Портрет нимфоманки. Во власти страсти

Я покорно положила линейку на стол и тоскливо побрела прочь. Мне казалось, что это самое обыкновенное утро. По крайней мере, оно так начиналось… все, шло, как обычно: мы пили утренние лекарства, прикалывались как, могли и просто сходили с ума со скуки…

Но именно этим утром, во мне стала зарождаться эта губительная мысль: я поняла, что хочу крови… И я знала, чья кровь должна пролиться по моей душе, чтобы она обрела покой… Эти мысли не покидали мой мозг… И я должна была прогнать их… Но, увы…

После завтрака, я, как обычно, отправилась курить в туалет. Там уже курили Ленка с Викой. Самые веселые девочки из моей палаты. Жизнерадостные, красивые и добрые блондинки. Я мало общалась с ними, но они вполне адекватные. По крайней мере, они не отказываются от душа, регулярно меняют белье, от них не воняет потом и грязными трусами, они не поклоняются мертвецам, и не читают молитвы Сатане.

– О, какие люди! – воскликнула Вика, – покурить решила?

– Да… – вяло улыбнулась я и села рядом.

– Алис, есть что из нового? – спросила Лена, чувственно выпуская густой дым, и с интересом глядя на меня.

– Да… есть. Сейчас! – я напрягла память, и эмоционально закрыв глаза, держа в руке не прикуренную сигарету, на одном дыхании выдала:

"Закончился мой день неравномерный

И грустно вечер нежный провожать…

Опять под одеяло к благоверной

Тоске своей, бессонницу встречать.

А ночь моя взорвала все закатом,

По стенам разливая тишину.

Безнравственно зовет меня куда–то,

Бесстыдно обнажая глубину…

Ей свойственно в полночные мгновенья,

Когда бессмыслен труд ее ответа,

Изгрызть в тоске невольного поэта,

Вгрызаясь в тело пламенным влеченьем.

А мне дары ее пусты и не уместны.

Мне б их продать без капли сожаленья.

Отдать свое желанье за прозренье,

Я б согласилась, если честно.

И Вы, друзья, мне песнь не изливайте.

Лишь боль с моих страданий пейте.

В моей ночи меня не убивайте,

Вы лучше в своем дне меня убейте!

Вам все равно не защитить меня от страха.

Вселенной слишком много для паденья,

А до утра бессонница пустая мнется.

Рукой Вам не коснуться сего праха.

Поэта, право гнусного влеченья,

Слеза без Вашей помощи прольется…"

Я открыла глаза и улыбнулась.

– Круто… – выдохнула Вика, – тебе бы на сцене выступать.

– Когда–то выступала… – улыбнулась я, – правда с гитарой, а не со стихами.

– А, помню, ты же рокерша, – с улыбкой подметила Вика.

Она озорно высунула язык и скривила дерзкую гримасу, изображая пальцами рокерскую "козу".

– Да, были времена, – мечтательно протянула я, наконец закуривая, – я не просто рокер, Викусь… я высококвалифицированный гитарист, один из лучших музыкальных преподавателей в городе.

– Так ты же вроде училка в школе… – удивилась Лена.

– Ну да… Все верно: на основной работе в школе работала. И параллельно давала частные уроки гитары.

– Вот оно как… – протянула она, – сколько лет вместе лежим, а не знала, что ты такая матерая гитарюга. Я люблю гитару.

Лена с каким–то неподдельным восхищением смотрела на меня.

– А почему преподаватель? Почему сама не играла? – поинтересовалась Вика.

– Травма у меня… – я показала девочкам левую кисть, – любой концерт длиться часа два, а у меня рука максимум полчаса игры выдерживает. Так вот удачно в юности на мотоцикле покаталась.

– Ясно, – грустно произнесла Вика.

Девочкам надоела эта тема и они быстро перевели ее.

Они о чем–то болтали, но я уже не слышала, о чем. Глотая дым, я задумчиво смотрела на них. Красивые, стройные, веселые… так жаль их… им бы жить полной жизнью, влюбляться, целоваться, трахаться и просто ловить от жизни кайф. Но у них никогда ничего не будет…

Их красота и молодость пройдут в этих белых стенах. Им не выйти замуж и не родить детей. Их диагнозы не совместимы с жизнью. С той, настоящей жизнью, за забором…

"И у меня тоже никогда не будет женского счастья… Но когда–то у меня было все…" – подумала я.