Картина

Дежурный редактор сообщил электронным письмом, что репортаж понравился и уже выложен на сайте. Краскова могла отправляться домой.

Галерея опустела. На полу под ногами шуршали оброненные пресс-релизы и потерянные цветочные лепестки. Основные гости, расправившись с запасами шампанского, покинули вернисаж. Редкие опоздавшие посетители в тишине рассредоточились по залам.

Вера заглянула в правый «луч», потом в левый. И встретила только Никиту Воронина, который обходил галерею и занимался самым важным с его точки зрения делом: прикреплял к картинам ценники с внушительным и приятным для автора количеством нулей.

Страхов ни разу на глаза не попался. Поехал зализывать нанесенную рану в секретную мастерскую на чердаке?

Вера прокрутилась вместе с дверью и шагнула на тротуар. Ей, бесколёсной, теперь предстоит топать до метро. Ближайшая станция – в нескольких кварталах отсюда.

Чисто механически, Краскова повернула голову в ту сторону, где оставила верного Поняшку. И…

Вера замерла на месте. Красный автомобильчик по-прежнему, даже как-то выразительно одиноко – два толстопузых джипа покинули парковку – прижимался к бордюру.

Глава 4

ПЕРВОЙ промелькнула мысль: вдруг у бордюра скучает не Поняшка? Мало ли красных автомобильчиков бегает по городу? Только слишком хорошо знала Краскова верного «железного коняшку», легко узнавала в ряду подобных, да и главная отличительная примета – сочно желтые подголовники на креслах (лишь такого цвета чехлы предлагались на новогодней распродаже) – видна издалека.

Вторая мысль звучала гораздо убедительнее: Надя, забрав сумку с вещами и документами, уехала на попутной машине, более солидной. Проверить это можно, заглянув в салон Поняшки. И Вера, наконец, отклеившись от асфальта, к которому приросла от неожиданности при виде автомобильчика, направилась к дороге.

Увы, приготовленная для беглянки сумка нетронутая лежала, прикрытая пледом, на заднем сидении. Вера подергала ручку двери. Заперто. Похоже, что к машине вообще никто не приближался.

И где же тогда Надя?

Вера направилась обратно в галерею.

Третья мысль представлялась самой невероятной, но все же: вдруг в последний момент подруга струсила и передумала бежать, спрятавшись внутри здания? На всякий случай Краскова обошла два зала, но там даже запоздавших поклонников не осталось. Заглянула в служебном коридоре в каждую дверь – их всего-то три. Последнее помещение – туалет. Вера открыла створку форточки, нащупала оставленный ключ. Значит, Томилина сюда даже не заглядывала.

Вера сосредоточенно теребила ремешок сумки: где она видела Надю в последний раз? Около «Летнего полдня»? Краскова вернулась в центральный холл. И внимательно осмотрелась. Картина по-прежнему закрывала стену. На полу на расстоянии полуметра от рамы, практически вдоль центральной части холста начерчена мелом линия, порядком затоптанная. Видимо, Игнат обозначил место, где должна позировать во время открытия выставки «девушка на фоне пейзажа».

Вера встала на линию лицом к полотну. Очень неудобная точка для зрителя, слишком близко находится картина, перед носом не фрагменты сюжета, а небрежные, рельефные мазки художника. Зато раму, дорогую, под старину только так и можно разглядеть: мастер старался, резьба тончайшая, много мелких деталей.

Следя за изысканным рисунком, в одной из розеток внизу Вера внезапно заметила переливающуюся красную точку. В следующее мгновение на ладони лежала нитка с нанизанной на нее хрустально-рубиновой каплей. Именно такие украшали алый кушак, который обвивал Надино белое платье. Скорее всего, Томилина зацепилась краем, когда прохаживалась вдоль рамы.

В холле, гремя ведром, появилась уборщица, намекая одинокой гостье, что праздник окончен и галерея закрывается.

Вера, кинув рубиновую каплю в сумку, поспешила на улицу. Отрыла дверцу Поняшки и порулила домой.

– Допустим, Надя переиграла план, – Краскова разбирала вместе с «неодушевленным другом» различные варианты. – Подруге, например, удалось ночью залезть в сейф. Томилина могла подобрать ключ к мастерской, а также найти комбинацию цифр, записанную в каком-нибудь блокноте. Кстати, почему мы думаем, что вообще требуется шифр? Масса сейфов закрываются просто на ключ. И тогда Игнат хранит связку где-нибудь дома. Не станет же он таскать с собой постоянно тяжелые железяки. Зная, что где лежит в квартире, Надя способна их отыскать. – Такое развитие событий всё больше нравилось Вере. – Томилина достала из сейфа паспорт, деньги, сложила в прозрачный пакет и спрятала в складках кушака. Не сомневайся, – убеждала девушка Поняшку в жизнеспособности собственной гипотезы, – пояс широкий, заворачивается в несколько слоев. Утром Томилина затянула кушак на талии и отправилась на вернисаж. Что же произошло дальше?

Краскова притормозила на светофоре. Пока картинка получалась вполне стройной.

