Из прошлого русской культуры в Крыму. Поиски и находки историка-источниковеда

Да, великий дух чудного поэта России витал среди собравшихся в холодной зале, и в ней было тепло, хорошо…

В.Фаусек

Напрашивается вопрос: кто тот таинственный автор, написавший первый из двух очерков о заседании ТУАК и скрывший свое имя за псевдонимом Г.?

Думаю, что автор – знаменитый филолог Николай Гудзий. В пользу такого предположения свидетельствует анализ содержания очерка, который выдает в его авторе литературоведа. А поскольку литературовед Гудзий и сам выступал на этом заседании с докладом, свой очерк, в соответствии с тогдашними научными традициями, он подписал псевдонимом, который, впрочем, нетрудно расшифровать.

Публикация С.Б. Филимонова в газете «Таврический университет» (2005. – Ноябрь)

Установив, что автором очерка был Гудзий, я заинтересовался: а что известно о творчестве ученого в годы Гражданской войны? Из изданного в 1968 году списка печатных трудов академика Николая Каллиниковича Гудзия (1887 – 1965) следует, что в 1920 году им была опубликована единственная работа – статья «А.С.Пушкин», которая, якобы, предваряла изданный в Симферополе сборник «А.С.Пушкин. Избранные произведения»

. Стало быть, атрибутированный мною очерк, подписанный псевдонимом Г., является печатной работой Гудзия, остававшейся неизвестной исследователям его творчества.

Но что представлял собой вышеупомянутый сборник избранных произведений Пушкина? Увы, мои попытки обнаружить его в крупнейших библиотеках Крыма не дали результатов. Между тем ознакомление с этим сборником позволило бы ответить на ряд важных вопросов. Кто, какая организация сочла необходимым издать стихотворения Пушкина в разгар Гражданской войны? Какие произведения были включены в сборник? (Иными словами, в каких стихах Пушкина особенно нуждались россияне в годы великой смуты?). Что писал о Пушкине в 1920 году Николай Гудзий, один из крупнейших отечественных литературоведов? Словом, сборник представляет интерес для изучения и истории пушкинистики, и истории русской культуры, и истории Крыма в период Гражданской войны. Быть может, кто-то из читателей окажется удачливее меня и изданный в Симферополе в 1920 году сборник стихов Пушкина будет обнаружен?

…В ночь на 17 июля 1918 года большевики совершили одно из своих самых первых, наиболее гнусных и особенно памятных в народе преступлений: в Екатеринбурге в ставшем печально известным Ипатьевском доме (дом принадлежал горному инженеру Ипатьеву) без суда и следствия были расстреляны бывший император России Николай II (еще 2 марта 1917 года отрекшийся от престола), его жена Александра Федоровна, их дети Ольга (ей было 22 года), Татьяна (20 лет), Мария (18 лет), Анастасия (16 лет), Алексей (13 лет), а также четверо приближенных: доктор Боткин, повар Харитонов, слуги Трупп и Демидова. Тела казненных были вывезены за город и сожжены.

В этом преступлении, к стыду нашему, деятельное участие принимал и наш земляк, уроженец Керчи Петр (Пинхус) Лазаревич Войков. Ему, учившемуся до революции в Женевском университете на химика, были поручены «хозяйственные вопросы». Свои профессиональные знания 30-летний Войков впервые применил при решении именно этих «вопросов», предложив уничтожить трупы при помощи серной кислоты…

В 1975 – 1976 годах автору настоящих строк довелось жить и работать в Свердловске (так в советское время стал именоваться бывший Екатеринбург). Помню, что все приезжавшие в Уральский госуниверситет из других городов коллеги первым делом просили показать им Ипатьевский дом. А старожилы рассказывали, что, несмотря на противодействие властей, в каждую годовщину расстрела у стен дома непременно лежали алые гвоздики. С этой народной традицией, раздражавшей московское начальство, в 1977 году благополучно покончил тогдашний первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Он распорядился Ипатьевский дом снести…

Одна из последних фотографий Ипатьевского дома. 1976 г.

