Звездочка

– Ничего, – осматривая повреждения, причиненные котом, ответила девица. – Мы добьемся того, что они нас услышат. Неужели вам не очевидна та гигантская энергетическая мощь, которой владеют эти существа?

– На собак их мощь не производит никакого впечатления.

– Да, вы правы. Мы считаем, что тут дело в древнем конфликте двух могущественных цивилизаций. Они не могут избыть пережитки прошлого. Нужно помочь им преодолеть взаимные разногласия.

– Собаки – тоже пришельцы? – осведомилась Клара.

Но ее собеседницу уже позвали друзья, и девица бегом направилась к остальным митингующим, на ходу выкрикивая очередной лозунг. Комиссар Рольф отпустила педаль тормоза и крутанула руль своего желтого «Импульса». Во все века юные сердца бунтовали против системы. Коты – один из самых безопасных способов проявления их внутренней свободы.

Клара водила свою машину стремительно, Акулина даже побаивалась с ней ездить, так что не прошло и двадцати минут, как за стеклами «Импульса» замелькали уютные улочки Лаврового пояса. Среди фасадных красок домов в этом сезоне преобладали солнечные тона, так что мобиль Клары словно бы вернулся на свою цитрусовую плантацию. Парковочное место перед домом сегодня было свободно – по случаю хорошей погоды многие жильцы рванули на реку. Приятно вечерком занырнуть в прохладные воды, а еще приятней, установить поблизости электрический отпугиватель мошкары и забросить удочку в надежде на поклевку крупной рыбы. Сама Клара не являлась страстным рыболовом, зато очень любила смотреть на поплавок, качающийся на тихих речных волнах. Но сегодня она решительно отогнала от себя всякие мысли о спокойной досуге. «Равные возможности». И точка!

На нижнем этаже трехэтажного дома, в котором находилась ее квартира, располагалась мясная лавка, которая исправно снабжала всех жильцов парной вырезкой и прочими деликатесами животного происхождения. В основном – бараниной, поскольку хозяин лавки Онуфрий Блюхер был страстным пропагандистом данного продукта. Кроме баранины дородный мясник уважал лапту, городки и разводил на продажу комнатных собачек. По вечернему случаю, а еще потому, что клиентов пока в округе не наблюдалось, сам Онуфрий вытащил из магазина низкий табурет и теперь восседал на нем с изогнутой трубкой в зубах. Когда он увидел Клару, то приветственно замахал ладонью и крикнул:

– Я сейчас! Есть очень сочная вырезка для вас, госпожа Рольф. А для Лени я приготовил обрезков, – с этими словами Онуфрий поднялся с жалобно скрипнувшего табурета и немедленно скрылся за стеклянной дверью лавки.

Лень – так звали кошку Клары. Личная Лень следователя надзора имела радикально белый окрас и характер полностью соответствующий имени. При выборе клички Клара недолго колебалась. Она решила, что будет очень уютно заявиться домой после трудного дня, а на пороге тебя встречает теплая и пушистая Лень. Ну, разве не прелесть?

Когда мясник извлекся обратно на улицу, то застал Клару в весьма воинственной позе. Руки следователя надзора грозно попирали бока, а голова была задрана вверх.

– И что это такое? – голос Клары не сулил Онуфрию ничего хорошего.

– Вот. Вывеску обновил, – гордо ответил мясник.

Над ними играла и искрилась разноцветными фонариками надпись: «Баранина. Мясо долгожителей».

– Вы пропустили предлог «для»! – насупилась Клара.

Онуфрий не спеша поставил на тротуарную брусчатку продуктовые пакеты и внушительно поднял указательный палец.

– Ни в коем случае, – заявил лавочник. – Я бы даже сказал – отнюдь! «Для» в данном конкретном случае сильно понижает список моей потенциальной клиентуры. Если я его применю, то получается, что баранина в моем магазине будет предназначена именно для долгожителей. Долгожителей в смысле свершившегося факта. А я хочу вести дела со всеми покупателями, без исключений на тех, кто не ставит себе задачу провести на этом свете максимально возможный срок.

– Тогда хотя бы вставьте «будущих», – попросила следователь надзора.

– Милейшая госпожа Рольф! Это противоречит принципу рекламы. Эффект должен либо наступать немедленно, либо речь должна идти о тождественности. «Будущих» – очень отдаленно, а значит – неопределенно. Каждый, кто купит у меня баранину, сможет считать себя уже фактически причисленным к когорте людей, которым уготована долгая старость. Нет, дорогая Клара, «будущих» – слишком слабо и оттянуто. Я вынужден заботиться о своем деле. Месяц назад через квартал открылся магазин говяжьего ливера «Телячьи нежности». Конкуренты, знаете ли, не дремлют.

