Возвращение

– Все могут ходить, что в этом такого? Ты, кстати, что будешь есть? Могу предложить бульон из ягненка с потрохами, есть немного пирога или рагу.

– Я не голоден, – покачал головой Рехан.

– Да? А по мне, ты выглядишь изможденным и голодным. Ну что ж, – девушка присела на кровать, которая жалобно скрипнула и сложила руки в замок. – Давай тогда знакомиться. Меня зовут Клер. А как тебя?

– Рехан Мальхотра.

– Гм, Ре… как-как? Извини, я не запомню. Давай я лучше буду звать тебя Рене.

Рехан только пожал плечами. Он все еще находился в некотором шоке от происходящего и на данный момент ему было без разницы, как его будут называть.

– Ты вообще откуда там взялся? Я ждала свою подругу, только отвернулась, а тут раз – и ты, лежишь на дороге и рассматриваешь грязь. Ты из какого района? Города?

Рехан пристально посмотрел на нее.

– Я из Мумбаи, Индия.

– Из Индии??! Да как ты тут оказался?! – воскликнула девушка. – Если ты путешественник, то нашел очень неподходящее время. У нас тут революция в самом разгаре, знаешь ли.

– Какая революция? – практически одними губами спросил Рехан.

– Какая-какая, самая обычная. Людям надоело жить в полнейшей нищете, они борются за свои права. Я, кстати, тоже вхожу в одно из обществ, – гордо дополнила Клер. – «Общество республиканок».

Рехан поднял руку, чтобы прекратить поток ее слов.

– Подожди, давай по порядку. Можно я задам тебе несколько вопросов?

– Я слушаю тебя.

– Мои вопросы могут показаться тебе необычными, но… на каком языке я говорю с тобой?

Клер чуть склонила голову набок и впервые за все время улыбнулась.

– Ты, наверное, один из шутов короля и решил посмеяться надо мной? Поверь, сегодня я не настроена шутить, да и через пару часов мне надо быть на собрании. Хотя… Ты не похож на шута, да и одежда твоя странная. Ты вправду из Индии? Но и на путешественника ты не похож…, – она в задумчивости рассматривала его.

– Клер, ответь пожалуйста на мой вопрос.

– Дурацкий вопрос. Ты же понимаешь меня. А раз я говорю на французском и каталонском, ты знаешь эти языки. Моя мать, знаешь ли, говорила только на каталонском диалекте, поэтому я его знаю.

– То есть ты хочешь сказать, что я во Франции?

– А ты думал где? В древнем Риме?

– И какой сейчас год? – проигнорировав ее издевку, продолжил Рехан.

– 1793.

– О Боже, – застонал юноша и проговорил еще что-то.

– Что ты сказал? Я не расслышала.

– Я спросил самого себя, каким образом меня занесло сюда.

– Что значит «занесло»? – не поняла Клер.

– Не важно, – отмахнулся Рехан. Он уже более-менее начал приходить в себя от потрясения, и пытался сейчас своими вопросами нащупать более твердую почву, чтобы не сойти с ума. В уме он пытался переварить все, что произошло с ним за последние несколько минут, но мысли исчезали, не успев даже окончательно сформироваться. Каким образом он говорит с ней на французском и, тем более, на каталонском? Если про первый вариант он знал, то о втором лишь пару раз встречал в учебнике по истории и уж тем более никогда не изучал ни тот, ни другой.

Устав сидеть в одной позе, девушка отодвинулась чуть вглубь и, прислонившись спиной к перегородке, поджала колени под себя.

– Ты задумался о чем-то? Может, продолжим? – спросила она. – Ты забавный. Ты еще расскажешь что-то о себе, или хочешь узнать обо мне? – И, не дожидаясь, пока он ответит, продолжала, – мой отец ремесленник, он делает кожи и продает их. Вот и сейчас он ушел относить готовый заказ. Подмастерья у нас уже нет, отец выгнал его, поэтому он все теперь делает сам. Иногда я помогаю ему, хотя это тяжелая работа. Я, между прочим, и грамоту знаю, могу читать, писать.

– А твой отец не будет против, увидев меня здесь?

– Нет, конечно. Он целиком и полностью поддерживает наше общество, и я нередко привожу сюда тех, кто скрывается от гвардии короля.

Рехан снова замолчал на некоторое время. Девушка терпеливо ждала.

– Послушай, Клер, – наконец произнес он, – а твоя фамилия случайно не Лакомб?

– О, ты знаешь Розу Лакомб?! – воскликнула девушка.

– Знаю, – пробурчал Рехан, – из учебников…

– Из каких учебников? Нет, я не она. Мы просто тезки. Она красивая, – мечтательно произнесла Клер, – к тому же она была актрисой. А сейчас она с нами. В нашем обществе она секретарь и одна из его основателей.

– И что пропагандирует ваше общество? – спросил Рехан.

– Как что? Мы боремся за равноправие! Якобинцы решительно против нашего равноправия! Ты бы слышал слова Шометта, которые он с таким пафосом произносил в Парижской Коммуне! «С каких это пор считается приличным, чтобы женщина покидала священные заботы своего хозяйства, и является в общественные места, поднимается на ораторскую трибуну!» – продекламировала Клер. А почему мы должны молчать? Мы тоже умеем чувствовать, и думать, и выражать свои мысли и желания, до каких пор мы будем примиряться с действующим положением дел?

Рехан понял, что задел больную струну в мыслях девушки.

– А цены? – продолжала она. – Ты, наверное, даже не представляешь себе, насколько сейчас вольготно чувствуют себя спекулянты и скупщики! Мыло, крахмал, синька, цены такие непомерные, что прачки лишаются всех их заработков! Что им, идти выносить горшки теперь из-под аристократов?

– То есть недостатка в нужных вещах нет? – уточнил Рехан.

– Конечно, всего в изобилии, а вот цены!

– И кто еще входит в ваше общество? Или там одни женщины?

– Нет, что ты. Да, раньше действительно создавалось это общество только для женщин, но теперь туда приходят и мужья, и братья наших гражданок. Кстати, нас также поддерживает и общество «бешеных» во главе с Жаком Ру. К слову, может быть, ты расскажешь теперь что-нибудь о себе? Чем ты занимаешься? Одежда у тебя, я погляжу, очень даже приличная, только никак не пойму, что за материал.

Рехан покосился на свои джинсы и джинсовую рубашку.

– Это из джинсы, – ответил он. – А ты действительно хочешь узнать, чем я занимаюсь?

– Мне любопытно.

– Я, правда, пока еще учусь, но и подрабатываю. Создаю компьютерные игры.