Картина

Чем дальше рассуждала Вера, тем больше запутывалась. Нужен совет знающего человека. К сожалению, среди знакомых нет ни одного сотрудника полиции. Или хотя бы юриста. Или на худой конец мужчины, солидного, умеющего выпутываться из сложных жизненных ситуаций.

Если только…

Она знает одного умного человека: Валентин Черноусов, главный редактор интернет-газеты «Город-24», её непосредственный шеф. Последний год Вера довольно плотно с ним общается, по крайней мере, раз в месяц приглашается в офис для индивидуального «разбора полётов». Черноусов умеет слушать, не грозит страшными карами за ошибки и вообще производит впечатление переживающего за сотрудников начальника.

Правда, сегодня воскресенье, человек законно наслаждается выходным и не обрадуется вмешательству в личную жизнь. С другой стороны, Валентин когда-то сам заставил запомнить домашний телефон и потребовал смело звонить в экстренных случаях. Разве у Веры как раз не такой, даже сверх экстренный случай?

И Краскова набрала выученный наизусть номер.

– З-д-р-а-в-с-т-в-у-й-т-е! – тщательно проговаривая буквы, пропищал детский голосок. – Вы позвонили в квартиру Чер-р-но… Черноусовых. У телефона Мар-р-рианна Валентиновна. Чем могу помочь?

– Ммм…, – Вера догадалась, что трубку сняла пятилетняя дочь редактора – фото с ангельским личиком украшало рабочий стол Валентина. И, подыгрывая ребенку, начала говорить медленно, громко и четко произнося слова: – Добрый день! Пригласите, пожалуйста, главу семейства – господина Черноусова.

– Ждите у трубки, – наказала строго девочка, но в следующую секунду, забыв о только что продемонстрированных хороших манерах, громко завопила: – Пааап! В телефоне какая-то тё-ё-тенька! Пааап! Быстрее!

– Да-да, – откликнулся запыхавшийся редактор. И, услышав Веру, объяснил: – Жена учит ребенка разговаривать по телефону. Но девочке не всегда хватает терпения. Так что стряслось?

Вера, продолжая переживать по поводу того, что рискнула позвонить начальнику, начала быстро бормотать: мол, дико извиняется, что испортила шефу выходной, отвлекает человека не по работе, но ситуация безвыходная, ей не с кем посоветоваться, а время не ждет, нужно срочно что-то предпринять, пока еще есть надежда найти подругу.

– Вера, – остановил поток малопонятных причитаний шеф, – успокойся и соберись. Изложи факты последовательно.

Краскова глубоко вдохнула и рассказала про ночной звонок Нади, про великолепно разработанный план побега, шумный и многолюдный вернисаж, шикарное белое платье на фоне пейзажа, как испугалась, обнаружив нетронутую машину, воспроизвела в деталях истерику Страхова.

– У художника бесспорное алиби, – подтвердил опасения Веры редактор. – Игнат в момент исчезновения Нади находился на глазах десятков людей. Кстати, перечисляя варианты произошедшего на вернисаже, ты не учла еще один: Надя могла встретить среди гостей давнего знакомого и попросить человека увезти её.

– В любом случае Томилина бы мне позвонила, – не согласилась Вера.

– Не обязательно, – размышлял вслух Черноусов. – Если это старая любовь, то поверь, девушке сейчас ни до кого. Надя вырвалась из лап сумасшедшего поклонника и окунулась в счастливую спокойную жизнь.

– Не собираюсь разрушать счастье подруги, – насупилась Краскова. – Но я должна быть уверена, что с Томилиной всё в порядке.

– Скажи-ка, а в галерее картины развешаны дорогие? – неожиданно поинтересовался Валентин. – Высоко котируются работы Страхова?

– Если верить пресс-релизу, творения художника пользуются спросом у коллекционеров современного искусства. Ну, а «Летний полдень», – зло хохотнула Вера, – вообще бесценен.

– Отлично! – обрадовался Валентин. – Значит, залы напичканы видеокамерами. Просмотри запись. И увидишь, кто подходил к Наде, с кем она ушла.

– Но владелец ни за что не подпустит к видеоматериалам, – запаниковала Вера, хотя внутренне согласилась с идеей редактора. – Я же не работаю в прокуратуре.

– Зато числишься у меня репортером, – напомнил Черноусов. – Так что не разочаровывай начальника, достань плёнку. Иначе придется уволить как не справившуюся с заданием, и за то, – хмыкнул шутливо редактор, – что грузила босса личными проблемами в законный выходной.

Глава 5

НЕ РАЗДУМЫВАЯ, Вера бросилась к Поняшке. Воскресенье для частный галереи – напряженный рабочий день. Суета вернисажа улеглась, толпа поклонников-обывателей схлынула. Теперь черед истинных ценителей, которые предпочитают наслаждаться искусством в одинокой тишине, взвешенно подбирая очередной экспонат для коллекции. А значит, и Никита Воронин обязательно на месте. Потенциальных покупателей традиционно обхаживает персонально владелец заведения.

