Магия внушения или Секретное оружие Бехтерева

Итак, введем новое понятие: измененное состояние сознания общества (ИССО). Так же, как в случае с измененным состоянием сознания индивидуума (ИССИ), имеется в виду точка зрения стороннего наблюдателя, который считает, что его сознание находится в нормальном состоянии.

Сразу же возникает ряд вопросов о том, по каким критериям отличается нормальное состояние от ненормального, не слишком ли большая роль отводится наблюдателю. Допустимо ли так резко противопоставлять индивидуум коллективу, обществу. К этому мы еще вернемся в разделе, посвященном теоретическим проблемам. Сейчас нам вполне достаточно констатировать, что с позиций современных научных знаний некоторые представления о колдовстве, характерные для первобытного общества, относятся к разряду фантастических. Например, вера в то, что шаман способен реально совершать огромные перелеты, встречаться не в своем воображении, а в действительности с духами предков, умеет с помощью магических манипуляций и заклинаний вызывать дождь, ураган или землетрясение.

Столь же твердо можно утверждать, что являются чистой фантазией представления наших предков о существовании русалок, водяных, леших, домовых и многих других представителей нечистой силы. Нет никаких научно обоснованных свидетельств в пользу того, что они были или есть.

Кстати, романтический поэт Николай Гумилев (правда, себя он относил к акмеистам, от греческого «акме» – наивысшее) в конце жизни написал стихотворение «Естество», утверждая свою причастность к объективно-научной картине мира:

Я не печалюсь, что с природы
Покров, ее скрывавший, снят,
Что древний лес, седые воды
Не кроют фавнов и наяд.

Не человеческою речью
Гудят пустынные ветра,
И не усталость человечью
Нам возвещают вечера…

Но таким видится далекое прошлое из будущего, из поистине небытия с позиции того времени. Если вместо неудачного «не кроют» употребить слово «лишились», то станет ясно, что наяды и фавны, фантастичные для нас, некогда были для достаточно древних греков реальными существами, которым отводили священные рощи и родники.

В данном случае мы имеем полное право говорить об измененном состоянии общественного сознания. Естественно – с нашей современной точки зрения, которую мы считаем нормальной. Хотя если встать мысленно на позицию тех, кто верил в фавнов и наяд, наше мнение будет ложным.

Эта ситуация в точности соответствует принципу специальной теории относительности А. Эйнштейна о равноправности двух независимых систем отсчета, наблюдений. Впрочем, в отличие от этой теории, признающей только относительное время, в нашем случае более подходит концепция И. Ньютона, предполагавшего наряду с относительным и абсолютное время. Потому что историческое, геологическое, биологическое и психологическое время безусловно обладает (упрощенно говоря) единым направлением от прошлого к будущему. Хотя можно согласиться и с мыслью блаженного Августина о существовании в постоянном настоящем прошедшего и будущего…

Для маленького ребенка Дед Мороз – реальность. Тем более, если он приносит подарки, а ему посвящен веселый праздник. С годами все меньше верится в волшебство. Не потому, что меняется мир. Меняемся мы. Приобретаем так называемый жизненный опыт (преимущественно негативный), теряя многое из того, чем были наделены в детстве. Не происходит ли нечто подобное с человечеством?

Извращенный материализм

Однажды этнограф В. Г. Богораз (Тан) путешествовал по Западной Чукотке. Его спутником был обрусевший житель Колымы. Им постоянно встречались заброшенные стойбища, вымершие поселки.

Каковы причины запустения? Ученый терялся в догадках.

Колымчанин обратил внимание на множество брошенных шаманских бубнов:

– Смотри, сколько у них было шаманов. Вот почему Бог убрал их со света.

Трудно точно сказать, что он имел в виду. Возможно, став христианином, он объяснял исчезновение шаманов греховностью их ремесла. Не исключено и другое: он верно подметил излишне большое количество шаманских бубнов. Что это могло обозначать, о чем свидетельствовать?

Скорее всего, по каким-то причинам местные жители стали слишком полагаться на то, что в жизни им поможет активное общение с миром духов. И, если не помогало колдовство одного шамана, за дело принимались другие. Дух шаманства в этих более или менее обособленных группах людей восторжествовал, привлек к себе многих.

Когда индивидуальное и тайное становится общим (распространенным) и явным, это может грозить большой бедой. Возникает устойчивое состояние измененного общественного сознания – предтеча наркоцивилизации.