Клара вздохнула. В городе Умников даже у мясника имеется собственная научная концепция рекламы. Этого Блюхера с наскока не возьмешь. Чтобы убедить его сменить вывеску, придется привлекать целую команду из ученых и юристов, а с хорошим соседом так не поступают. Поэтому баранина так и осталась пока мясом долгожителей без всяких дополнительных частей речи. Причем достойный лавочник, внутренне, был совершенно чужд стяжательства, как и преждевременной седины. Он просто из лучших побуждений страстно желал облагодетельствовать ближних мясом. А прибыль от своего дела воспринимал с монументальным равнодушием. Клара была совершенно уверена – если у Онуфрия образуются излишки капитала, он не станет стремиться открыть еще один магазин в другом районе, а потом еще один, нет, Блюхер скорее купит себе на задний двор стационарный телескоп, чтобы наблюдать за небесными светилами в компании декоративных собачек. Тем более что он не раз высказывал свою фантазию всуе, совершенно не стесняясь.

Когда Клара поднялась к себе, на третий этаж, с другой стороны двери ее встретила длинношерстная представительница инопланетной цивилизации. Белоснежная Лень, уже изнемогшая от дразнящего запаха баранина, громогласно пожаловалась хозяйке на отчаянный голод (врет) и затворнический образ жизни, в котором очень мало мужского внимания (святая правда).

– Эх, Лень, – вздохнула Клара. – В сущности, не так уж далеко мы от вас ушли. Проблемы-то одинаковые…

Но кошка не вступила в полемику, потому что с урчанием грызла первый кусок щедрого подношения Онуфрия Блюхера. Клара быстро поужинала вчерашним супом и принялась тщательно готовиться к посещению «Равных возможностей». Если бы Еремей Кеглин мог лицезреть, насколько привычно-небрежно подошла его бывшая девушка к своей вечерней трапезе, то несомненно испытал бы легкое помутнение рассудка. Ему их совместные ужины наверняка представлялись нескончаемым гастрономическим праздником, состоящим из череды яств и вереницы соусов, которые производились на свет умелыми ручками его возлюбленной. Вероятно также, что сей наивный тип испытывал иллюзии относительно продолжения ежевечерних пиров после свадьбы, хотя у Клары насчет этого были собственные виды. Впрочем, ее также ждало разочарование, когда полноводная река нежностей, букетов и комплиментов от жениха при произведении последнего в чин мужа сначала превратилась бы в тоненький ручеек, а потом иссякла совсем, вследствие затяжных обыденных ветров и антициклонов взаимного привыкания.

Таким образов Клара еще раз подвела черту под несостоявшейся свадьбой и даже нашла в этом свои плюсы, что мгновенно осушило ее уже было увлажнившиеся глаза. Одновременно она продолжала комбинировать вечерний наряд, потому что женщины постоянно ухитряются думать о десяти вещах одновременно, чем часто приводят своих мужчин в глубокий ступор.

В результате сложного наложения настроений и мотивов, Клара выбрала короткое коктейльное платье сливового цвета и принялась с помощью косметики создавать себе новый образ – широко открытые удивленные глаза, яркие губы в ореоле потока «плавящейся меди». Ножки она обула в изящные черные туфельки на шпильках и нашла их очаровательными. После внимательного анализа экстерьера перед ростовым зеркалом, Клара нашла, что туфельки замечательно подчеркивают стройность ее ног и придают походке утонченную легкость. На самом деле это были просто черные туфли.

Тем не менее, образ получился настолько эффектный, что водитель электро-такси, который подвозил ее к клубу, забыл о работе и долго уговаривал Клару послать подальше разнузданное заведение, а вместо этого составить ему компанию в маленьком домике на окраине. Он гарантировал прекрасный вид на реку и лес, утреннее пение соловьев и собственное очень приличное общество. Клара без труда преодолела сомнительное искушение – броситься очертя голову в шоферские объятия и, расплатившись с таксистом, застучала каблучками по гранитным ступенькам клуба «Равные возможности».

На крыльце стоял охранник с обнаженным малиновым фаллосом. Из папье-маше, похоже, проверять наощупь Клара не рискнула. Еще у нескольких мужчин, что курили неподалеку, также наблюдались искусственные достоинства в разной степени эрекции. У кого картонные, у кого тряпичные. Клара подметила даже парочку пенисов из бронзы, которые по причине немалого веса крепились к поясам специальными бандажами. Таков был манифест «Равных возможностей»: если женщинам позволена сексуальная провокация противоположного пола в виде декольте, коротких юбок и всяческих косметических хитростей, на вроде ярко-красных губ, то почему мужчины должны отставать? Взаимоотношение полов – ключевой вопрос человечества и идеология клуба отвергала ханжескую мораль современного общества. Несколько мужчин пошли дальше и даже обзавелись накладными задницами, но это было слишком – в таком виде они крепко смахивали на павианов.