– Когда Игнат увел гостей в правый коридор, – зажегся зеленый, и хозяйка перестроила Поняшку в крайний ряд, – Надя выскочила из галереи. В таком платье по улице особо не побегаешь, но до бордюра доберешься. Согласись, редкий водитель не остановится, – восторженно фыркнула Краскова, – увидев голосующую в подобном наряде девушку. Подругу мигом домчали бы до ближайшего торгового центра, где она купила подходящую одежду. Уверена, что тот же кавалер не отказался подбросить красавицу и до аэропорта. Ну, а дальше Томилина подходит к кассе, говорит, что на её имя через Интернет заказан билет и оплачивает выбранный рейс. Нам с тобой, – остановилась Вера у дома, – остается лишь ждать звонка или эсэмэску.

Собственные доводы настолько успокоили Веру, что, попав в квартиру, девушка беззаботно рухнула на кровать: больше суток она провела на ногах. Ночное дежурство, слишком нервное по вине Нади, сменилось не менее суетным, опять же по вине Томилиной, дневным бдением. Уставшая голова требовала законного отдыха.

Краскова разлепила веки только утром. И, уверенная, что не слышала писка пришедшего СМС-сообщения, потому что крепко спала, потянулась к телефону.

Но экран оказался совершенно пуст: ни пропущенных звонков, ни писем!

Вера вытряхнула из сумки планшетник и проверила сделанный прошлой ночью заказ: ни один из билетов не выкуплен. Значит, Надя никуда не улетела. И, судя по всему, даже не добралась до аэропорта. Неужели Игнат каким-то образом успел перехватить подругу и…

Страшно представить, что способен сотворить этот изверг.

Краскова вновь схватила мобильник, пролистала строчки «меню» и нашла номер, с которого ночью звонила Надя. Нажала кнопку вызова.

Из трубки доносились однотонные длинные гудки… Третий… Пятый… Восьмой.

Вера, шагая по комнате, упорно ждала.

– Да-а-а, – наконец, прорвался голос Игната, словно человек с трудом подавил зевок. – Кому не спится в столь ранний час?

– Где Надя? – жестко потребовала Вера.

– Хммм… – стряхивая сонливость, промямлил Страхов. – И кому Томилина понадобилась?

– Что ты с ней сделал? – девушка еле сдерживалась, чтобы не закричать.

– А-а-а, верная подруга Вера? – догадался Игнат. – Неужели капризная, самовлюбленная дамочка и Краскову обманула?

– Что ты имеешь в виду? – ледяным тоном спросила репортерша.

– Надя – предательница! – задохнулся от гнева Игнат. – Она, видите ли, не способна жить по моим правилам. Я подарил ей себя, принял в свой мир, а она меня бросила!

– Если честно, согласна с Томилиной, – поддела художника Вера, – не столь уж ценный ты подарок. Так, сувенирчик-безделушка.

– Тогда и не звони сюда больше, – прошипел Страхов.

– И не собираюсь. Только скажи, где Надя? – повторила вопрос Вера.

– Понятия не имею, – с презрением заявил Игнат. – Она сбежала, прямо с вернисажа, даже не попрощалась.

– Не ври, у нее ничего не получилось, – Вера прикусила язык, но было уже поздно.

– Откуда ты знаешь? – ехидно заметил художник. – А-а-а, ты ей помогала? Снабдила финансами, а подруга сбежала и не сообщила, где искать? Считай, пропали твои денежки.

– Не увиливай, – продолжала допытываться Вера. – Признайся, ты что-то с ней сделал, – девушка боялась даже произнести вслух слово «убил». – Надя рассказала мне, как ты угрожал. Я сообщу в полицию.

– Действуй! – слишком радостно отреагировал Страхов. – Я им подробно расскажу про вчерашний вернисаж. Что мелькал несколько часов на глазах у сотни людей, к «девушке на фоне пейзажа» ни разу даже не приблизился. Кстати, и ты рядом крутилась. Неужели забыла? А может быть… Нет, я просто уверен: это ты её убила!

– Как ты смеешь?! – побледнела Вера.

– Ты завидовала подруге, – развивал дальше безумную идею Игнат, – хотя тайно давно влюблена в меня. И придумала план, как расчистить дорогу к любимому мужчине, – и художник безумно захохотал.

Вера отбросила мобильник, словно змею оттолкнула. Потом всё же подняла телефон с пола и судорожно стала искать кнопку отбоя. «Тебе не отыскать подругу, – продолжала бесноваться трубка. – Надя сама себя наказала. Она…». Наконец, удалось дикий монолог прервать.

Вера помассировала занывшие виски: нужно звонить в полицию. Но… неужели Игнат прав? Что она скажет людям в погонах? Хочу заявить об убийстве. Но трупа, Вера передернула плечами, она не видела. Ладно, об угрозе убийства. Кто угрожает? Кому? Заслуженный художник Страхов собирался убить свою любовницу? Нет, не так. Ведь Надя, если вспомнить, что именно говорила Томилина, упоминала лишь, что Игнат хотел стереть её из реальной жизни, «словно карандашный набросок ластиком». Можно такую угрозу считать смертельной? С точки зрения полиции – вряд ли.

Хорошо, составлю заявление о пропаже человека. Но примут ли его? Пропала моя подруга. Но девушку не ищут ни любовник, ни родственники. И почему тогда Томилину ищу я?