Возвращение

– Гм, как ни странно, у нас есть такие же заведения, – сказал Рехан, снова бросаясь к ближайшей стене дома. Он уже привык издали либо видеть, либо слышать шум приближающейся кареты и спешил убраться с ее дороги. На этот раз вместе с Клер и еще двумя прохожими они простояли больше минуты, ожидая, когда закончится бесконечная вереница этих экипажей, мчавшихся с дикой скоростью.

– А что за иностранцы здесь бывают? – спросил Рехан, когда они возобновили свой путь.

– О, разные. Итальянцы, немцы, русские, ну и, конечно, англичане. Много кто. У нас даже был писатель Карамзин, молодой такой юноша. Мне случайно повезло оказаться в том же кафе, что и он, он был таким любезным, угостил меня всякими сладостями. Но в основном приезжают по политическим делам, сейчас сам знаешь время какое.

– Меня знаешь, что удивило, Клер, когда я попал к тебе в дом? То обилие еды, которое ты мне предложила. Насколько я знаю, у вас ведь туго с продовольствием?

– Мне кажется, я говорила тебе тогда, что отец сдавал хороший заказ, поэтому и были и деньги, и еда, а я не привыкла жадничать. К тому же некоторые заказчики рассчитываются с моим отцом едой или вещами. Стул, на котором ты сидел в моей комнате, между прочим, сделан из красного дерева, и это было в оплату за заказ. Вот, кстати, мы и пришли. – Клер указала на приятный глазу дом немного в стороне от других строений. Чуть дальше от кофейни лежал пустырь.

– А что это за здание напротив? – спросил Рехан. Он остановился, рассматривая огромное здание с многочисленными колоннами и окнами.

– Это театр Комеди Франсез. Создан по приказу Людовика Четырнадцатого, Короля-Солнца. Чтобы почтить память Мольера, – добавила Клер. – Так что, Рене, ты находишься в самом центре Парижа.

– И ты хочешь сказать, что здесь дешевое заведение? – прошептал Рехан.

– Честно? – улыбнулась девушка. – Сегодня меня пригласила Роза. Лакомб. Которую ты знаешь по… как их там… учебникам. Вот и познакомитесь лично. Ты не суди меня строго, я рассказала ей о тебе, и она очень заинтересовалась. Ты ведь не обижаешься на меня? – Клер попыталась заглянуть в его глаза, но Рехан смотрел на здание, то, что он мог видеть только на картинках. Сегодня история становилась явью, и он ни при каких обстоятельствах даже не думал о возвращении назад, стараясь всеми фибрами души впитать в себя все очарование и ужасы Парижа.

– Ну что, пойдем? – кивнула Клер.

За стеклянной витриной кафе на изящных стойках расположились сладости в красивых упаковках или широких вазах. С навеса кафе свисали различные растения и цветы, переплетаясь в причудливые узоры.

Войдя внутрь, Клер быстро нашла свою подругу по обществу, и они присоединились к ней за один из столиков возле окна.

– Я рад знакомству с вами, – не зная, как приветствовать даму, Рехан протянул руку.

– И я рада, – ответила Роза, протягивая ему руку в ответ. Вспоминая разные фильмы, Рехан не нашел ничего лучшего, как поцеловать кончики ее пальцев, но, правильно он поступил или нет, Роза так и не дала ему понять. Лишь мельком улыбнувшись, она пригласила снующего среди гостей официанта.

– Что вы будете пить? Есть? – спросила Роза, скользнув взглядом по Клер и задержавшись на Рехане. Также, как и ее подруга, Лакомб оглядела его с ног до головы, словно оценивая.

Клер быстро сделала заказ и теперь они вместе смотрели на парня, ожидая его выбора.

– Я… не знаю, – растерялся Рехан. – Наверное, просто чашечку кофе. Я не знаю, что здесь есть.

– О, здесь много что есть, – ответила Роза. – Но за знакомство лучше, наверное, начать с вина. Данное заведение предлагает около тридцати видов вин, ликеров. Или ты предпочитаешь пунш, глинтвейн?

– Гм, на ваш выбор. Я целиком и полностью полагаюсь на ваш выбор.

– Хорошо, – согласилась Роза и, пока она диктовала заказ официанту, Рехан чуть искоса рассматривал ее. Действительно, с ее прелестной фигуркой и изящными движениями она могла быть актрисой. Смуглое лицо, черные волнистые волосы, которые выбивались из-под белоснежного чепчика, обрамленного шелковыми лентами, такие же черные густые ресницы и глаза. Рехан отметил также красиво очерченный, правильный нос, и изогнутые в чуть насмешливой улыбке чувственные губы.

Сделав заказ, Роза извинилась, сославшись на то, что ей надо обсудить с Клер одну проблему и, повернувшись друг к другу, они стали горячо что-то обсуждать. Вернее, с жаром и периодически махая руками обсуждала Клер, Лакомб же, по краткому наблюдению Рехана, вела себя более сдержанно. Рехан же нашел себе занятие в том, что стал с удовольствием разглядывать как само помещение, так и гостей в нем. Действительно, как и говорила Клер, его так называемый гид по Парижу, люди, заказав себе поесть или выпить, в большей своей части держались кучками, дискутируя или играя в шахматы или шашки. Само помещение кофейни выглядело шикарным. Как позднее узнал Рехан, хозяин стремился создать интерьер, который не уступал бы по пышности Версальскому дворцу. Задрапированные тканью стены, множество зеркал, чтобы увеличить визуально пространство, хрустальные люстры и канделябры.

