Твари Распада

Мы запрыгнули внутрь и хлопнули дверцами. Электронный ключ был вставлен в гнездо, так что машина завелась по нажатию кнопки. Девочка дрожащими пальцами включила подогрев всего, что можно в этой машине.

Через несколько секунд побежали троглодиты. Когда мы поравнялись с неподвижно лежавшим трупом, меня вдруг осенило: он умер не от укуса какой-то из этих тварей – его застрелили, о чём говорили осколки костей на затылке. Похоже, эта заброшенная территория служила местом разборок бандитов. Троглодиты не тронули труп. Выходит, им не интересны состоявшиеся покойники.

Помня о фатальной саможертвенности мертвяков, я всеми силами уходил от столкновения с их проеденными телами, но несколько раз им всё-таки удалось задеть капот и крылья машины.

Чуть поодаль я увидел группу других машин. Они все говорили о принадлежности к какой-то из команд, собравшихся здесь, чтобы «выяснить отношения». Удивительно, как одинаково складывается понятие о «крутости» машин, одежды и прочего среди людей с одинаковым образом жизни.

– Куда мы едем? – спросила Жанна.

– К выезду отсюда.

– Ты знаешь где он? – спросила она.

Я вырулил максимально близко к, как я надеялся, внешней стене – ведь это могла оказаться стена, отделяющая одну часть промышленной территории от другой, и поехал вдоль серого бетона с колючей проволокой.

Троглодиты неслись за нами со скоростью, так навскидку, в районе 35 км/ч, так что приходилось ехать быстро, напрягая всё внимание, чтобы не врезаться на повороте в бетонную ограду. У нас была приличная фора, но если каждый раз сильно тормозить при каждом изгибе ограды…

Ворота оказались прямо сбоку, по левую сторону. Проблема была в том, что они были заперты. Пришлось тормозить прямо напротив, отъезжать для разгона, а затем на скорости таранить их. Когда я переключил коробку передач на спортивную езду, мёртвые выбежали из-за угла, откуда мы только что повернули. Я второй раз за сегодня нажал на газ до упора.

– Хорошо сохранились тут, гады! – не удержался я.

Опять раздражающая дробь ударов по стеклу и металлу, опять искорёженные раздутые трупные морды, бьющиеся о стекла.

Но мы вырвались.

– Куда теперь? – спросила Жанна.

– К месту сбора – ответил я раздражённо.

Я не был так уверен в своём ответе, но дорога от промзоны была одна, так что мы могли ехать только вперёд.

Мы вырулили на шоссе. Судя по указателям, это был Старо-Петергофский проспект. Коротко посовещавшись, мы решили, что не стоит сворачивать в центр из-за большого скопления жителей, а теперь ходячих мертвецов, поэтому надо ехать прямо до Иоанно-Кронштадской церкви, чтобы там свернуть на Ленинский проспект и уже оттуда по прямой до указанного в аудиосообщении моста. Я поразился познаниям в географии моей попутчицы, помню, даже похвалил её за то, что в школе хорошо училась, на что она ответила, что выучила местность по яндекс-картам, когда они с друзьями лазили по закрытым объектам, вроде этой промзоны.

Всё ради красивых фоточек.

По дороге мы встречали ещё группы злосчастных потревоженных усопших, но они были слишком повреждены жарой, чтобы представлять для машины угрозу.

Встречались и неподвижные покойники. Они были упокоены пулями. Ощущалось присутствие военных поблизости.

Вдалеке появились странные наросты на дороге, похожие на огромные грибы.

– Мост! – закричала Жанна.

Показался мост через Неву, а перед ним тянулась линия мешков и всякого хлама, который было не жалко использовать на постройку заграждений. Грибы по бокам оказались гнёздами для пулемётов, выложенные высоко специально, чтобы можно было стрелять стоя – мёртвые не стреляют в ответ.

– Неужели? – услышал я свой одновременно измождённый и обрадованный голос.