– Как ты думаешь, – Вера привычно приобщила к размышлениям верного Поняшку, – кем лучше представиться галеристу? Покупателем?

Девушка даже подумала, не развернуть ли автомобильчик обратно к дому, чтобы переодеться во что-нибудь более шикарное. Но потом сообразила, что нарядов с дорогими фирменными лейблами у неё в шкафу не водится в принципе. И когда юбку надевала в последний раз, даже не вспомнить. Целый год в джинсах проходила. А «офисные» костюмы от предыдущих работ уже вышли из моды.

– Даже если удастся сохранить спокойное выражение лица при упоминании ценников на картинах, мое финансовое положение Воронин «прочитает» по одежде, – грустно призналась Вера. – Нет, роль выгодного клиента не сыграю.

Но… зачем претворяться? – вдруг осенило девушку. Удостоверение репортера позволяет задавать любые вопросы. Галерист не откажется от интервью, лишняя реклама заведению никогда не помешает. Только требуется придумать повод, чтобы Воронин согласился показать запись видеокамер. Поинтересоваться системой безопасности? Но тогда могут продемонстрировать любую кассету, не обязательно вчерашнюю. Честно рассказать про исчезновение Нади? Вряд ли информация о том, что с вернисажа пропал человек, обрадует владельца выставочного зала. Никита тут же спрячет нужную пленку в сейф, на тот случай, если с тем же вопросом к нему пожалует полиция.

– Платье! – радостно воскликнула Вера и стукнула ладонью Поняшку по рулю. – Мне поможет Надино платье.

Вера проскользнула сквозь знакомую крутящуюся дверь в главный холл. Ей навстречу из служебного коридора поспешил сам владелец. (Помощница галериста, вконец измотанная шумным мероприятием, получила разрешение не выходить пару дней на работу). Внешность Никиты Воронина полностью соответствовала его занятию. Высокий, широкоплечий мужчина, не больше 45-ти лет, но густая шевелюра на голове вся седая. Черты лица жесткие, иногда суровые. Хрестоматийный облик опытного профессионала и честного, уверенного в себе человека. Галерист одним своим видом убеждал покупателя, что бизнес прочный, стабильный, чистый, никаких подделок.

Оказалось, что Краскова из гостей сегодня не только первая, но и единственная. Услышав, что девушка не собирается приобретать картины, Воронин умело скрыл досаду. Но от интервью не отказался (Вера рассчитала правильно), чем чаще мелькаешь в прессе, тем больше зарабатываешь. И галерист предложил разместиться прямо в центральном зале.

У огромного окна, напротив «судьбоносной» картины стояли два мягких кресла и журнальный столик (мебель вернули на место после вчерашнего столпотворения). На лакированной поверхности стоял огромный декоративный бокал, наполненный карамельками в разноцветных фантиках – яркие блестящие капельки. Продуманный дизайнером уголок для созерцания «Летнего полдня».

Вера включила диктофон. Увы, сразу в лоб вопрос про видеозаписи не задашь, придется начинать издалека, с хрестоматийной банальности: как Никита стал галеристом?

Биография Воронина не имела никакого отношения к искусству. Мало того, он даже в детстве никогда не рисовал. И если брал в руки карандаши или фломастеры, только для того, чтобы раскрасить журнал с комиксами про инопланетян или подрисовать усы на портретах лучших учеников школы.

О классическом искусстве, как человек образованный, представление имел. Плюс жена заставляла во время заграничного летнего отпуска посещать знаменитые музеи (хотя истинная причина, почему Воронин соглашался на интеллектуальную муку, заключалась в том, что в залах прохладно, гудели кондиционеры).

О современном искусстве был большей частью наслышан: в прессе часто мелькали скандалы, вспыхивающие вокруг очередной неординарной выставки. Поэтому представлял себе картины в виде ярких несуразных пятен (такие полотна стандартно фигурируют в интерьерах голливудских фильмов), а их создателей чем-то средним между бомжами и хиппи. И считал, что мольберт – это фанерка, на которой художник разводит краски, то есть путал с палитрой.

До 40 лет Воронин преуспевал в банке и, согласно должностным обязанностям, проверял документы клиентов перед выдачей кредита. Пять лет назад на его стол легло заявление от Игната Страхова. Живописца только что избрали в действительные члены Столичной Академии Художеств, и счастливец мечтал купить достаточных размеров квартиру, чтобы оборудовать часть площади под мастерскую. Воронин, до этого момента никогда не общавшийся с живым художником и не представляющий, чем в материальном смысле способна владеть «творческая личность», принялся тщательно изучать финансовые возможности заемщика.

Начал с работ самого Игната. И удивился: оказывается, современное искусство не ограничивается коллажами и абстракциями, оно может быть привычно традиционным и иногда приятным. Но вряд ли банковский служащий способен оценить в денежном выражении стоимость коллекции конкретного автора.

