Обороти меня. Часть 3. Назорей

Над лодкой повисла тишина. Был слышен только плеск весел о воду, крик чаек и дыхание гребцов. Видимо, рассказ Леры заставил задуматься всех. Между тем берег все приближался и приближался.

– Как вы думаете, они специально нас сюда доставили, или это получилось случайно? – наконец нарушила молчание Лера.

– Кто? Дельфины? Предлагаешь их догнать и спросить об этом? – усмехнулся Андрей.

– Нет. Я просто хотела узнать, что вы по этому поводу думаете.

– Я думаю, что, если, как ты говоришь, Бог над всем, и Он все продумывает и просчитывает до мелочей, то ничто не случайно, в том числе и то, как себя повели эти веселые афалины.

– А ты, Джонни? Что ты думаешь? – не унималась Лера.

Мулат промычал что-то невнятное, и потом нехотя ответил:

– Что думаю? Я пока все еще думаю над тем, что ты сказала. Честно говоря, я никогда не размышлял над человеческими бедами в таком ключе. И ты знаешь, возможно, что ты права. Когда я ушел из родительского дома, я начал курить, и курил лет десять. Но затем мой лучший друг заболел и умер. Умер он от рака легких, и когда я спросил врача, почему, тот ответил, что это однозначно из-за сигарет. Он так мучился, когда умирал. В общем, как бы там ни было, но… с тех пор я не курю. Лет пять уже, наверное. И не тянет, ведь! Как отрезало. А пока не потерял близкого человека, дымил как паровоз.

– Смотрите! Там, на берегу. – Прервал их Андрей. – Кажется, нас уже ждут.

Они оба перестали грести, и Джонни, взяв бинокль, посмотрел на берег.

– Да, смотри-ка! Хотя, чего я удивляюсь? – сказал он.

– Что там, что? – с нетерпением спросила Лера, которая без бинокля видела только, что на берегу вроде как есть какие-то люди. – Дай мне посмотреть.

Джонни протянул ей бинокль.

– Судя по одежде, это, скорее всего, зулу. Нас прибило к Южной Африке. Что ж, по крайней мере, они точно не каннибалы, – сказал он без особенной радости.

– Нам можно ожидать чего-то плохого? – с тревогой в голосе спросила Лера, глядя в бинокль. Люди на берегу выглядели совершенно неопасными. Среди них явно были женщины с малыми детьми, и мужчины, которые мирно что-то носили туда и сюда. Некоторые из них поглядывали в сторону приближающейся лодки, и показывали на нее руками.

В ответ на ее вопрос Джонни пожал плечами и сказал:

– Честно говоря, я не знаю. Я мало разбираюсь в географии и особенностях разных народов.

– Они, хотя бы, говорят на Английском? – спросила Лера.

– О, да! Многие зулу говорят на Английском, – ответил Андрей и, взявшись за весло, продолжил грести: – Насколько я знаю, их около десяти миллионов, и некоторые живут вполне цивилизованно в больших городах. Есть так же и те, кто живут в простых деревнях, но в целом, они – обычные люди.

– Ну, и слава Богу! – с облегчением вздохнула Лера. – Значит, договоримся.

– Смотрите! – снова привлек внимание Андрей, показывая куда-то вправо.

Они посмотрели. К ним довольно быстро приближалась небольшая моторная лодка сине-белого цвета. Человек, стоящий на носу лодки махал руками и что-то кричал. Пока что было непонятно, какие у него намерения, злые или добрые.

Лера сложила руки перед собой и, склонив голову, заговорила:

– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с нами поступили хорошо. Сделай, пожалуйста, так, чтобы с нами поступили хорошо…

Подул небольшой бриз, и Джонни поставил парус по ветру. Они двинулись вперед заметно быстрее. Теперь было отчетливо видно даже невооруженным глазом, что почти все люди на берегу, а их было человек двести, прекратили свои дела и, повернувшись к океану, смотрят в их сторону.

* * *

Пройдя все необходимые пункты контроля, Сюзи, наконец, вышла из здания аэропорта, со вздохом облегчения. На улице был небольшой мороз, поэтому она, остановившись, огляделась, высоко подняв голову и с удовольствием вдыхая прохладный воздух.

– Такси, девушка? – приветливо улыбаясь, учтиво предложил ей один из стоящих у выхода таксистов, седовласый бородатый водила, видя, что ее никто не встречает.

