Любовница бури

Поль все-таки решилась войти в воду хотя бы до колен, не снимая платья, и намокшая ткань облепила ноги, затрудняя передвижение. Дно было песчаным, но встречавшиеся среди мягкой поверхности мелкие камушки и осколки ракушек царапали босые ступни.

Человек за ее спиной приблизился к краю воды и опустился на песок. Девушка различила слабый шорох одежды.

Поль все-таки обернулась и вздрогнула: Мрачной черной птицей на берегу расположился Рихард Шварц собственной персоной. Он наблюдал за девушкой, прикрывая широкой ладонью сощуренные от яркого солнца глаза.

– И надо же тебе было объявиться именно сейчас, – буркнула Поль, быстро возвращаясь обратно, и натягивая на мокрые ноги брошенные у кромки прибоя сандалии. – И испортить мне все удовольствие… – добавила она злобно. Рихард усмехнулся.

– Стоит ли напоминать тебе, что вдвоем можно получить намного больше удовольствия?

Поль чуть не заорала на весь пляж что-нибудь не совсем подобающее девушке ее положения, а скорее подходящее портовым грузчикам или заводским рабочим. Но все-таки сдержалась.

– Прекрати делать вид, что это нормально.

– Отличное же место для занятий психотерапией, – протянул тем временем Рихард и добавил со своей фирменной гадкой ухмылкой, – или каких-нибудь еще.

Поль скривилась, подобрала с песка шляпу и солнцезащитные очки и быстро натянула их на лицо. Доставлять ему удовольствия своим негодованием она не желала. Впрочем, пройдя несколько шагов по рыхлому пляжу, девушка все-таки остановилась и обернулась. Ветер донес до нее дым сигареты бывшего тюремщика. Он даже посмотреть в ее сторону не соизволил, делая вид, что куда больше увлечен созерцанием легкого бриза на поверхности воды.

– Что ты задумал? – прямо спросила она. Чуть не выплюнула еще и про Вольфа, но сдержалась. И все равно пожалела, что подняла эту тему. Откровенный вопрос сработал для Шварца как сигнал к действию, он быстро поднялся и, на ходу отряхивая от песка костюм, приблизился к девушке. Поль сразу испытала прежний страх перед его высокой, мощной фигурой воина. Даже не имея своих удивительных способностей, этот человек легко мог сломать ей все кости голыми руками. А она даже не догадалась прихватить с собой револьвер. Ее взгляд бешено заметался по пляжу в поисках хоть какого-нибудь возможного оружия, хоть железный прут или какая-нибудь палка… Тщетно. Один проклятый песок и намытые прибоем мертвые водоросли.

– У меня нет определенного плана, – с удивительной честностью поделился Рихард, хотя на губах его опять играла эта невыносимая ухмылка, – или что ты хочешь услышать?

– Почему ты снова вторгся в мою жизнь, зачем заманил нас сюда… – вырвалось у девушки. Сегодня, Поль явно побила все свои рекорды в необдуманных высказываниях. И эти слова заставили бывшего монстра в маске улыбнуться еще шире.

– Я искал тебя много лет, но ты хорошо пряталась, – заявил он, видимо, заинтересовавшийся предложенной игрой в откровенность, – даже представить себе не мог, что ты так близко. И обзавелась отвратительным мужем-мещанином, который явно тебя не достоин, – Поль вдруг увидела в уже сильно повзрослевшем мужчине того эмоционального мальчишку, который распинался перед ней об избранности и величии, – ты должна быть со мной. Мы созданы друг для друга.

Поль отпрянула в сторону в тот самый момент, когда рука с серебряным перстнем потянулась к ее щеке. Пальцы Рихарда, ухватившие воздух сжались в сантиметре от лица девушки. Улыбка соскользнула с его лица и сменилась гримасой боли.

– Ты же сама хочешь этого, – с надеждой в голосе проговорил он совсем тихо. Так, что голос было почти не различить за порывами ветра. Поль покачала головой.

– Я хочу, чтобы ты исчез и никогда не существовал вовсе, – бросила она, решительно развернулась и пошла вверх по каменным ступеням, поднимавшимся от пляжа к террасе виллы.

Глава девятая.

Аквитания, сентябрь 1941г.

