Пустoта

Пустoта
Rudza

Что нужно человеку для того, чтобы быть счастливым? Есть ли в жизни смысл, заранее уготовленная судьба или каждый сам творец своего счастья?

Ник – двадцатипятилетний артист, однако, в его жизни мало моментов, когда он может назвать себя счастливым. Жизнь сформировала в нём колючую и не всегда приятную личность. Стресс от переживаний на работе и в личной жизни подталкивает его к саморазрушению и созданию еще больших проблем. Однако, по стечению обстоятельств, ему придется столкнуться со своим прошлым и решить для себя, что для него по истине важно. Это задача может оказаться сложной даже для обычного человека, а для Ника она тяжела вдвойне, ведь он пустой, точно так же, как и его жизнь.

("Пустота" – это рассказ, который будет входить в состав сборника "Слуга". Данная версия рассказа публикуется в том виде, в котором его изначально задумывал автор, без цензуры, с полным погружением в травмированное сознание героя. Автор ничего не пропагандирует, все совпадения случайны.)

Rudza

Пустoта

Пустота.

Утром он проснулся с ужасной головной болью. Как только ему удалось разомкнуть тяжелые веки, головная боль стала еще сильнее. Яркие лучи солнца ослепляли и прорезались сквозь глаза до самого мозга. Спустя несколько минут парень наконец-то смог открыть глаза. Поднявшись с кровати, он ощутил тяжесть своего тела. Ему казалось, что каждая его конечность подобна булыжнику, каждый из которых, он поднимал с огромным трудом. В комнате было тихо, в своей спальне он был совершенно одинок, впрочем, как и во всей остальной квартире. По его мнению, у жизни в одиночку были свои плюсы. Никто по утрам не будил его своей возней в соседних комнатах, никто не устраивал скандалов, если он возвращался за полночь или под утро. Никто не наводил свои порядки, вся территория трехкомнатной квартиры была в полной власти одного единственного владельца. Он сел на край кровати и обхватил голову руками, по ощущениям, в нее словно положили несколько кирпичей. С каждым движением он ощущал, как эти кирпичи перевешивают его голову и тянут к земле. Опустив ногу на пол, он случайно задел пустую стеклянную бутылку, которая со звоном упала, задев другую такую же бутылку, и они вместе издали противный режущий звук. Парень сделал глубокий вдох, чтобы хоть как-то привести себя в чувства. Во рту было невероятно сухо и после вдоха, он почувствовал неприятный привкус, который намекал, что пора встать и почистить зубы.

