая. Полинька же, бывало, хмурилась, но молчала. И позволяла себе комментировать только то, что и как Линн говорит, потому что язык у сестрёнки всегда был ой какой. Она легко и без напряжения цепляла все солёные словечки и заковыристые выражения на любом из известных ей языков и потом с удовольствием пользовалась. Для Полиньки такое было недопустимо, а отец только посмеивался.

После универа сестрёнка вроде как остепенилась – поступила в консерваторию в Риме, занималась днями и ночами, домой приезжала изредка. А потом вдруг оказалось, что она беременна, и это была какая-то совсем случайная история – познакомились на вечеринке, понравились друг другу, да и всё. О да, отец и Полинька мечтали совсем не о такой семейной жизни для единственной дочери, тем более что парень оказался из Америки – раз, и глубоко женатым и с детьми – два. Отец реально хотел его убить, но Линн с восхитительным спокойствием сказала – папа, а нахрена он тебе вообще? Вот у тебя я, и ещё будет внучка, ты же мне уже всю душу обчирикал, что хочешь внуков! А потом ещё был нехилый конфликт между отцом и тётей Ниной о том же самом – тётя Нина позволила себе высказаться, что, мол, девочка-то нагуляла неизвестно от кого неизвестно где, и тут отец так на неё обиделся, что пару месяцев с ней не разговаривал. Пока сама не пришла прощенья просить.

И потом ещё тётя Нина время от времени принималась причитать – что за непорядок, Линочка-то не замужем, а годы-то идут! Сначала Вик не обращал на её слова внимания. А потом как-то раз попал под раздачу разом с Линн – тоже как бессемейный и оттого не состоявшийся в жизни ни на грош. Поднялся, подошёл к тёте Нине и очень спокойно, тихо и вежливо попросил её больше никогда так не говорить. Ни о ком. Потом взял за руку готовую взорваться злобной матерной тирадой Линочку и увёл в другую комнату. Там она сначала материлась, потом ревела, потом всё вместе, а Вик гладил её по голове и говорил, что ерунда это, что она и так крутая, и плевать на то, что тётя Нина себе думает.

Вот после того раза Линн и пела ему иногда о дороге сна, полной луне и всём, что там ещё есть.

А сейчас все уже вроде как привыкли – что у них есть большая Линочка и маленькая Аннушка. Отец сильно их обеих любит – его девочки же, и обе на лицо как Полинька. Правда, характер у Анны матушкин, а не бабушкин. Ну да и ладно, кто его знает, как оно потом-то будет, когда она вырастет.

Из воспоминаний выдернул звонок в дверь, то есть домофон Вик проразмышлял. Линн была как Линн, сияющая и довольная. Такая же сияющая и довольная Анна держалась за её руку. Из прихожей она сразу же пошла в комнату с громким «кис-кис» и «Привет, Вероника».

Вик обнял сестру, изловил и поцеловал Аннушку, кивнул в сторону комнаты. Линн вручила ему коробку с тортом – её любимым, взбитые сливки с брусникой и кедровыми орехами. Ну да, у них вся семья сладкоежки.

– Привет, – кивнула Линн Веронике. – Я Лина. Анна рассказала мне, что у Вика новый кот, но о более серьёзных моментах почему-то умолчала. Я не сразу поняла, кто такая Вероника, которая ездила с ними всеми на Сибиряк.

– Это я, – кивнула Вероника.

– Мне уже рассказали, какая ты крутая – финансовый директор Вика и вообще фея с топором. И Анне ты очень понравилась.

– Почему с топором? – изумилась Вероника.

– Они сказали, ты куда-то ходишь с топором. Не на работу же, наверное, – рассмеялась Линн.

Тем временем Анна нашла Чарлика, и они радостно гонялись друг за другом.

– Девушки, вы будете с нами ужинать? – поинтересовался Вик.

– Если это не нарушит никаких ваших планов, – кивнула Линн. – Если нужно помочь – говорите.

– Ты можешь порассказывать нам что-нибудь из своей жизни, – кивнул Вик. – А мы пока накроем на стол. Только, сама помнишь, стол маленький.

– Заводи уже нормальный, раз начинаешь принимать гостей.

Линн, тряхнув длинной косой, подключилась к организации стола, потом прогнала Анну помыть руки и сама взяла Чарлика. Тот обнюхал её и успокоился, видимо, признал за свою. За едой она рассказывала не сколько про себя, сколько новости о других родственниках. Сестрёнка Эла перебралась работать в Женеву, будет там начальником. Ещё одна племянница Полиньки Доменика окончила учёбу и пойдёт работать в детскую больницу, а ещё будет вести анатомию в школе, где учится Анна. Кузен Элы Поль недавно встрял в какой-то медиаскандал, и заработал на нём в итоге кучу денег. Линн умела рассказывать хорошо и красочно, а вставленные в подходящие места забавные обороты только делали рассказ веселее.