Скоро им принесли заказ и Роза, закончив обсуждение с Клер, переключилась на Рехана.

– Как вам еда? Напитки? – спустя некоторое время осведомилась она.

– Бесподобно! – воскликнул юноша, уплетая за обе щеки мороженое из маленькой тарелочки, отдаленно похожей на креманку.

– Давайте выпьем за нашу встречу! – Роза подняла бокал, предлагая ему сделать то же.

Сделав маленький глоток, Рехан поразился, насколько глубоким и бархатным был вкус вина. Первым желанием было моментально допить все, что в бокале, но он заставил себя сдержаться и решил смаковать все по отдельности.

– Мне очень нравится здесь, – признался юноша, – тем более в обществе таких прекрасных дам.

– Ты очень любезен, Рене, – улыбнулась Роза.

– А что за люди здесь? – Рехан обвел руками пространство. – Ремесленники, аристократы?

– О, – засмеялась девушка, – ремесленников здесь бывает крайне мало. В основном врачи, писатели, художники, разные политические деятели.

– Да, и еще это кафе славится дуэлянтами! – вставила свое слово Клер.

– Дуэлянтами? – поразился Рехан. – Серьезно?

– Абсолютно, – подтвердила Роза. – Ты видел пустырь неподалеку? Вот там это все и происходит. Дуэль и – чашечка кофе! Что может быть прекраснее после этого события? Вновь наслаждение жизнью!

Рехан лишь покачал головой. В который раз он поражался контрастности их миров. Да, блеск, богатство и нищета также присутствовали и в Мумбаи, да и во всей Индии, но здесь это слишком бросалось в глаза, слишком ярким был контраст и порой все это сменялось чуть ли не с каждым шагом пройденного им пути. Запахи гниющих фруктов внезапно сменялись не менее свежей селедкой, а через пару шагов благоухало восхитительными прованскими травами, а затем снова таким смрадом, что становилось просто нечем дышать.

– Роза, и много заведений подобного типа в Париже?

– Достаточно, – уклончиво ответила она. – Но они все отличаются друг от друга, ведь присутствует монополия.

– Монополия? – не совсем понял Рехан.

– Да. Существуют гильдии, которые имеют монополию на производство определенного продукта. Например, одна гильдия готовит только товары из птицы, пироги, другая – только сладости, следующая – соусы. Их великое множество, всех не перечислишь. Навскидку – больше шестидесяти.

– Вот это да! – поразился Рехан.

– Но, тем не менее, выбор есть всегда. В меню неизменно присутствует порядка двадцати блюд из говядины, двадцати из баранины, телятины, столько же из птицы, около тридцати блюд из рыбы, закусок, десертов. В уважающем себя ресторане ты найдешь и икру, и испанские окорока, и копченых угрей. Словом, всего, что только душа пожелает. В этом кафе ты даже можешь попросить официанта принести тебе чернила и перья, а за отдельную плату бумагу и свечи.

– Я не могу поверить, – покачал головой Рехан. – И это все может быть только в одном ресторане? Я имею в виду то количество блюд, что ты назвала?

– А что здесь странного? – не поняла Роза.

– У себя дома я только пару раз бывал в ресторанах, обычно на какие-то торжественные события, но меню даже самых престижных наших ресторанов содержит максимум по два-три пункта чего-либо мясного или рыбного, еще пунктов пять десертов и столько же напитков.

– О, как вы грустно там живете, – улыбнулась девушка.

– Вовсе нет, – возразил Рехан. – У нас есть масса развлечений, которые вам даже и не снились.

– Не буду с тобой спорить, – ответила Роза. – Мой друг Жан-Теофил тоже рассказывал мне много занимательных историй. Он ведь молодой журналист и уже успел побывать на Мартинике и в Гваделупе, и его истории порой похожи просто на сказки. Волшебные и страшные.

– Почему страшные?

– На Мартинике он руководил восстанием рабов, описывал мне их тягостную жизнь в колониях. Мне было страшно все это слушать, но он умеет так занимательно рассказывать.

– А что вы, Роза? Я слышал, вы были актрисой.

– Да, верно, трагической актрисой. Я выступала в разных местах, в театрах Марселя, Лиона, в трактирах. Играла в основном по произведениям Расина и Корнеля. Я ушла, потому что устала кочевать из города в город, да и публика была неблагодарная. Представь, начинаешь ты играть какую-то роль, а тебе уже невыносимо жарко от пылающих каминов. Низкие потолки, это я о трактирах, такое ощущение, что вот-вот упадут на голову, и дикое поведение посетителей. Казалось, им нет дела до происходящего прямо перед ними! Рыгают, сморкаются, храпят, отвратительно!