Взяв с полки в ванной комнате зубную пасту и щетку, Ник подошел к зеркалу над раковиной и посмотрел на свое отражение. Ник. Это было его имя. Он всегда его использовал, и у этого имени не было полной версии или сокращения. На самом деле в документах было написано имя «Никита», но так его когда-то называли только приемные родители. Родные родители, хоть и дали ему это имя, всегда называли его Ником, возможно, потому что так было проще. Поэтому в сознательном возрасте Ник решил оставить себе именно эту версию имени, потому что считал ее более универсальной. Ник начал чистку зубов, каждое движение давалось ему с большим трудом. Он прекрасно знал, что нужно чистить зубы не менее нескольких минут, в идеальном случае, он мог бы воспользоваться зубной нитью перед основной чисткой, но ему было слишком лень это делать. Он чистил зубы и разглядывал свое отражение в зеркале. По большей части в его внешности не было ничего особенного, он был молодым парнем, не так давно ему исполнилось двадцать пять лет. Его рост был сто восемьдесят три сантиметра, а тело было в неплохой физической форме. Работа обязывала его выглядеть хорошо. Чем привлекательнее ты выглядишь в глазах публики, тем больше стоит время, когда они рассматривают тебя или находятся в твоей компании. Чем более грациозны и изящны твои движения на сцене, тем больше томно вздыхающих фанаток заплатят за билет, чтобы увидеть тебя вживую. Ник был артистом, хоть и не мировой известности. Он выступал в клубах и на небольших закрытых концертах, иногда как танцор, иногда сочетал танец и вокал, ему нравилось петь, но чаще все-таки приходилось танцевать, и это было более привычным и естественным для него делом. Примерно с двадцати трех лет он заметил, что его тело перестало меняться, но для него это было ожидаемо по некоторым причинам. Теперь он точно знал, что если он будет поддерживать себя в форме, следить за питанием, заниматься спортом, то он еще очень долго будет выглядеть стройным и подтянутым. Свою внешность, свое лицо и тело он воспринимал как товар, который стремился продать подороже. Для него было очень важно найти баланс в своем имидже. Нужно было быть в меру спортивным, но не слишком мускулистым, чтобы смотреться изящно и элегантно. Каждое движение должно было подчеркиваться изгибами мышц и не казаться громоздким. Так же не стоило быть слишком женственным и худощавым, иначе мог появиться шанс, что в какой-то момент общее количество фанатов превысит количество фанаток. Не то чтобы Нику было дело до того кто именно платит за его выступления, но это могло бы задеть его мужское самолюбие. Когда Ник закончил чистить зубы, он посмотрел на свое отражение. Небольшая прядь, осветленных до светлого песочного блонда волос, небрежно падала на левую сторону его лица. Он неохотно поправил прическу и заодно проверил состояние своей кожи. Его кожа была гладкая и ухоженная, на ней даже не было прыщей и шелушений. Еще бы, ведь он вкладывал столько денег и времени в это лицо, поэтому его кожа была идеальной. Даже не смотря на то, что он безбожно выпивал. Парень достал из тумбочки в ванной комнате упаковку патчей для глаз, они помогали скрыть отечность и усталый взгляд после прошедшей попойки. У Ника были необычные глаза. Они были яркого небесно голубого оттенка, но это была не главная их особенность. В его глазах не отражался окружающий свет, из-за чего глаза выглядели матовыми, а радужная оболочка глаза испускала слабое едва заметное собственное свечение. Накладывая патчи под глаза Ник задался вопросом, а с кем же он пил вчера? Но уже спустя пару мгновений эта мысль ушла, потому что ответ был очевиден, он пил один. Когда-то он выпивал только в хорошей компании после успешных выступлений. Потом и по другим важным поводам, дальше поводов выпить находилось все больше, как и количества выпитого спиртного. Он не замечал, как каждый раз увеличивал дозировку, потом наступил момент, когда ему стало не хватать легких напитков, для желаемого эффекта. Ему казалось, что он пил бесконечно много жидкости, но ничего от этого не получал. Он чувствовал лишь то,, как его организм был переполнен водой, тогда он перешел на более крепкие напитки. Еще спустя какое-то время компания стала для него не важна, так он начал выпивать один. Он понимал это, но не волновался по этому поводу. Выйдя из ванной, он пошел на кухню, захватив с собой телефон, чтобы проверить новости и почту. Большая кружка черного кофе с сахаром и корицей была далеко не лучшим вариантом для завтрака, но ничего другого ему не хотелось. Медленно попивая теплый напиток, Ник чувствовал как ему становилось лучше. Он начал пролистывать страницы социальных сетей, изредка обращая внимание на заголовки, вчитываться в содержание ему было лень. «Ежегодные соревнование по бегу среди финалистов профессиональной лиги!», «Молодые инженеры ищут спонсоров для финансирования создания экспериментальных бионических протезов нового поколения!», «Гильдия шифтеров борется за права и полную легализацию своей трудовой деятельности!», «Сотрудник компании по разработке самообучающегося искусственного интеллекта вышел из четырехлетней комы!», «В Конкордии обнаружен юноша, предположительно Кюлеанец, с полной потерей памяти!». «Скукота.» – Подумал Ник, размазывая языком по небу ароматный крепкий кофе. Устав смотреть заголовки новостей, он наконец-то удосужился открыть свою рабочую почту. На вечер этого дня у него было запланировано выступление в клубе. Кроме него на этом вечере должны были выступать и другие артисты, по своей сути это было клабшоу, где каждый из исполнителей выступает небольшой промежуток времени, таким образом никто из гостей не успевал устать и можно было заинтересовать аудиторию с разными вкусами. Ник не очень любил такие выступления, ему не всегда удавалось найти общий язык с другими артистами, да и готовиться к ним нужно было не меньше, чем к обычным концертам. Он допил свой утренний кофе, во рту остался кисло-горький привкус.