Кэтрин была прирожденной заговорщицей и теперь ее увлечение французским сопротивлением, даже будучи гражданкой другого государства, больше не выглядело детской прихотью. В Гюрсе девушке практически в одиночку удалось найти людей, не потерявших боевого духа и с их помощью наладить функционирование пока довольно бесполезной подпольной сети. Зато появилась возможность обмениваться информацией и даже достучаться до Сюин. Китаянка, правда не была в восторге. Она благоразумно рассудила, что Кэтти всеми этими поползновениями подписывает себе смертный приговор. Но американка не сдавалась. К тому же на заводе, где работали заключенные, нашелся закуток для тайника со списанными деталями. На будущее.

Поль помогала Кэтрин, стараясь отмахнуться от нехороших предчувствий, становившихся сильнее с каждым днем, но больше ее мысли были заняты Монстром в маске и их недавним разговором.

Поль отчиталась подруге, что ей удалось узнать от Шварца о том, что на данный момент кроме него в рядах нацистов нет других… телепатов? Медиумов? Колдунов? Она не знала, какое слово больше подходило для его неординарных способностей. Но умолчала о том, что сама была заподозрена в наличии аналогичных талантов.

Поль с удивлением поймала себя на том, что ей было стыдно говорить о таких вещах даже Кэт, словно умение вторгаться в чужое сознание, сразу сделало ее изгоем даже среди своих друзей. По-крайней мере теперь она хоть немного понимала вопиющее чувство одиночества, вытащенное ей из головы Монстра. Не удивительно испытывать подобное, когда ты отличаешься ото всех, кто тебе дорог. Если у Монстра, конечно, вообще были какие-то близкие люди. Хотя, наверное, были. Ведь кто-то же заботливо засунул его в психушку, где, судя по воспоминаниям, с ним обращались не очень то ласково.

Или это сделали его враги? В любом случае, от природы доброе сердце Поль не могло не проникнуться сочувствием к этому странному человеку, вынужденному даже от товарищей скрывать свое истинное лицо.

И это пугало девушку. От жалости до симпатии совсем недалеко, а перспектива все-таки соблазниться его речами и стать плечом к плечу с такими людьми, как Майер, среди фанатичных нацистов, Поль совсем не прельщала.

Вскоре у нее появилась возможность немного утолить свое любопытство. С прошлой встречи с Монстром прошло несколько недель и девушка уже начала подозревать, что Шварц отправился на новые поиски Шамбалы, Атлантиды или еще какой-нибудь мистической ереси, или вовсе оставил бессмысленные попытки переманить арестантку на свою сторону.

Но она ошиблась. Он, вероятно, просто набирался смелости. Ее снова сняли с работы и сопроводили в допросную, впрочем, уже куда более вежливо, чем в прошлые разы. Скорее всего, предпочитали не связываться с пугающим человеком в черном, плохо обращаясь с заключенной, на которую он положил глаз.

Поль раздумывала над тем, что положение вещей становилось довольно опасным, потому что в Париже она часто видела жестокие расправы над женщинами, которых подозревали в связях с нацистами, даже если в действительности они были двойными агентами.

У болтающегося на фонарном столбе тела как-то уже и не спросишь об истинных причинах его поступков и Поль совсем не хотелось повторить такую печальную судьбу. Но особого выбора у нее не было.

Ее снова не приковали к креслу, а Монстр, вместо приветствия запер дверь и сразу же стянул с головы свой жуткий шлем. Вероятно, таким образом он хотел сделать их общение более доверительным. Или вовсе редко имел возможность отдохнуть от своего, явно крайне неудобного головного убора.

Девушка неуверенно присела на жесткий стул, вся сжалась в комочек и закинула ногу на ногу. Чувствовала она себя крайне неуютно.

– Я не поменяла своего решения, – прямо заявила она, – так что можешь не тратить времени и идти заниматься своими зверскими делами, а я не буду против того, чтобы немного посидеть в карцере и подумать о своей жизни.

Сказала и ужасно разозлилась на саму себя за этот выпад. За такое можно было не то, что в карцер попасть, а лишиться какой-нибудь конечности, которая покажется палачам не самой необходимой для работы на фабрике. Однако, мужчина совсем не разозлился. Он рассмеялся, но не жутко, как обычно, а как-то мягко и даже довольно дружелюбно.

