Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов

О результатах этих его поездок пока данными не располагаю.<…>

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов.

Там же, оп. 1, д. 6, л. 117–178.

№ 27

Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР

3 января 1948 г.

<…> В процессе разработки архиепископа Крымского Луки за отчетный месяц от агентуры получены следующие данные:

26 ноября 1947 года, после опубликования Указа Верховного Совета в отношении отмены привилегий за правительственные награды – ордена, архиепископ Лука в беседе со священником Афанасьевым заявил:

«Этот Указ будет кое-кому не по нутру. Кое-кто из награжденных не будет симпатизировать Советской власти».

15 декабря 1947 года Лука, прослушав передачу по радио о денежной реформе в Советском Союзе, в беседе с агентом «Вологодским», называя это мероприятие «дьявольской выдумкой», заявил:

«Вот видите, Сталинские премии оказались мыльными пузырями. Это называется благодарность за мой долголетний труд. После этого вряд ли кто будет доверять правительству. Все постараются изъять из сберкасс свои сбережения. Отлив средств, безусловно, будет большим. А какой теперь дурак будет подписываться на заем или покупать его? Сплошная ложь.

В общем, правители доводят народ до нищенского состояния. Вы думаете, об этом не знают за границей? Все прекрасно знают.

Удивительно только, как они смело действуют. Очевидно, наше правительство пошло «ва-банк». Но это хорошо, чем хуже, тем лучше. Они сами обостряют обстановку, и это может закончиться печально».

Как выяснилось, свои настроения Лука высказывает в связи с тем, что своему сыну Валентину, проживающему в г. Одессе, он перевел 25 тысяч рублей и тот всю сумму наличными взял из банка до объявления постановления о денежной реформе.

В тот же день Лука при возвращении со священником Афанасьевым из церкви домой в разговоре относительно денежной реформы и отмены карточной системы очень сожалел о том, что у него пропало много денег, и, обращаясь к Афанасьеву, сказал: «Отдать деньги нищим?».

Афанасьев ответил: «Все равно у них пропадут».

Лука: «Неужели они и нищих будут грабить, неужели они и нищим не обменяют сполна?».

Афанасьев: «Что им, для них разницы нет, кто бы ни был».

Лука: «Неужели и лауреатам Сталинской премии никакой привилегии не будет?».

Афанасьев: «Наверное, для всех у них закон один».

Лука: «Вот грабители».

20 декабря 1947 года в канцелярии епархии в присутствии сотрудников канцелярии Лука, касаясь денежной реформы, заявил:

«Из Америки по радио передают, что такой девальвации, какая проведена у нас, история еще не знает, и обмен денег один в десять является неслыханным ущемлением интересов народа.

Вот как реагируют на это другие страны, и это совершенно верно».

17 декабря 1947 года, примерно в 15 часов, Лука принес в канцелярию две газеты «Правда» и, передавая их, обратился к присутствующим источнику и Милославову:

«Вы читаете газеты?».

«Да, безусловно. А в чем дело?» – спросил источник. «В сегодняшнем номере газеты отпечатано о каком-то срыве лондонской сессии», – заметил Милославов. «Да, именно. Лондонская сессия закончила свою работу безрезультатно!» – ответил Лука.

«А Вы не находите, что это обстоятельство очень серьезное?» – спросил источник.

«Я считаю, что срыв работы сессии в Лондоне является результатом провала нашей политики. Это начало катастрофы! Совершенно очевидно, что война неизбежна. Так, собственно говоря, и должно быть!» – ответил Лука.

18 декабря 1947 года Лука, примерно в 13 часов, пришел в канцелярию и в присутствии Милославова, Рахманова, Афанасьева и Лейкфельд начал разговор относительно печатания своих проповедей.

«Отец Владимир (Соколов) будет печатать мои проповеди на машинке, и моя просьба обеспечить его писчей бумагой», – сказал Лука.

«С бумагой в данное время создалось несколько затруднительное положение, но надо как-нибудь постараться, – сказал источник и одновременно спросил: – А нельзя ли, владыко, поставить вопрос об отпечатывании Ваших проповедей типографским способом?».

«В условиях свободы печати у нас это совершенно невозможно, – со смехом ответил Лука. – Мои проповеди печатать не будут, это очень сложно при существующей цензуре. Будучи еще в Тамбове, я как-то в Москве говорил на эту тему с Карповым, и он мне буквально сказал следующее: “Одно дело, когда Вы говорите свои проповеди среди прихожан в пределах храма, но когда эти проповеди делаются достоянием всех, это уже будет носить другой характер. Вы сами должны это понимать”.

Вот что сказал мне Карпов, и это совершенно верно. Проповеди митрополита Николая печатаются и издают только потому, что во всех его проповедях он примиренчески относится к власти, а я в своих проповедях ругаю их и говорю правду про безбожников.

Следовательно, мои проповеди не понравятся власти и не могут поэтому печататься.

В советской Конституции записано о разрешении антирелигиозной пропаганды, а о разрешении религиозной пропаганды ничего не сказано», – сказал Лука.

«Но самый факт открытия церквей разве не является разрешением вести религиозную пропаганду?» – спросил Афанасьев.

«Конечно, нет! Открытие церквей является вынужденным для Советской власти мероприятием. Это сделано под влиянием и настойчивым требованием со стороны Америки в период войны, из политических соображений», – ответил Лука.

Разработку Луки и его связей продолжаем.

Начальник Управления МГБ СССР по Крымской области генерал-майор Марсельский

Верно: и.о. нач. отдела «О» УМГБ Крыма капитан Сербин 3 января 1948 г.

№ 1/6/9 г. Симферополь

Архив ГУ СБУ в АРК, ф. 1, д. 51, т. 5, л. 231–235.

№ 28

Из годового отчета о работе управления Крымской епархии за 1948 год

17 февраля 1949 г.

Общие сведения по Крымской епархии

1. Территория епархии входит в состав Крымской области. Основные группы населения состоят: а) по национальности – русские, украинцы, белорусы и евреи; б) по вероисповеданию – православные, иудеи, сектанты и караимы.

Изменений объема епархии в 1948 году не было.