До вечера еще оставалось достаточно времени, поэтому перед сборами на работу было решено немного прогуляться по тихим районам и подышать свежим воздухом, если это можно было так назвать. «Дышание свежим воздухом» представляло из себя практически безостановочное выкуривание пачки сигарет, приправленное размышлениями о предстоящих делах, и о том, как эти самые дела ему надоели. Каждый новый день, как рыбья кость вставал поперек горла его существования. Ник хотел бы прекратить горстями поглощать рыбьи кости, которые ему любезно преподносила жизнь, но он уже не мог остановиться, только не сейчас. Поздно было думать об этом, когда он уже до отказа набил свой рот этими острыми костями, у него были сложные отношения с жизнью и работой. Эти отношения можно было назвать абьюзивными и в этих отношениях у Ника было всего два выбора: либо глотать, либо сплевывать. И что бы он ни выбрал, жизнь уже напихала ему за щеку, а он как маленький жадны ребенок запихал в себя все, что жизнь ему преподнесла. Каким бы не был его выбор, он так или иначе уже успел расцарапать себе щеки и горло, а рыбный привкус еще надолго останется с ним. Он прекрасно понимал, что сам поставил себя в такое положение, и что было бы очень глупо бросить и лишиться всего сейчас. Чем больше он думал об этом, тем больше он ощущал себя посмешищем.

Сделав несколько кругов по почти безлюдному парку, Ник решил присесть и отдохнуть на скамейке, заодно выкурив очередную сигарету. На улице была зима. Снег лежал на земле ровным и искристым ковром. В такую погоду из-за мороза на улицах было мало людей, поэтому для прогулок Ник старался выбирать именно такие моменты. Благо он был не особо восприимчив к холоду. Для того чтобы не замерзнуть ему было достаточно его любимой белой толстовки, пары джинс и кроссовок. Внезапно к нему подошла девушка в меховом пальто. Она посмотрела на парня с надеждой в глазах. Ник посмотрел на девушку с выражением непонимания на лице.

– Привет! Ты же Селений, верно? – Взволнованно перебирая пальцы рук спросила девушка.

– Эм… Да, здравствуйте. – «Селений» – это был его творческий псевдоним. В какой-то момент это прозвище настолько приросло к нему, что даже некоторые знакомые знали его именно под этим именем, не задумываясь как его зовут на самом деле. Девушка из-за чего-то смутилась, но продолжила разговор.

– Я, это… Пару месяцев назад я была на концерте, а потом, после концерта, ты пошел в бар и я там тоже была.

– Пару месяцев назад? – Ник начал судорожно перебирать в голове все свои выступления за прошедшие месяцы, но чем больше он копался в воспоминаниях, тем сильнее они отзывались головной болью. Только в прошлом месяце он выступал в десяти местах, не меньше ходил по барам. С кем это было и где именно, сказать было сложно. Все эти события сплелись между собой в один большой клубок, давно ставшим обыденностью.

– Да, мы с тобой тогда полвечера болтали, помнишь? – Продолжила девушка – Правда, по большей части говорил ты. Рассказывал про звезды, про высших существ, про то, что боги на самом деле не боги, а… Не помню точно, но было все равно интересно.

– Ага. Ясно. – Ответил Ник, не понимая куда должен вести этот диалог.

– Ты разве не помнишь?

– Нет, извините.

– Но ведь… Тогда мы весь вечер вместе провели!

– Девушка, послушайте! Мне очень жаль, но я понятия не имею кто вы! Если тот вечер и был, то я этого совершенно не помню! Я на трезвую голову вас первый раз в жизни вижу! – Ник не выдержал и высказал все что думал об этой ситуации, хоть и понимал, что девушку не обрадует такой ответ.

– Ясно. – Девушка ушла больше ничего не сказав.