Шаманские камлания превратились из редкого экстраординарного явления в едва ли не обыденное. Ими стали пользоваться многие по разным поводам. Беда стала неизбежной. Люди начинали полагаться на магию, а не на здравый смысл, труд, знания. В результате хозяйство, социальная жизнь приходят в упадок. То, что допустимо или даже целесообразно изредка и для немногих, приносит вред, если используется постоянно и всеми. Так, смертельный яд в малых дозах и вовремя принятый, служит лекарством.

Примерно то же самое относится к обществам, где получают массовое распространение наркомания (включая пьянство), сеансы колдовства и целительства, «астроложества».

Можно усомниться: при чем тут материализм магии? Напротив, люди отрешаются от действительности, стремятся уйти в «мир иной», верят в чудеса! В них бурлит духовная жизнь…

Однако массовое увлечение колдовством, спиритизмом вовсе не означает, что отдается предпочтение духовным ценностям перед материальными. Напротив, ни о каких высших ценностях (например, культурных) тут обычно и речи нет. Вообще, магия – это не цель, а средство. Любое заклинание, в отличие от стихотворения, например, вовсе не самоценно, а используется для достижения какого-то конкретного результата. Скажем, охотник мог бы положиться в своем промысле на опыт, силу, выносливость, а он предпочитает совершить ритуал. Надеется, что именно так вернейшим образом получит добычу, а не добудет ее, что предполагает само это понятие.

Как же тогда квалифицировать факт существования магических обрядов на протяжении многих тысячелетий?

И тут снова пора напомнить положение об объективном характере магии в обществе, где в нее безоговорочно верят. Конечно, после ритуальных плясок в пещере и ударов копьями по наскальному изображению зубра, зверь сам не прибежит на ловца (ведь он-то находится вне данного «магического круга»). Однако охотники, воодушевляясь, будут действовать решительно и сообща; магический ритуал, вселяющий надежду на успех, заставит их упорствовать в своем предприятии до последней возможности. Если успеха не будет, это легко объяснить недостаточно сильной магией, противодействием других колдунов, силой враждебных духов. А удачная охота воспринимается как очевидное доказательство пользы колдовства. Следовательно, заметно преобладают доводы за него, чем против.

Те же рассуждения применимы к случаям современного шаманизма. Из миллионов телезрителей или десятков тысяч, присутствующих на стадионной встрече с новоявленным колдуном или магом-экстрасенсом, непременно имеются многие тысячи легко внушаемых, психически неуравновешенных, а то и больных, истово (суетно) верящих в этих «чудотворцев». Среди столь обширного контингента всегда найдутся десятки и сотни «мнимых больных» (или психосоматических, связанных с деятельностью нервной системы), которые исцелятся или вообразят, что выздоровели. Они-то и будут активнейшим образом рекламировать данного колдуна. А те, кому сеанс пользы не принес или навредил (что сказывается не сразу; первое впечатление может оказаться самым положительным), промолчат.

Главное, конечно, что на подобные действа собирается публика, заранее готовая уверовать в чудеса магии. И еще, этим людям очень хочется получить какую-то материальную выгоду от данного мероприятия, в частности излечиться от болезни без лекарств и профессиональных врачей, быстро и радикально (можно по желанию вызывать дождь, оживлять трупы, узнавать будущее и т. д.). Принцип, как у большинства материалистов: не ждать милости от природы, а принудить ее подчиняться твоим желаниям.

Итак, ритуалы и заклинания воздействуют на людей, но не на природу. Она не воспринимает наши жесты и слова. Однако они помогают человеку переходить в измененные состояния сознания и организовывать группы (секты; кружки) единоверцев, что в некоторых случаях может иметь не только отрицательный эффект.

Выходит, ложны все претензии мистиков на общение со «сверхразумными силами» Вселенной? Такой вывод делают материалисты. И они в значительной степени правы.

Требуется сугубая осторожность и с магами-врачевателями. Это, между прочим, учитывали неглупые люди еще в давние времена, более двух тысячелетий назад. Вспоминается античная эпиграмма:

Дико рычащий и пахнущий дурно притом заклинатель
Демонов вредных изгнал – силой зловонья, не чар.