Прибыли

Драма. Всё, что происходит вокруг – это драма. Трагедия. Падение колосса цивилизации. Я не знаю, каков масштаб всего этого. Самоуверенность, дерзость, привычки, чувство защищённости, образ жизни, спортзалы, кафе, курсы, работа, тонны никому не интересных фотографий в соцсетях – всё рукотворное, включая массовое общество, исчезло.

Я – осколок разрушенного мира. И мне больно от того, что я знаю, что именно мы потеряли. Ты, если даже и умеешь читать, не поймёшь этого. Да, я радовался своей личной свободе и будь у меня кнопка, которая начала этот апокалипсис, я бы её нажал. Но мой разум позволял мне понять, что я бы поступил так лишь потому, что был отрезан от управления всей этой социальной конструкцией. Я – человек подполья, не сумевший выбраться на поверхность в обычных условиях, но имеющий в голове архитектурные модели общества. Сейчас все эти люди, ещё сохранившие какой-то налёт цивилизованности, постепенно начнут дичать, оторванные от сдерживавших их общественных идолов, вроде религии и СМИ. А конкурировать дичающим людям придётся не только между собой и с дикими животными, как это было в древние эпохи племён, но и с чем-то другим. Тёмным. Тем, что является антиподом не только человека, но и вообще жизни. Антижизнью. Что-то существующее лишь чтобы гасить её.

Мы вошли на мост пешком с поднятыми руками. Жала пулемётов вывернулись на нас в своих гнёздах. Я чувствовал на себе изучающие взгляды военных. Они тоже были испуганы. Это были парни даже помладше меня, которые во время начала этого дерьма, были на службе. В основном это были солдаты-срочники.

– Стаа-ять! – раздался командирский голос из-за баррикад.

Мы с Жанной остановились.

Честно признаться, тут я занервничал? что девочка расскажет о моих наклонностях кому-то из них? Думаю, меня бы пристрелили, узнав, что я пытался трогать её.

Но она почему-то смолчала.

Из-за укрытия вышел низкий широкоплечий человек в городском цифровом камуфляже. Хоть кто-то в городском камуфляже, а то можно подумать наши солдаты везде: и в городе, и в пустыне ходят в одной и той же зелёной лесной форме.

– Кто такие?! Документы!

Я стоял как вкопанный, думая, что мы попали в… Просто попали. Никаких документов у нас не было.

Офицер подошёл, достал нож и сделал резкий выпад мне в лицо. Я отшатнулся.

– Это ваш главный документ, – вкрадчиво сказал он – троглодиты не отступают. На этой стороне мы все заодно, запомните это. Тебя это тоже касается, девочка, – поглядев на Жанну, сказал военный – оказавшись там, – тычок пальцем в сторону лагеря – вы оказываетесь на стороне живых, это всё, что вам нужно помнить. Мы боремся за выживание, остальное нас не волнует. В лагере есть старшие, переходя через этот мост, вы обязуетесь подчиняться приказам руководства, в противном случае вы будете выпровождены. Всё ясно?!

– Так точно, – спокойно ответил я.

Поведение этого человека меня разозлило.

Он посмотрел на меня, услышав в голосе иронию. Но видимо решил, что походная жизнь выжжет из меня городскую спесь, поэтому ничего не сказал.

– Что с машиной? – спросил я.

– В ней есть что-нибудь ценное?

– Нет, но…

– О машине не думайте – это теперь наша забота, – сказал он – проходите. Постойте.

Я обернулся.

– Вы по дороге где-нибудь поблизости троглодитов не видели? Хвоста не было за вами?

– В пределах дороги было несколько групп, но в основном все распухшие, скоро они все свалятся, не смогут ходить.

– Да свалятся они… Если сюда вовремя не успеют дойти… – бормотал под нос офицер.

Жанна во всё время разговора держала меня за руку.

Весь мост был расчерчен колючей проволокой, напоминая лабиринт, построенный пауком, плетущим железные нити. Такая конструкция действительно могла задержать волну мёртвых. Вот только с чего они взяли, что они пойдут по мосту?