Взглянув на него, она улыбнулась в ответ и задорно спросила:

– А до центра сколько будет?

– Тысяча рублей, девушка, – ответил он, но увидев сомнение у нее на лице, поспешно добавил: – Для вас сделаем за восемьсот.

– Ладно, поехали.

Закинув вещи в багажник ненового, но добротного мерседеса, Сюзи села в машину, удобно устроилась на заднем сиденье и назвала адрес.

Мягко тронувшись с места, бородатый водитель быстро набрал скорость, и мимо понеслись знакомые дома и улицы, а вместе с ними и воспоминания с ними связанные.

В тот день шел дождь. Таира стояла у могилы под зонтиком и горько плакала. Был сороковой день, как Игоря не стало, и все, кто собрался его помянуть, уже разошлись, а она едва дождалась этого момента, чтобы нанять такси и поехать на кладбище и побыть там одной.

Стоя перед надгробным камнем, она смотрела на выгравированный на нем портрет мужа, плакала, и ничего не говорила. У нее просто не было слов, и она не видела смысла в том, чтобы говорить с умершим, который тебя не слышит и больше уже не может тебе ответить.

Сколько она так простояла, час, два, три или даже больше? Она была в каком-то ступоре. Все ее чувства как будто зациклились на одном только этом событии, потери горячо любимого мужа и еще не рожденного ребенка.

Когда над кладбищем воцарилась тьма, Таира вышла из состояния отрешенности и огляделась. Вокруг стояла такая глубокая тишина, что она могла услышать шум крови, текущей по ее венам.

Дождь прекратился, но вместо него подул холодный северный ветер, и Таня поежилась. Она подняла глаза к небу, но кроме черноты не увидела ничего, небесный свод был плотно затянут темными непроглядными облаками.

– Ну, и что теперь? – тихо спросила она Того, о Ком так много слышала от своих приемных родителей, но к Которому так редко обращалась. – Ты думаешь, что это нормально, оставить меня совсем одну, и отнять у меня и мужа и дочь? Это как называется?

Постепенно ее голос крепчал, и она говорила все громче и гневнее.

– Ты считаешь, что это правильно, со мной так поступать? И, что я Тебе плохого сделала, что Ты со мной так? Или это за то, что я во всем слушалась отца, который Тебе служил всей своей жизнью?

Она немного помолчала, но в ответ услышала только вой ветра в ветвях деревьев.

– Отец говорил мне, что Ты меня любишь. Это по-Твоему, любовь?

Темное небо в ответ молчало, и Таира, понимая, что нет никакого смысла стоять посреди могил и кричать туда вверх, в сердцах махнула рукой и повернулась, чтобы пойти домой.

Однако это оказалось не так просто. Место для Игоря на старом уже давно заросшем городском кладбище было куплено еще его состоятельным дедом, который был со странностями и, составляя завещание внукам, среди всего прочего оставил им в наследство в том числе и заранее купленные места на кладбище. Если не считать этого особого случая, и других подобных, но единичных, кладбище было уже давно переполнено, и мест для захоронения здесь больше не предоставляли.

Деревья вокруг были высокими и толстыми, а кустарник таким густым, что заполнил многие дорожки и подступы к могилам.

Таира попробовала в темноте найти дорогу назад, но это было почти то же самое, что продираться сквозь девственный лес. Вскоре она промокла и ужасно замерзла. Ветер поднялся, и теперь кроны деревьев шумели, а высокие стволы качались и скрипели друг о друга.

Девушке сделалось страшно. После нескольких неудачных попыток выйти на центральную дорогу, она отчаялась. Ее совсем не радовала перспектива, бродить по ночному кладбищу в поисках выхода. Когда ее в очередной раз окатило водой от нависшего над дорожкой какого-то куста, она неожиданно для себя вдруг разозлилась и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, быстро разделась, сложила свои вещи в сумку и приказала себе: «Рысь!»

Она так давно не превращалась, что уже забыла, какими бывают при этом ощущения. Предпоследнее ее превращение было в больнице, когда ее обожжённое лицо чудесным образом восстановилось. После этого она превратилась всего лишь однажды, когда ей что-то не понравилось в том, как ее воспитывал Аркадий, и она, проявив строптивость, убежала из дома.