Тридцать один. Часть I. Ученик

В миры бронепояса, больше всего пострадавшие от вторжения поглотителей, продолжают пребывать всё новые и новые корабли. Недальновидные «не освещенные источником магии» бросают насиженные земли, чтобы попытать счастья в Благограде и Семисвете. Влиятельные семьи волшебного мира, как могут пытаются им помочь, скупая, пусть и за не большие деньги, их брошенные дома…

Я потряс головой. Понапишут галиматьи, башку сломаешь, и снова взмахнул пером.

Загадка вкуса!

Новый мастер покоряет тридцать миров. Он ещё не представлен высшему свету, но его запеканка Ля Ра Фейри наделала не мало шума. А троллево колено вызвало фурор на Императорском приёме в Черногорске. Кто он? Что мы знаем о нём? Только имя его поверженного наставника…

Я не успел дочитать.

– Что копошишься! – закричал Оливье. – Скучно идти, ща меня понесёшь!

Я встряхнул перо и спрятал под рубаху.

Мы не успели отойти от радуги, когда из сияния выпал архивариус. На его губах блуждала блаженная улыбка.

– Как говорил хранитель войны: «Как сказочно прекрасен мир!» – воскликнул он. – Сто лет в архиве прошли даром, я и не представлял, насколько он восхитителен.

– Так и знал, что увяжется, – проворчал Оливье. – Ещё раз брякнешь про хранителей, – повысив голос, предупредил он. – Якорь в бороду вплету!

Тридцать Первый Мровкуб спрятал улыбку и опустил глаза. Дядя, не оглядываясь, устремился вперёд. А я, призывно махнув архивариусу рукой, последовал за ним.

В бесконечной пустоши стали попадаться прогалины с редкими клоками пожелтевшей травы. Пыль неожиданными вихрями взметалась вверх, и так же внезапно опадала. Не очень похоже на Благодатные земли.

– До начала мировой войны, – шепотом поведал Тридцать Первый Мровкуб. – Тут благоухали сады, – он словно читал мои мысли. – Поглотители выпили из Благодатных земель всю магическую энергию.

– Прискорбно, – поддержал голем. – Дорасскажи свою историю.

– Чью? – удивился архивариус и хлопнул себя по боку. – После сотни лет взаперти, меня даже пыль приводит в восторг, – он пожевал губу. – Как говорил один поглотитель: «Чтобы ничего не переврать, начну с момента сотворения».

– Ты помнишь, как тебя создали? – удивился Евлампий.

– Только архив, – заморгал Мровкуб. – Его сотворили в пещере под королевским замком Семисвета.

– В Семисвете не бывал, – вставил голем.

– О, прекрасный мир. Меньше других пострадал от поглотителей, так что, почти такой, как до войны. Бескрайнее море и свежий ветер сами по себе волшебство!

Скрипящая под ногами пыль, сушь и духота с лихвой доказывали его слова.

– Я всего лишь хранил знания, – продолжал архивариус. – Но со временем их стало так много, что я создал гомункула. Назвал Мровкубом. Мров-куб. Если читать наоборот – книжный червь, – архивариус улыбнулся. – Он делал то, чего не успевал я. Знания росли, я создавал новых гомункулов. Как говорил первый волшебник: «Сначала было интересно». Но когда я собрал всё, что осталось после войны, стало скучно.

– Перемена мест убивает скуку, – мудро изрёк голем.

– Я тоже так решил! – обрадовался Тридцать Первый Мровкуб. – Я знал всё, но ничего не видел. Я решил оставить архив и отправиться в путешествие.

– Во всех мирах были? – полюбопытствовал я.

– Что вы, юноша, нет. Мне запретили покидать пещеру. Как говорил гном Дагар: «Я слишком ценен, чтобы подвергать себя опасности».

Оливье обернулся, с интересом посмотрев на архивариуса.

– Мешаю? – вежливо уточнил тот.

Дядя покачал головой, но шагал уже не так прытко, прислушиваясь.

– Как я говорил, гомункулам начали сниться сны.

– Не может быть! – воскликнул Евлампий.

– Как говорят в гильдии Иллюзий: «Возможно всё!». Я вижу то же, что и гомункулы. Им снились сны. Поначалу безобидные фантазии, а потом тот самый кошмар. У них появились страшные раны.

– Потрясающе! Необычайно! – поразился голем.

– Пугающе! – закончил вместо Евлампия архивариус. – Я перерыл архив, и раскопал, что до появления магов…

– Чародеи были всегда! – провозгласил голем.

– Всегда! – не так уверенно, подтвердил я.

– Нет-нет. До магов были шаманы!

– Никогда не слышал о шаманах! – раздраженно сказал голем.

Я вжал голову в плечи. Опять он. Его вонючая задымлённая хижина и морщинистые руки с чёрными ногтями преследуют меня даже в другом мире. Его скрипучие слова: «Властелин освободится от проклятия, когда предатель отдаст магическую силу, ненавистник подарит смелость, а наставник откроет истину», всегда со мной.

– Может их уже и не осталось! – согласился архивариус, мотнув бородой. – Но один ещё точно есть. Шаман приходил ко мне. Каждую ночь погибал гомункул, а мне снился старик в шубе приказывающий идти на Изумрудный остров. Когда остался единственный Тридцать Первый Мровкуб, я сдался. Ничего не сказав хозяевам, я открыл портал и отправил выжившего гомункула в мир летучих обезьян. Дальше вы знаете!

– Тяжело без помощников? – не к месту спросил я.

– Ращу новых.

– Неважно! – вскрикнул голем.

– Если всё это правда, нас ждут большие неприятности, – посерьёзнел Оливье.

– Почему это? – бросился в бой Евлампий.

– Потому, что хозяева будут искать, куда делся их гомункул.

Голем фыркнул, а я подумал, что дядя прав. Если пресловутый магистрат существует, страшно представить, что нас ожидает.

– Вы правы, они захотят вернуть гомункула. Но пока я в архиве и выполняю свою работу, они ничего не знают! – пообещал архивариус.

– Тяжело быть в двух местах одновременно…

Дядя резко остановился, перегородив нам дорогу.

– Как началась мировая война? – потребовал он, уставившись Мровкубу в глаза.