Однако ситуация выглядит не столь простой и понятной, если мистики ограничиваются магическим кругом своих переживаний и психических феноменов (подчас не имеющих однозначного научного объяснения). А материальный, вне нас пребывающий мир живет по своим законам, которые наиболее добросовестно, профессионально, с многократными проверками и экспериментами исследуют натуралисты.

Надо иметь поистине манию величия и, мягко говоря, странный склад ума, чтобы всерьез верить, будто природа (или Бог) отменят свои извечные законы только потому, что вам этого очень захотелось, вы произнесли набор слов и совершили нехитрый ритуал. Тех, кто претендует на овладение скрытыми, неведомыми силами природы, хотелось бы спросить: «Да знаете ли вы хотя бы явные ее силы?»

Личность и коллектив

Так все-таки как относиться к шаманизму? Быть может, шаман – это невротик, склонный к припадкам, а то и шизофреник или наркоман? В этом случае шаманизм – явление болезненное, психически извращенное.

Другая точка зрения: шаман, прежде всего, ловкий фокусник, который одурачивает коллектив «темных людей», извлекая из этого личные выгоды. Он совершает мнимые путешествия в выдуманный мир духов, что позволяет ему пользоваться большим авторитетом среди соплеменников, иметь определенные привилегии.

Третье мнение: в первобытном обществе шаман играл важную положительную роль, способствуя выживанию данного племени (коллектива) в сложных и экстремальных ситуациях при остром недостатке знаний.

Какую точку зрения следует считать наиболее близкой к истине?

Если иметь в виду современный шаманизм, то на первый план выходят мнения о болезненном или жульническом характере данного явления. Ведь если оно некогда возникло естественно, то с развитием знаний, изменением общественных систем, прогрессом медицины, психиатрии ему столь же естественно пришлось сойти на нет. Зачем реанимировать этот атавизм?

Иное дело – первобытное общество.

«Шаманы были первыми в мире мистиками, – пишет Р. Уолш, – героями, игроками в Великую Игру по одной простой причине: они умели произвольно и систематически изменять состояние своего сознания, они первыми открыли и стали регулярно использовать тот факт, что стресс, усталость, голод и ритм могут производить глубокие и загадочные перемены в восприятии. Вероятно, эти открытия, поначалу отрывочные и хаотические, запоминались, проверялись, переводились в систему и в итоге передавались из поколения в поколение в виде традиции, известной ныне, как шаманизм».

Многое зависело от того, насколько часто и в каких ситуациях прибегали к помощи шамана. Ведь обычно обходились собственными силами коллектива, действуя рационально или обращаясь за советом к тому или иному знатоку, авторитету. Но в жизни бывает и так, что ситуация складывается неопределенная, неясны причины данного события и непонятно, как на него реагировать. Например, кто-то внезапно тяжело заболел. Как ему помочь? Или стала распространяться какая-то хворь. Что предпринять?

Вот как описывал этнограф И. М. Суслов ритуал шаманского камлания в стойбище эвенков, когда там свирепствовала корь. Сначала возвели большой чум. Вечером под гулкие удары бубна шаман запел, созывая своих духов-помощников. В их сопровождении его душа отправилась в нижний подземный мир, где обитают души предков, способные выяснить причину массовой болезни.

(Интересный пример реализма: шаман «спускается» в нижний мир, как бы в подсознание; он обращается к духам предков, – словно обращаясь к памяти прошлых поколений, к «архетипу».)

Душа шамана блуждала во тьме, а добрые духи ее направляли на верный путь. Во всяком случае, так пел шаман, продолжая камлание. Наконец, она встретилась с предками, посоветовалась с ними и отправилась в обратный путь.

Шаман, приняв весть из нижнего мира, вновь запел, сообщая, что в беде виноват колдун из соседнего стойбища остяков, направивший на эвенков злых духов, подобных плевку человека, по названию «бутыля». Остается наиболее надежное средство: послать к остякам вредоносных духов «бумумук». Когда остяки начнут болеть и умирать от этой напасти, тот шаман вынужден будет отозвать своих «бутыля».

Теперь шаман начинает танец, созывая самых сильных духов-помощников. Они слетаются отовсюду, оборачиваясь в разных зверей. Так в наступающей ночи формируется отряд во главе с духом шамана, оседлавшим корневище молодой лиственницы. А сам шаман в это время бешено скачет по чуму, раскидывая ногами угли из очага. Его бубен не перестает звучать – в руках присутствующих, передающих его друг другу.