Проклятая каста

Первые удары силами Западного и Юго-Западного фронтов должны быть нанесены с линии Старые Храковичи – Копань – Жлобин – Рогачев – Могилев – Орша – Витебск, на фронт озеро Нароч – Вилейка – Молодечно – Столбцы – Несвиж – Клецк. А также с линии Коростень – Житомир – Бердичев – Винница на фронт Поворск – Луцк – Кременец – Тарнополь. Основные удары должны наноситься на внутренних флангах из района Припятских болот. А на внешних флангах в полосе Западного фронта по бедной шоссейными дорогами местности с директивой Витебск – Лукомль с выходом на шоссе Витебск – Минск западнее Лепеля. В полосе же Юго-Западного фронта из района южнее Винницы с директивой на Волковинцы с выходом на шоссе Винница-Тарнополь западнее Хмельницкого.

Эти удары наносятся силами конно-механизированных корпусов, усиленных на внутренних флангах стрелковыми корпусами, задачей которых является прикрытие флангов выдвигающихся соединений. Задача конно-механизированных корпусов – создать внешний фронт окружения. Вслед за ними, после того, как противник ослабит свой фронт отводом резервов на место прорыва, начинается наступление стрелковых корпусов, лидируемых бригадами прорыва, для взятия под контроль железнодорожных линий Витебск – Вилейка, Гомель – Пинск, Коростень – Ковель и Винница – Тарнополь. Они, во-первых, образуют внутренний фронт окружения, а во-вторых, захватывают, восстанавливают и удерживают линии коммуникаций, необходимые для развертывания войск из состава резервных фронтов и мотомеханизированных корпусов для второго этапа наступления. И для организации завоза их снабжения.

Операции выполняются последовательно, с тем, чтобы противник начал переброску резервов на атакованный фронт, ослабив не атакованное направление. Также последовательность нужна для частичной переброски автомобильных полков РГК и внедорожных грузовиков ЗИС-40 для организации снабжения на бездорожье. Глубина операций примерно 250 километров, срок операций – 15-20 дней.

После формирования внутреннего фронта окружения и переброски по железной дороге мотомеханизированных соединений, они меняют на внешнем фронте окружения конно-механизированные, принимая от них недостающую технику. Конно-механизированные корпуса после этого используются уже на внутреннем фронте окружения, сменяя направляемые на исходные позиции для следующего наступления стрелковые части.

Второй этап наступления начинается после возвращения переданных на соседний участок фронта автомобильных полков РГК. Глубина охвата предполагается примерно в 350 километров до линии Остроленка – Демблин – Жешув. Но конкретные направления основных ударов фронты должны выбрать исходя из сложившейся ситуации.

– Северо-Западный и Южный фронты наступают сильными левым и правым флангами соответственно, обеспечивают внешние фланги наступления соседей, сковывая противостоящие войска противника и преследуя их после начала отхода, – завершил свой доклад Василий Константинович.

12

На совещании, что называется «родился мент», потому что план был действительно очень смелый.

Первым не выдержал Жуков.

– Разрешите?! – и, получив кивок от Сталина, поднявшись, начал говорить, не скрывая раздражения:

– Товарищи, исходя из того, что ранее говорилось о плане операций маршала Блюхера, я, конечно, ожидал чего-то подобного. Но то, что мы услышали, не лезет ни в какие ворота. Успех операции зависит от устаревших конно-механизированных корпусов. При чем, они даже не лидируются бригадами прорыва! Если на внутренних флангах, в Полесье еще можно предположить успешный прорыв фронта, то на внешних флангах, где им придется преодолевать подготовленную оборону противника, это совершенно бесперспективно. Но даже в Полесье после прорыва конно-механизированные корпуса не смогут отразить контрудары немецких танковых дивизий, вооруженных танками «Пантера» и лидируемые батальонами «Тигров». Да сорокапятки БТ-шек и батарей ПТО не смогут справиться даже с усиленным бронированием экранированных «троек» и «четверок». При этом вслед за ними нам предлагают пустить наши мотомеханизированные корпуса, которые еще не будут укомплектованы достаточным количеством техники, без достаточного снабжения, поскольку пути сообщения узких коридоров, по которым будут двигаться наши войска, будут перегружены. Железные дороги немцы перешили под европейскую колею, и мы не сможем их использовать. Эти коридоры станут для наших мехкорпусов ловушкой!

