Машины времени в зеркале войны миров

Партизан. А что же ты молчал, гад? Что же ты молчал? Мы бы, если поторопились тоже бы ушли. А сейчас гореть, гореть…

Тетка Наталья. Лучше здесь гореть, чем в аду потом. А Маринка с дочкой точно в ад попали. Дымом-то как из двери этой вашей пахнуло. Не жалей.

Партизан. Но они ушли, отсюда ушли. А я здесь. А здесь самое плохое место на Земле. С этим спорить вы не будете?

Учитель. С этим спорить мы не будем. (Садится). Но женщины, слава Перуну, спаслись. Кроме тетки Натальи…

Тетка Наталья. Я в бога верую. И верю, что душа моя спасется в вечности. Кроме того, Господь под конец жизни такую мне Любовь явил, которую я не замечала и не ожидала. (Подходит к деду Ивану, садится около него, кладет голову на плечо). Куда же я без него? Без любви моей седой-бородатой? Как бы я сама ушла, а его бы здесь одного оставила?

Дверь опять начинает проступать на стене, открывается, и из нее в клубах дыма появляются Марина Сергеевна и Катя. Они одеты в средневековые платья. Катя заметно подросла.

Партизан. Вы чего вернулись? А? Катя что с тобой произошло? Отчего ты так выросла?

Марина Сергеевна. Сожгли нас с Катей там на костре.

Староста. Кто?

Марина Сергеевна. Святая Инквизиция.

Староста. И что?

Марина Сергеевна. Закончили мы там путь, а вернее тропинку маленькую ответвленную, и вот теперь снова здесь.

Староста. Да когда же вы все это успели? Здесь и трех минут не прошло с тех пор, как вы в дверь эту ушли.

Марина Сергеевна. Да? А мы там три года успели прожить, три Рождества встретить.

Катя. Мы о вас там почти каждый день вспоминали. Последнее время все время дверь эту искали, чтобы обратно вернуться.

Марина Сергеевна. Мы с Катей поняли очень отчетливо слова Учителя о том, что мы самые близкие и родные люди во всей Вселенной. И связаны невидимыми, но очень прочными нитями. Нам так вас не хватало, мы так тосковали и печалились на физическом просто уровне, мы хотели воссоединиться с вами, встретиться с вами.

Катя. Вы мне все почти что каждую ночь снились, и мы с вами разговаривали…

Партизан. Все, хватит этого бреда. Отнесите меня кто-нибудь, втащите быстрее, а то я боюсь, пока ползти буду, она снова исчезнет. Петр Семенович, враг мой родной классовый, ну отнеси меня туда побыстрее, богом прошу. Жить хочу, жить хочу…

За дверью звучит песня BillyHoliday – StrangeFruit.

Староста. (Ни к кому не обращаясь). Отнесу бедолагу. Я тут быстро. Занесу его, а ногу в дверь поставлю, чтоб не захлопнулась. Давай родной. Давай на плечи. Учитель, помоги! Ну давай же, быстрей.

Учитель помогает взобраться Партизану на плечи Старосты. Староста с Партизаном на плечах исчезают в дыму. Дверь пропадает.

Учитель. Вот дверь опять исчезла. А Староста не до конца что-то определился. Ногу забыл поставить.

Дед Иван. Жить любой ценой захотел, а все хорохорился тут. Я много таких видал, что умом-то за жизнь не цеплялись, понимали все, а нутро все равно против разума от смерти рвалось, любые ложбинки малые находило, чтобы спрятаться от нее.

Марина Сергеевна. Вернуться они. Знаю я. Нельзя нам друг друга сейчас предавать. Нельзя разбегаться. Я, там за дверью, с монахом одним встретилась. Научил он меня правильно молиться, с Богом разговаривать. И рассказал, что все внутри у меня, все знания о мире, все прошлое и будущее все во мне. И если я открою свое сердце и пущу в него северо-западный ветер. То это поможет мне вспомнить все, узнать все…

Учитель. И что же Вы узнали?

Марина Сергеевна. Я за те три года, что была за дверью, вспомнила все свои прошлые жизни. Я не буду подробно про них сейчас рассказывать. Но главное вот что – во всех без исключения прошлых жизнях мы все всемером встречались, даже если рождались на расстоянии друг от друга в тысячу километров. И не по раздельности встречались, а в итоге все вместе, как сейчас. Это Учитель правильно нам рассказал.

Дед Иван. И зачем мы все вместе встречались?

Марина Сергеевна. Каждый раз в каждой жизни перед нами задача ставилась, невыполнимая почти, которую нам следовало решить. И мы каждый раз решали эти задачи и выходили на следующий, более высокий, уровень.

Дед Иван. И как мы про эти задачи узнавали? Кто нам про них рассказывал? Кто нас всех вместе собирал?

Марина Сергеевна. Никто не говорил, никто не ставил. Просто кого-то из нас, самого неиспорченного, в последний момент осеняло, из воздуха как будто знание приходило. А собирали нас всегда совсем посторонние люди.

Дед Иван. Да сейчас нас всех, например, майор Шульц собрал. А он ведь не один из нас. Так ведь, Марина Сергеевна?

Марина Сергеевна. Так.

Дед Иван. Ну а какого рода задачи перед нами обычно ставились?

Марина Сергеевна. Да разные. Не время сейчас о прошлом говорить.

Дед Иван. Да. Считанные минуты у нас остались. А наших голубчиков что-то нет, как нет.

Дверь появляется вновь. Из нее выходят Партизан и Староста, одетые в кожаные куртки, все в дыму. В руках у них пистолеты. Дверь исчезает снова.

Партизан. До какой же низости, до какой мерзости люди доходят…

Дед Иван. Что же вы быстро вернулись? И как новые прям. Ты же раненый был? Ходить не мог.

Партизан. (машет рукой с досадой). А…

Староста. Гангстерами американскими мы с ним были. Сожгли нас тоже. Привязали к столбу, облили бензином, подожгли.

Дед Иван. Нет, ну мы здесь, похоже, все с огнем дружим…

Тетка Наталья. Ребятки у вас же наганы есть. Немцев всего человек пятнадцать, я считала. Постреляйте всех. Вы же стрелять умеете.

Партизан. Да патронов нет, все там расстреляли. Да если бы и были, не об том нам сейчас думать надо. Я когда горел в САСШ этих империалистических, ко мне коня два в огне явились с рогами на головах и орать начали что-то, мол, времени у меня совсем не осталось, возвращаться надо скорее и решать со всеми Великую Загадку Жизни.

Учитель. Что за кони?

Слышан звук подъехавшего мотоцикла, звук разгружаемых канистр, немецкая речь.

Тетка Наталья. Господи, помилуй нас грешных…

Катя. Вы что, ничего не понимаете? Ну отчего взрослые такие дураки? Неужели не ясно как надо поступить? Меня в пионеры не успели принять, война началась, но я всегда очень хотела, и все их правила наизусть выучила, и про девиз: «Один за всех и все за одного», прекрасно помню. Нам всем вместе надо в дверь заветную попасть, не поодиночке, а вместе. Понимаете? Как в фильме «Золотой ключик», Дед Иван – как Папа Карло, а мы – как куклы карабасбарабасовского театра. А фашисты – Карабас Барабас, Дуремар, Лиса и Кот. А …

Партизан. Так двери нет.

Учитель. Почему нет, вот она. Только что опять появилась. Дед Иван, открой ее.

Дед Иван. Почему я?