Ник еще какое-то время сидел на обледенелой скамейке, обдумывая, правильно ли он поступил. С одной стороны она рассказала, что он говорил ей о звездах, а значит, это точно был он. Может он наговорил ей чего-то лишнего. Раньше после таких случаев Ник пообещал бы себе больше никогда не пить, но он прекрасно понимал, что обещание не сдержит. Все же привычка пить одному была вредной, но имела свои плюсы. На этом он решил закончить прогулку.

Когда Ник пришел в клуб, где скоро должно было начаться выступление, он постарался настроить себя на рабочую волну. Работники вокруг суетились, в гримерках артисты готовились к выступлению и беседовали со своими менеджерами. У Ника не было менеджера, вернее он был, но только когда Ник выступал в заведениях, которые принадлежали этому человеку. Во всех остальных случаях «Селений» был совершенно свободен. Около входа в гримерку Ника остановил охранник. Парень достал из кармана карточку с печатью организаторов концерта и надписью «Артист», после чего охранник оценивающим, недовольным взглядом просканировал человека перед собой, затем неторопливым жестом дал понять Нику, что тот может пройти. «Неужели все настолько плохо?» – подумал он, разглядывая свою повседневную одежду. У Ника было собственное видение сценического образа, однако, его менеджер настаивал на смене имиджа. Он считал, что нужно что-то более приземленное и слегка романтичное. А Ник в свою очередь был склонен выбирать что-то вызывающее и очень не однозначное. Это вызывало у людей широкий спектр эмоций. Раньше для Ника было нормой выйти на сцену в обуви на высоком каблуке или подошве, реакция людей, как правило, делилась на крайне положительную и крайне негативную. Но реакция всегда была яркая. Рафаель, так звали менеджера, настаивал на более спокойном и стабильном образе, который Ник должен был поддерживать. Поэтому все цветные и блестящие костюмы Селения, граничащие с нарядами девушек известных профессий, были отправлены в забытие. На смену им пришли самые обычные кеды, футболка, надорванные джинсы и жакет. Для большей солидности Ник надевал небольшие очки в тонкой оправе, но с линзами без диоптрий. В обычной жизни Ник почти никогда не носил очки. Они были нужны, только если он на протяжении долгого времени занимался чтением или бумажной работой. В таких случаях Ник постепенно становился близоруким. Но это можно было исправить, хоть и не самым ординарным методом. Единственная вольность, которую позволил себе Селений – это рисунок синих языков пламени на белоснежных кедах.

Несколько артистов уже выступили. Настала очередь Селения появиться на сцене. Перед выходом он сделал глубокий вдох за кулисами. Во взвеси спертого воздуха он почувствовал запахи сотен людей. У каждого там, по ту сторону сцены, был свой парфюм, остаточный запах еды на руках и одежде, собственные запахи тела. Уже который раз Селений подумал, что хоть все эти запахи и отличаются друг от друга, они всегда сливаются между собой в одно единое облако, пахнущее духотой и тревожностью. Это запах публики и публика ждала. Один шаг отделял его от взглядов зрителей. Заиграла музыка, приглушился свет, на лице Селения появилась мягкая, слегка надменная, но по сути своей фальшивая улыбка, которая должна была быть знаком качества продукта.

«Я разливаю масло

По бокалам с ядом на большом столе

И гости скалят свои зубы

Ночью, позабыв о сне.

Завтра точно не наступит,

По крайней мере, для меня.

На этом пире Я главное блюдо,

Ну же! Шеф! Поддай огня!

Застыли стрелки на часах,

Стаканы все еще звенят,

Для вас часы всего предмет,

Для меня тщетный вечный ад,

Все, что считал своей судьбой

Хрустит как стекла под ногами.

Ты веришь, вертишь всем ты сам,

Но ты пойми, нас нае….

…

Танцы в темпе вальса на поле костей,

Я позову на свои похороны тысячу гостей!

Подливая масло в яд, мы глубже топим якори,

Хватаясь кончиками пальцев за иллюзию судьбы.

Танцы в темпе вальса на поле костей,

Я позову на свои похороны тысячу гостей!

Мне звезды не нашепчут путь к свободе и мечте,

Они нашепчут только горе в жгучей темной пустоте…»