Когда до Линн дошло, что Анна копирует её во всякой мелочи, она начала сдерживать язык при дочери. Раньше на это её могли сподвигнуть только Полинька и старшие родичи с той стороны – бабушки и прочие важные дамы.

Вероника слушала как будто с некоторым ужасом, но в целом Вик был благодарен сестре за этот информационный поток. Пусть Вероника привыкает, в том числе и к такого рода странностям.

Анна сообщила, что Чарлик – классный и очень похож на Барса, который живёт в Листвянке, и на Шико, который живёт у мамы.

А Линн поглядела на часы и сообщила, что им пора.

– Ты на машине? – спросил Вик.

– Вот ещё, – фыркнула сестрица. – Мы на своих двоих, а ночуем сегодня на Грязнова. Догуляем, недалеко.

– Нехрен по ночи одним шарахаться, даже недалеко. Вероника, мы же их проводим?

– Да не вопрос, – улыбнулась Вероника.

И в итоге они ещё и прогулялись по городу. Классно, но утром-то опять на работу! Поэтому завтра – никаких гостей и ничего такого.

Но если его семья дружно одобряет Веронику – это дорогого стоит.

52. Вероника

Джимми попадал из винтовки в небо –

Раненое небо отзывалось дождём

Олег Медведев

Вот ведь послало дорогое мироздание мужчину, думала она. Мало того что сам по силе воздействия как стихийное бедствие, так ещё и родня вся такая же. Каждый по-своему, ага.

Блистательный Валентин Фёдорович. Изысканная Полина Николаевна. Красавец Майк, прыгающий через бурный поток, при этом он ведь если не правая рука отца, то левая точно. Удивительная Алиса – обеспеченная мать троих детей, и тут же – я переводчик-синхронист. И вот теперь ещё Лина, Линн, как говорит Вик, – красотка с внешностью Полины Николаевны и характером Валентина Фёдоровича, которая поёт оперу в Милане. Которая почему-то с дочерью, но без мужа. Вероника спросила – почему так, и Вик только улыбнулся – понимаешь, так получилось. Ну да, ей-то если не отец, то мать могли любого мужа подогнать готовеньким, какого бы она захотела, а она, получается, не захотела. Или ещё какие там могли быть неодолимые обстоятельства. И живёт совсем одна, и никто ей мозг за это не ест и кровь не пьёт через соломинку.

Сразу видно, чья дочка Анна, всё встало на свои места. Они даже одеты были одинаково – в вышитые джинсовые шорты и яркие жёлтые футболки, и похожие сандалии, и кепки, в дырки от которых вытащили косы. У Лины – браслеты с шармами, у Анны тоже какие-то бусинки на цепочке.

И у Вероники – мама, которая всегда всем недовольна, и Катерина, которая может говорить только про события, случившиеся в её компании – кто с кем, кто без кого и почему.

Но вдруг всё не так страшно?

За бесконечными мыслями Вероника не заметила, как доехала до работы. Вик отправился через отцовский офис, ему там нужно было что-то у кого-то лично уточнить.

Вчера он появился в конторе как ни в чём не бывало. Пришёл утром, Анна Константиновна выдала ему пачку документов на ознакомление и согласование, Вероника ходила мимо, глядела украдкой в приоткрытую дверь – сидел, читал. Потом пришёл к ней в кабинет, как раз они сидели с Маргаритой Романовной и Жанной, проверяли платежи за последний год и соображали, можно ли что-то ещё добавить к той милой схеме с запчастями, которая вдруг вскрылась, и оказалось – можно. Вик стоял и любовался. А потом распорядился – всем обедать, а чтобы не прерывать важное совещание – заказал еды из китайского ресторана и велел Ольге накрыть, как принесут.

Ольга смотрела на происходящее с любопытством, но ни о чём не спрашивала. И Вероника её в детали не посвящала.

Они прервались на обед с начальством и продолжили, но до семи часов просмотрели не все платёжные документы. Заперли всё в сейф Вероники и отправились по домам. Сегодня предстояло завершить это мутное дело.

Маргарита Романовна занималась согласованием текущих платежей, Жанну куда-то вызвали, Вероника сидела с бумагами одна. Ольга разок сунулась и предложила помочь, но Вероника покачала головой и отправила её к Маргарите Романовне – помочь той. Слишком уж скользкое дело, не нужно в него замешивать больше никого. Даже нового человека, который никак не мог ничего об этом знать.

Вероника ощущала историю с запчастями своей недоработкой – раньше в её ведомстве косяков не случалось. Впрочем, если верить документам, началось всё ещё до её прихода в компанию. Просто в последние месяцы люди совсем обнаглели. А тут у Жанны отец, у неё борьба с кредитами – вот и проглядели. Ну, посмотрим, что дальше.

Ледяной зашёл перед обедом.