Охранник отнесся к Кларе приветливо:

– О! Вот это экземплярчик! – бодро выдал он, когда ощупал взглядом все выпуклости на ее фигуре.

– Спасибо, – скромно потупила глазки следователь Рольф.

– В какой зоне желаете расположиться?

– А какие есть?

– Ну, синяя зона для тех девушек, которые сегодня не расположены к флирту. Мы называем ее «Одна пришла, одна уйду». Находится за танцполом. Вторая – «Рассматриваю предложения». Есть еще угол для кандидаток в содержанки…

– Даже так?

– Само собой. Невозможно запретить женщинам превращать секс в некое подобие товара, поэтому мы стараемся лишь упорядочить их желания, – страж порядка заученно отбарабанил формулировку и продолжил рассказ о внутреннем устройстве клуба. – В дальнем углу имеется огороженное пространство для брачных предложений. Оно называется – «Только после свадьбы». Оно предназначено тем дамам, кто считает, что может толкнуть свои достоинства по наивысшим расценкам. В последнее время этот закуток не слишком популярен. У нас предусмотрен даже чулан для воинствующих феминисток. Во время медленных танцев мы подпираем его шваброй…

Клара отчаянно тряхнула челкой:

– «Рассматриваю предложения».

Охранник расплылся в улыбке:

– Я так и думал. Послушай, красотка, на втором этаже оборудовано несколько лож для особенных гостей. Могу провести тебя в одну из них. Через пару часов у меня будет перерыв, и я с удовольствием к тебе присоединюсь, – он многозначительно понизил голос. – Эти ложи полностью окружаются специальной занавеской. Мы можем прекрасно провести время вдвоем…

Клара благосклонно отреагировала на второе за последние пятнадцать минут предложение интимной близости. Ну, глупо же сначала полностью задействовать весь свой арсенал, чтобы привлечь мужчин, а потом возмущаться, когда эти бедолаги покупаются на твои ухищрения.

– Благодарю. Я попробую на общих основаниях.

По мужественному лицу охранника пробежала легкая тень досады. «Понимаешь ли, я тут нарасхват» – утверждали его изогнутые брови. «Прокидаешься», – предупредили мясистые губы, сложившиеся в чуть презрительную улыбку. Сотрудник безопасности деланно равнодушно пожал плечами и повел взглядом поверх Клары.

– Когда передумаешь, знаешь, где меня искать, – надменно бросил он.

Девушка прошла под мигающей надписью «Человек – обоеполый биологический вид» и вступила в прохладный полумрак «Равных возможностей». Изнутри клуб походил на грот. Зоны и столики разделялись блестящими от воды массивными валунами. Воды было много. Ручейки текли под прозрачными стеклянными пластинами пола и собирались в несколько подсвеченных изнутри бассейнов. Тут часто проходили вечеринки с купанием, это Клара знала, как работник надзора. Власти города Умников пристально следили за деятельностью клуба и с удовольствием прикрыли бы его, но количество инцидентов тут не превышало разумные пределы, чему способствовал прекрасно обученный и физически крепкий персонал. Большая часть «Равный возможностей» была погружена в темноту, лишь танцпол купался в лучах прожекторов, да еще бары освещались специальными фонариками, которые были выстроены таким образом, что отрезали кусок пространства ровной полосой света от остальной части зала, где царила тень интимно-сердечных переживаний. Несомненно, внутренний декор заведения имитировал гигантскую пещеру. Владельцы клуба как бы напоминали посетителям – так мы, люди когда-то жили, отсюда из пещерного быта и развилась наша цивилизация.

Официант смешанной зоны был страшен, как мифическая горгулья. Конечно же, любой мужчина на его фоне выглядел красавцем. Клара не усомнилась – это было частью игры. Похоже, был задействован специальный грим.

– Голубые столики для кавалеров, оранжевые для дам, те, которые раскрашены «в пополаме» – для пар, столики-радуги – для больших компаний, – сотрудник быстро просветил девушку относительно местных колористических принципов. – Вас сколько? Одна? Хм… свободных оранжевых пока нет, присядьте пока куда-нибудь, позже, как индивидуальный освободится, я вас перемещу. Выпьете для разгона и настроения? Сбитень, медовуха, пиво, вино, водка. Тем, кому не жаль завтрашнего дня, я смешиваю напитки.

– Что порекомендуете?

Официант посмотрел на Клару бесполым взглядом мудреца.

– Шарахните сразу рюмку коньяка. Это поможет правильному пониманию обстановки. А потом я поставлю вам бокал холодного белого вина. Пока будете потягивать его, определитесь, в каком направлении двинетесь дальше. Идет?

Девушка одарила его ослепительной улыбкой. С тем же успехом она могла осветить лучом фонарика покрытую мхом базальтовую глыбу.

– Идет.