– Тебе так отвратительно мое общество? – поинтересовался он таким тоном, будто был мальчишкой, приглашающим подружку на танцы. Поль судорожно сглотнула, потому что в очередной раз была удивлена его поведением.

Практически каждый раз этот человек выкидывал что-то по-новому странное, как минимум колоссально отличавшееся от реакций на проявление непослушания заключенных у всех остальных военных. Из чего напрашивался вывод о том, что вряд ли он так хорошо знаком с армейской дисциплиной, как казалось на первый взгляд. Военный ли он вообще?

– Я не знаю, – проговорила девушка, – я должна ответить что-то определенное?

– Мне нравится твоя смелость, – поделился Рихард и уже почти привычным для арестантки движением пригладил растрепавшиеся после шлема волосы, – хотя это безрассудно.

– Да, – кивнула Поль, – можно за такие слова и жизни лишиться.

– Я хочу, чтобы ты понимала, что я не собираюсь причинять тебе вред, – вкрадчиво сказал мужчина и даже немного смутился своих слов, поэтому быстро добавил, – таких, как мы мало. Нам нужно сплотиться, а не воевать.

– Мало? – переспросила девушка, – а в прошлый раз, ты утверждал, что таких больше нет. Еще кто-то нашелся?

Шварц посмотрел на нее с недоверием, явно заподозрив, что за своей игривой ревностью и любопытством, девушка пытается скрыть попытки собрать побольше информации о секретном оружии нацистов. Если одного странного типа с неизвестными еще возможностями вообще стоит называть секретным оружием.

Вот о чем, так о его талантах точно стоило бы узнать поподробнее, пока он снова не вспылил, как капризный подросток и с помощью своей волшебной силы не стер с лица земли проклятый Гюрс вместе со всеми его обитателями.

У Поль появилось странное чувство, что ее поведение сейчас напоминает своей сумасбродностью попытки усмирить штормящий океан забрасыванием километровых волн обломками гальки. Для девочки из пустыни океан был воплощением чего-то настолько непостижимого, что легко было сравнить его с экстрасенсорными способностями, находившимися вне пределов ее понимания.

– А если и нашелся? – продолжил тем временем шокировать девушку Монстр и теперь он выглядел совсем озорным мальчишкой, – ревнуешь?

Сколько же ему лет на самом деле? Явно меньше тридцати. Он, по сути, такой же ребенок, как и она. И все же девушка напряглась.

Поль часто заморгала, с ужасом вспомнив свои мысли о нацистских наложницах в Париже.

Нет, нет, нет, еще только этого не хватало!

Учитывая довольно извращенное мышление противника, наличие у девушки мистической силы совсем не сыграло бы ей на руку. Что, если чокнутые мистики захотят наплодить целую армию одаренных магией (или чем там?) детей, а для этого, как знала Поль даже еще до медицинского колледжа, одного носителя неведомой силы недостаточно.

Кажется, пробравший девушку до глубины души ужас, смешанный с невероятным смущением, очень красочно отразился на ее лице.

– Извини, – вдруг сказал Рихард, а Поль чуть не прыснула в голос от осознания того факта, что за все время существования допросной комнаты, здесь никогда еще прежде не звучало это слово, как и последовавшие за ним, – я не хотел тебя напугать, – и после паузы добавил, постаравшись вернуть голосу холодность и отчужденность, – мне пока не удалось найти больше никого, чей потенциал был бы сравним с нашим.

Поль заторможено кивнула. Она пока не решила для себя радоваться этому или нет, а в голове воцарился полный сумбур, потому что ситуация явно выходила за все возможные рамки нормальности. Этот странный тип, от которого шарахается весь лагерь, и который вроде как на самом деле еврей (или кто там?), которых вроде как люто ненавидят нацисты, а он все-таки на их стороне, приглашает ее сюда, чтобы вести великосветские беседы? Допрос это напоминало мало. Хотя, может, противник пробует какие-то новые методики? Должно же быть какое-то логическое и простое объяснение. Что-то вроде кнута и пряника? И словно в подтверждение этого Шварц задал вопрос, окончательно выбивший девушку из равновесия.