С тех пор меня мучил вопрос: а как реагировали современники на известие о расстреле царской семьи? Нет, не современники-большевики. После прослушанного в вузе курса «История КПСС», обогащенного личными жизненными наблюдениями, с отношением большевиков к своим политическим и идеологическим противникам и методами их борьбы как с самими противниками, так и с памятью о них, мне все было ясно. Меня интересовала реакция интеллигенции. Той самой русской интеллигенции, которая с восторгом встретила Февральскую революцию 1917 года и отречение от престола «Николая Кровавого».

Ответ на этот вопрос удалось обнаружить в протоколе заседания ТУАК от 30 августа 1918 года. Открывая это заседание, состоявшееся спустя полтора месяца после расстрела (вот, оказывается, как долго добиралась весть об этом до Крыма!), председатель ТУАК А.И.Маркевич произнес следующую речь:

«Господа! В прошлое воскресенье в нашем кафедральном соборе

отслужена была панихида по скончавшемся около полутора месяцев тому назад от предательской воли и злодейских рук бывшем императоре России и нашем Покровителе Николае II Александровиче. Теперь не время говорить о личности и деятельности этого несчастного человека и государя, справедливый и беспристрастный приговор ему произнесут потомство и история. Но мы должны теперь же вспомнить его любовь к истории России и благодеяния, оказанные им нашей исторической науке, и, прежде всего, по званию Покровителя

Исторического Общества и Председателя Московского Российского Исторического Музея. Вспомним также его щедрые субсидии Московскому Археологическому Обществу, между прочим на издание трудов всероссийских археологических съездов и Археологической Комиссии, между прочим на производство раскопок в Херсонесе. Незабвенно для нас внимание его и к трудам Ученых Архивных Комиссий, которые удостоены были его покровительства, в частности к нашей Комиссии, и его желание поставить на правильный путь вопрос о давно назревшей уже и насущной реформе архивного дела в России. Не будем неблагодарны и молитвенно почтим Его память»

.

Характерно, что эти слова были выслушаны собранием стоя.

…Важнейшим источником по истории ТУАК, помимо протоколов заседаний, которые к настоящему времени опубликованы в полном объеме, являются ее ежегодные отчеты. Отчеты ТУАК за 1887–1919 годы были напечатаны в изданиях, давно ставших библиографической редкостью, отчеты ТУАК за 1920–1923 годы, оставшиеся неопубликованными, хранятся в архиве Центрального музея Тавриды.

Предлагаю читателям ознакомиться с отчетами (в извлечениях) ТУАК за 1917–1920 годы. Отчеты – документы коллективного творчества. Составленные председателем ТУАК А.И.Маркевичем, они заслушивались, обсуждались и утверждались на общих собраниях ТУАК.

Публикуемые документы не только раскрывают роль ТУАК в сохранении культурно-исторического наследия, но и дают редкую возможность взглянуть на события общественнополитической жизни России, Украины и Крыма 1917–1920 годов глазами современников, которых, несмотря на национальные, конфессиональные, профессиональные и другие различия, объединяло одно: все они представляли собой ту категорию людей, которых принято именовать русскими интеллигентами.

Примечания

Об истории краеведения в России и СССР см.: Шмидт С.О. Краеведение и документальные памятники. – Тверь, 1992.

См.: Филимонов С.Б. Краеведческие организации европейской России и документальные памятники (1917–1929 гг.) / под ред. С.О. Шмидта. – М., 1991. – С. 29 – 30.

Об истории, источниковедении и историографии ТУАК – ТОИАЭ, полный перечень докладов, заслушанных на заседаниях ТУАК – ТОИАЭ за все время существования этих организаций (насчитывает более 1000 позиций), а также публикацию хранившихся в архиве и остававшихся неизданными 130 протоколов заседаний ТУАК – ТОИАЭ за 1920 – 1931 гг. см.: Филимонов С.Б. Хранители исторической памяти Крыма: о наследии Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии (1887–1931 гг.) – Изд. 2-е, перераб. и доп. – Симферополь: Черномор-ПРЕСС, 2004. – 316 с.

Известия ТУАК. – Симферополь, 1918. – № 55. – С. 380–381. См. также: Филимонов С. «Спасти и сохранить» // Таврические ведомости. – Симферополь, 1993. – № 8 (66). – С. 4.