Обведя взглядом собравшихся, Георгий Константинович зловеще завершил.

– То, что мы сейчас слышали, товарищи, это не план победоносной операции, это прямой путь к разгрому советских подвижных войск, колоссальным потерям и затягиванию войны. Это измена Родине, товарищи!

«Круто загнул товарищ Жуков» – подумалось мне, но в этом момент Сталин веско, с явно проявившимся грузинским акцентом осадил Жукова.

– Товарищ Жуков, попрошу вас не бросаться столь тяжелыми обвинениями, все здесь присутствующие – коммунисты и, безусловно, делают все для нашей победы, в меру своих сил и возможностей.

– Прошу прощения, товарищ Верховный главнокомандующий, – официально проговорил Георгий Константинович и плюхнулся на место.

Товарищ Берия чуть заметно кивнул Михаилу. А я подумал: «По ходу, у них тут уже все роли расписаны, один я при своих интересах».

– Разрешите!

– Пожалуйста, товарищ Потапов.

– Товарищи, – начал, поднявшись, Михаил, – отвечая на эмоциональную речь товарища Жукова, хочу сказать, что конно-механизированные части не так уж и беззубы. Ведь заменяемые новыми танками Т-34-85 «противотанковые» танки Т-34-57 передаются в батареи ПТО конно-механизированных дивизий…

– Девять против двухсот… – с места фыркнул генерал Москаленко, но так, чтобы все его услышали.

Однако Михаил даже ухом не повел.

– В корпусе уже 27 таких танков – это больше половины от батальона «Тигров», ну и 200 танков сосредоточить в одной боевой группе совсем не характерно для немцев, они ведут более гибкие боевые действия. Кроме того, после отсечения пехоты против танков могут действовать и зенитки, и дивизионная артиллерия, которые способны бороться даже с тяжелыми танками.

– Но самое главное, товарищи, – продолжил Потапов, несколько усилив голос для придания веса своим словам, – основным принципом конно-механизированных войск является – «бить там, где нет противника». Именно так мы в июне 41-го на Юго-Западном фронте смогли вклиниться между танковыми дивизиями противника и его пехотой и обеспечить окружение первых. Немцы не ожидают от нас столь большой глубины продвижения, ведь сами они только лишь в Приграничном сражении против Западного фронта наносили столь глубокий удар. Все остальные операции проводили на глубину в 100-150 километров. Наша Припять-Бердичевская операция имела глубину около 100 километров. Это обусловлено возможностями снабжения. На начало войны противник имел более 600тысяч грузовиков, из них около 150тысяч внедорожных. На конец 1941 года у Вермахта было примерно 450 тысяч грузовых автомобилей, при чем, значительное количество из них вышло из строя из-за проблем с обслуживанием и запчастями к разнородному автопарку. Соответственно сократилась и глубина возможных операций. В РККА сейчас 700тысяч автомобилей, в основном, ЗИС-5, ЗИС-6 и внедорожных ЗИС-40, созданных на одной и той же базе. С учетом этого и неизвестности, где будет нами наноситься главный удар, противник просто не успеет нанести контрудар по конно-механизированным корпусам. Удар придется по прикрывающим фланги стрелковым дивизиям, как это было с контрударами 8-го и 15-го конно-механизированных корпусов в Приграничном сражении. Поскольку они нацеливались на контрудары по противнику, наступающему в обход Львовского выступа.

– Прорыв обороны противника будет проведен за счет создания подавляющего превосходства в артиллерии РГК на участке прорыва. Конно-механизированные части будут наступать за валом огня гаубичных полков РГК, а пушечные полки контрбатарейной борьбой не позволят немцам поставить заградительный огонь.

– Что же касается железнодорожного транспорта, то его предполагается использовать без смены колеи. Мы будем менять колесные пары, – по знаку маршала Блюхера, порученец вывесил на стену плакат, на котором я смог разобрать только паровоз и надпись «Мобильный станок для выкатки колесных пар».