Никита, человек обстоятельный и серьезный, переговорил с целым кругом профессионалов, вкусам и знаниям которых можно доверять: искусствоведами, галеристами, аукционистами, издателями каталогов. Все в один голос назвали Страхова талантливым и перспективным.

Для полной уверенности Воронин даже отправился на выставку современного искусства в ЦДХ, чтобы сравнить живопись Игната с творчеством других мастеров. Но, плутая по лабиринтам коридоров, поймал себя на том, что про Страхова напрочь забыл и элементарно наслаждался созерцанием окружающего.

Залы кипели жизнью. Нет, здесь конечно, присутствовали композиции из компьютерных плат и приклеенных к холсту пивных крышек, но Никита быстро выкинул этот «мусор» (в прямом и переносном смысле) из головы. Потрясало и привлекало бесконечное многообразие. Картины примитивистов – как детские воспоминания о новогоднем празднике, волшебно яркие и наивные. Деревянная скульптура – изящные, лакированные девушки, романтичные, зовущие. Характерные куклы из войлока, папье-маше, раскрашенного воска. Посетительницы женского пола толпились возле расписных шелков, которые способны украсить не только плечи красавиц, но и, будучи вставленными в рамы, заменят собой живописные полотна на стенах.

В одном уголке Воронин от удивления даже негромко присвистнул (совершенно неприемлемое поведение для банковского служащего!). Раньше он знал, что сварочный аппарат существует для того, чтобы делать железные столбы для дачного забора. Но оказывается с помощью инструмента можно «варить» из металла полноценные картины: мужиков, дерущихся на улице, козу, бодающуюся с мальчишкой.

Переполненный впечатлениями Воронин присел на банкетку. И тут приметил супружескую пару из Китая, которая медленно передвигалась от стенда к стенду. По тому, как суетился возле гостей каждый художник, Никита понял, что туристы скупают экспонаты.

Никита стал наблюдать, что же именно выбирают состоятельные иностранцы. Прошел по их маршруту. Китайцы интересовались традиционной русской живописью: зимние и осенние пейзажи, старинные уголки Москвы, монастыри. Реализм во все времена пользуется спросом.

И Воронин – человек размеренный и консервативный, вдруг решился на безумный поступок. Он взял кредит в собственном банке, благо знал, как это легче сделать. И предложил Страхову (по сути дела, Игнат был единственным художником, которого Никита знал на тот момент не только в лицо, но и по документам) взаимовыгодный союз. Игнат охотно согласился, личный галерист – мечта любого творца. И даже предложил в качестве первого взноса свое самое большое полотно «Летний полдень». Бесплатно. Воронин смутился, странный жест. Но Страхов, смеясь, объяснил, что картина «съела» практически всё свободное пространство в мастерской и он не прочь шедевр куда-нибудь сплавить. Никита правильно оценил потенциал пейзажа и именно под эту картину, ставшую центральным экспонатом, заказал дизайн-проект галереи.

Развернув бизнес, Воронин продолжает учиться. Теперь классическое искусство изучает не по пути в гостиницу, а целенаправленно. Специально неделю жил в Фигейросе, чтобы понять «перетекание» образов Сальвадора Дали из картины в картину. Сейчас собирается в Брюссель. Посмотреть «совместимость не совместимого» у Рене Магритта.

– Бельгийцы заманивают туристов женщинами на полотнах Рубенса, – улыбнулся владелец галереи «НВ», – а работы другого, не менее знаменитого соотечественника, Магритта «спрятаны» в маленьких музеях, для истинных ценителей. Мечтаю погрузиться в его творчество.

– Прочитала в пресс-релизе, – Вера вернула галериста к событиям вчерашнего дня, – что вернисажи Страхова проходят каждый год в одно и то же время – 20 июня. В чем тайный смысл?

– Никакой мистики, – засмеялся Воронин, – обычный пиар-ход, чтобы заинтриговать посетителей.

– Ваша идея?! – наигранно восхитилась Краскова.

– Нет, Игнат придумал, – признался галерист. – Он же и число выбрал. Своеобразное светлое таинство – накануне дня летнего солнцестояния, перекликается с темой главного полотна в галерее. Подходит дата и с точки зрения бизнеса: начало теплого сезона, люди расслабляются в преддверии отпусков, но пока рано разъезжаться, самое время переключиться на созерцание. Еще одна деталь: час открытия выставки, ровно в 12.00. Акцентируется название главной картины. Правда, нынешнее торжество художник решил перенести почти на два часа позже и потребовал, буквально накануне вернисажа, перевесить «Летний полдень» ниже по стене, рама теперь чуть ли не в пол упирается. Странный каприз, но должен признать, Страхов тщательно выстраивает экспозицию. Для каждой картины долго подбирает место. Именно он предложил «украсить» центральный пейзаж живой девушкой в эффектном, ярком наряде. Что придало особое настроение вернисажу.