Известия ТУАК. – Симферополь, 1919. – № 56. – С. 346. См. также: Филимонов С. Октябрь 17-го глазами современников // Таврические ведомости. – Симферополь, 1993. – № 44 (102). – С. 4.

Филимонов С.Б. Документальные материалы Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии 1920–1931 гг. // Археографический ежегодник за 1982 год. – М., 1983. – С. 204. Несмотря на плохую сохранность крымских газет за 1917–1920 годы, одно из таких воззваний ТУАК удалось обнаружить. Вот его текст: «Таврическая ученая архивная комиссия обращается ко всем землевладельцам Таврической губернии с покорнейшей просьбой и мольбой передать ей в дар или на хранение имеющиеся у них вотчинные и родовые архивы, дела и документы. В настоящее тревожное время письменные памятники и собрания, находящиеся в помещичьих усадьбах и имеющие большое историческое значение, более всех других предметов подвержены опасности гибели. В историческом архиве комиссии они будут тщательно сохраняться и послужат ценным материалом для ученых исследований. Комиссия покорнейше просит все другие повременные издания в губернии перепечатать настоящее обращение. Председатель А.Маркевич» (Маркевич А. От Таврической ученой архивной комиссии // Южные ведомости. – Симферополь, 1917. – 7 мая. – № 102).

Подробно об этом см.: Фiлiмонов С.Б. Роль Таврiйськоi вченоi архiвноi комiсii у збереженнi культурно-iсторичноi спадщини в роки революцii i громадянськоi вiйни (1917–1920) // VI Всеукраiнська наукова конференцiя з iсторичного краезнавства: Тез. доп. – Луцьк, 1993. – С. 158–159; Гарагуля В.К. С тревогой и надеждой: Таврическая ученая архивная комиссия в годы гражданской войны // Известия Крымского республиканского краеведческого музея. – Симферополь, 1995. – № 11. – С. 26–33; Филимонов С.Б. Крым, 1917–1920 годы: Таврическая ученая архивная комиссия и памятники культуры // Крымский музей, № 1/94 год. – Симферополь, 1995. – С. 95 – 101; Он Таврическая ученая архивная комиссия в годы революции и Гражданской войны // Революция и Гражданская война 1917–1920 годов: новое осмысление: Материалы [Международной науч. конф., посвящ. 75-летию окончания Гражданской войны]. – Симферополь, 1995. – С. 99 – 101; Он же. Таврическая ученая архивная комиссия в 1917 – 1920-м годах // Крымский Архив. – Симферополь, 1996. – № 2. – С.75–82.

Наука и ее работники. – Пг., 1921. – № 4. – С. 6.

Вернадский Г. Русская историография. – М., 1998. – С. 133.

Филимонов С.Б. Хранители исторической памяти Крыма… – Симферополь, 2004. – С. 122.

Там же. – С. 14. См. также публикуемое ниже Приложение I, док. № 4.

Там, где автор имел возможность уточнить хронологию событий, даты приводятся и по старому, и по новому стилям

Филимонов С.Б. Хранители исторической памяти Крыма. – Симферополь, 2004. – С. 125–126. Подробно о пушкиноведческой деятельности ТУАК – ТОИАЭ см.: Филимонов С.Б. Документальные материалы Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии 1920–1931 гг. // Археографический ежегодник за 1982 год. – М., 1983. – С.206; Он же. Пушкиноведение в деятельности ТУАК – ТОИАЭ // Литература и религия: шестые Крымские Пушкинские Международные Чтения: материалы. – Симферополь, 1996. – С. 44–46; Он же. «Пушкин в Крыму»: малоизвестная статья Арсения Маркевича // Крымское время. – Симферополь, 1997. – 10 июня. – С. 15; Он же. «Пушкин как историк»: последний научный доклад Георгия Вернадского на Родине // Там же. – 1998. – 5 июня. – С. 21; Он же. Крымская Пушкиниана // Крымская правда. – Симферополь, 1999. – 28 апреля. – С. 3; Он же. А.С.Пушкин и Крым: пушкиноведческая деятельность Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии // Крымский Архив. – Симферополь, 1999. – № 4. – С. 19–24; Он же. «А.С.Пушкин как историк»: последний на Родине научный доклад Г.В.Вернадского // Пилигримы Крыма, осень – 98: путешествия по Крыму, путешественники о Крыме: Международная научная конференция: материалы. – Симферополь, 1999. – С. 274–278; Он же. Пушкиноведческая деятельность краеведческих организаций России 1917 – 1920-х годов // Современное состояние и перспективы развития краеведения в регионах России: материалы Всероссийской научно-практической конференции 10–11 декабря 1998 года, г. Москва. – М., 1999. – С. 238–242; Он же. Пушкиноведческая деятельность Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии // Вестник архивиста. Специальный выпуск, посвященный 200-летию А.С.Пушкина. – М., 1999. – С. 252–260; Он же. Крымчане – Пушкину в 1899 и 1920 годах // Пушкин и Крым: материалы IX Междунар. науч. конф.: В 2 кн. – Симферополь, 2000. – Кн. 2. – С. 128–132; Он же. Николай Гудзий: «Мы сохранили эту любовь.». Пушкиноведение в Крыму в период смуты // Крымская правда. – Симферополь, 2005. – 28 октября. – № 20 (23820). – С. 2; Он же. Профессор Гудзий: «Мы сохранили эту любовь…»: новое о пушкиноведении в Крыму // Таврический университет. – Симферополь, 2005. – Ноябрь. – № 11 (936). – С. 8.