– При заезде на станок, осуществляется подъем вагона гидравлическими подъемниками, выкатка старых колесных пар, установка новых. После чего вагон опускается на рельсы другой колеи и отправляется за маневровым паровозом на формирование поезда. Время замены одной колесной пары – две минуты. Количество станков, которые предполагается произвести – 40 единиц.

Вновь на заседании наступила тишина. Все претензии «армейцев», конечно, были нами отбиты, но, все-таки план маршала Блюхера действительно очень сильно зависел от отличной организации всего процесса. Особенно это касалось вопросов «челночной» переброски автотранспорта между наступающими фронтами. Поскольку высказаться больше никто не пожелал, можно было ожидать, что товарищ Сталин сейчас объявит голосование. Но, внезапно (для меня), он произнес:

– А что думает по поводу этой операции товарищ Абалкин?

«Э-э-э, товарищи прогрессоры, вы чего это, меня на амбразуру?!!! Ну, хоть предупредили бы, что ли. Уж если маршал Блюхер с Михаилом – профессионалы, кого не убедили, так чего от меня-то ждут?!».

Тем не менее, пришлось встать под перекрестным огнем заинтересованных взглядов всех присутствующих, в большей половине которых явно читался самый популярный вопрос: «Что же ты за гусь, Лева Абалкин?»

«Ладно, начнем с воды, а там, глядишь, что-нибудь дельное и успеет прийти в голову».

– Товарищи, план маршала Блюхера, действительно, предполагает очень большой риск, очень велики требования к тем, кто будет координировать и исполнять эти планы. Поэтому я прекрасно понимаю командиров, которые его критикуют…

«ВОТ ОНО! НАШЕЛ!»

– По этой причине я бы хотел спросить мнение потенциальных исполнителей плана, здесь присутствуют товарищи Жуков и Рокоссовский, командующие Южного и Северного направлений, считают ли они себя и свои подчиненные войска способными выполнить поставленные задачи?

«Фух, вот это я выдал». Что там у нас вокруг? Глаза товарища Берии только чуть-чуть уступают кружкам стекол его пенсне, Михаил показывает из-под стола большой палец, маршал и Потапов сохраняют профессиональную невозмутимость. На Жукова я смотреть боялся, по-видимому, после нынешнего совещания мне будет противопоказано встречаться с ним в темной подворотне.

– Очень хорошее у вас предложение, товарищ Абалкин, – кажется даже Сталин улыбается в усы в стиле анекдота «Харёщий у вас план, таварищ Жюков».

– Мнение товарища Жукова мы уже слышали, так что попрошу высказаться товарища Рокоссовского.

Зал затаил дыхание, когда со своего места поднялась стройная фигура генерала Рокоссовского. Константин Константинович, понимая свой груз ответственности, выдержал подобающую паузу и сказал одно лишь слово.

– Готов!

13

– Мужики, а вы чего уже такие пьяные?

Из открытой двери потаповской квартиры в нашем знаменитом доме командного состава РККА, ко мне с объятьями бросились Виктор и Михаил. Первый не только пытался сломать мне ребра одной рукой, но второй еще и умудрялся потрясать угрожающей по размеру и не совсем полной бутылью самогонки. А вот Михаил уже явно не очень твердо стоял на ногах.

– Фальстарт, дружище, извини, но пока ты укладывал своего Ваньку, мы не могли не выпить за успех сегодняшнего совещания!

Вырвавшись из не совсем трезвых объятий друзей, я прошел в квартиру и показал им большую кастрюлю с картошкой и жареной рыбой, которые Аня приготовила на закуску, пока я укладывал спать сына.

– Картошечка… – голосом Савелия Крамарова из «Джентльменов удачи» умилился Михаил.

– Закуска градус крадет! – возразил Абакумов, подтверждая его слова, на столе в кухне закуски было немного, кроме ополовиненной буханки хлеба стояли две банки тушенки и полкольца колбасы.

– Чтобы за тобой угнаться, нужно градус не красть, а грабить, – усмехнулся я, накладывая Михаилу в тарелку добрую горку картошки и два больших стейка рыбы.

– Штрафную опоздавшему! – Виктор встряхнул бутыль.

– Штрафную тому, кто виноват в опоздании.