Материал этот не зафиксирован в «Пушкиниане»; см.: Добровольский Л.М., Мордовченко Н.И. Библиография произведений А.С.Пушкина и литературы о нем, 1918–1936. – М. – Л., 1952. – Ч. 1; Библиография произведений А.С.Пушкина и литературы о нем, 1918–1936. – Л., 1973. – Ч. 2.

Библиография трудов Н.К.Гудзия // Воспоминания о Николае Каллиниковиче Гудзии. – М., 1968. – С. 152.

Впрочем, надежды на это мало: в вышеуказанной «Пушкиниане» этот сборник не значится.

Имелся в виду Александро-Невский собор в Симферополе, освященный в 1829 году, в 1930 году разрушенный и ныне восстанавливаемый.

Приложение к № 57 Известий Таврической ученой архивной комиссии. – [Симферополь, 1920]. – С. 21 – 22. См. также: Филимонов С. К 80-летию екатеринбургской трагедии: как крымская интеллигенция восприняла весть о расстреле Николая II // Крымское время. – Симферополь, 1998. – 18 июля. – № 136 (526). – С. 4.

Приложение I

Малоизвестные отчеты о деятельности таврической ученой архивной комиссии за 1917 – 1920 годы

№ 1

Из отчета о деятельности Таврической ученой архивной комиссии за 1917 год

Год тревог и волнений, надежд и разочарований, позора и развала России, сверкнувший искрой свободы и сейчас же покрывший черными тучами и мраком эту зарю нашей свободы, истекший 1917-й год был злосчастнейшим годом в истории России и бедственным годом для русской науки, русского просвещения. Даже столичные научные учреждения с трудом проявляли в истекшем году свою жизнь и деятельность, а положение разбросанных по лицу русской земли провинциальных научных учреждений стало критическим. В частности, почти безвыходно стало положение губернских ученых архивных комиссий

, не обеспеченных ни в правовом, ни в материальном отношении и лишившихся в это ужасное время той поддержки, которую они находили в Российской Академии наук и Русском историческом обществе

, за которую всегда будут им благодарны. Комиссии искали выхода в устройстве съезда архивных деятелей, который бы выяснил их положение, объединил их труды в это злополучное время и дал им опору в их трудной работе, но обстоятельства оказались сильнее пожеланий, и съезд не состоялся. В настоящее время ученые архивные комиссии стоят на распутье, сохранив еще значение, как местные ученые общества, но беспомощные и бессильные в деле нашего архивного строительства.

И в жизни Таврической ученой архивной комиссии отчетный год, начавшийся радостным праздником ее по случаю исполнившегося 24 января тридцатилетия ее существования и многочисленными приветствиями и пожеланиями по этому поводу, был тяжелым годом и надолго приостановил правильное движение ее работы.

Сильно озабочена была Комиссия в истекшем году судьбою архивов, находящихся в пределах Таврической губернии, особенно правительственных и сословных учреждений, прекративших свое существование с государственным переворотом.