В поисках утраченного

– Привет, Учитель! – кивнув в сторону Остина Вендера, воскликнул Кинтайр, Джером молча ответил ему тем же, но не поднялся. Приблизившись к Ирене, герцог звонко поцеловал её руку. – Здравствуй, Королева!

– Здравствуй, кузен. Ты зачем мою фрейлину из Англии украл?

– Тебе уже доложили? – рассмеялся принц.

– Это не шутки, Роберт, – сдвинула брови Ирена.

– У тебя есть твой Учитель, у Чарли есть его невеста, почему я должен прозябать один? – возмутился Кинтайр и, обернувшись на портных, шикнул по-французски: – Все вон пошли быстро!

Портняжек как ветром сдуло. Незнание языка не помешало им понять приказ принца.

– А Вы, месье, по-английски понимать изволите? – обратил свой взор к цирюльнику шотландский принц.

– Немного, – дрожащим голосом ответил мужчина.

– Тогда тоже брысь! – рявкнул Кинтайр.

Ирена проследила глазами, как заплетаются ноги парикмахера, и перевела взор на брата:

– Похоже, ты уже половину прислуги в Лувре распугал.

– А нечего тут шататься, – без тени иронии тихо произнёс принц, склонившись над сестрой, и уже громче бравадно добавил: – Учитель, поди сюда! Дело есть.

Остин Вендер поднялся и подошёл к родственникам. Кинтайр наклонил его голову к лицу сидящей Ирены, обхватив одной рукой юношу за плечи, сам принял ту же позу, обняв принцессу второй рукой. Получился треугольник, в который полился шёпот шотландца:

– Ребята, слежка тут за всеми днём и ночью. За вами особенно тщательно собираются наблюдать. Осторожнее будь, Королева. Слышь, Учитель, ты с неё глаз не спускай! Не дай Бог какой католик сюда проникнет… Потом иди доказывай, что не было ничего противозаконного. Не знаю, что тут замышляется, но что-то замышляется. Чарли с королём говорил, а всё время рядом какой-то графчик тёрся. Не понравился он ему жутко, – Роберт Стюарт пристально посмотрел в глаза принцессы. – С Анной особо не болтай, она хоть и склонна к нашей политике, но всё-таки Габсбург… А принцесса вообще загадка для меня. Я её ещё не понял. Странная она. Не дура, правда. В общем, я предупредил. Больше нам тет-а-тет видеться нежелательно.

Кинтайр выпрямился и, ещё раз обведя взором Джерома и кузину, добавил едва слышно:

– Шеврёз нормальный мужик. Я сказал ему, что вам надо отвести смежные спальни, и он всё правильно понял. Ему можно доверять, но на порог не пускайте! И ещё: с едой осторожнее. Помню я привычки Медичи…

Ирена и Джером синхронно кивнули.

– Поэтому я и оставляю Тори себе! – громко заявил Кинтайр, давая тем самым понять, что для всех остальных разговор за закрытыми дверями касался его отношений с фавориткой.

– Хорошо, – ответила Ирена привычным тоном. – Но помни, что она сирота.

– Да помню я… – развязно ответил принц и вышел прочь.

Ветер хлестал в лицо с неистовой силой. Колючие снежинки резались, словно бритвы. Но разве могло это остановить пылкого влюблённого, коим возомнил себя младший сын Карла I?

Письма с описанием «прекрасной девы» и просьбой остановить её при встрече были разосланы во все концы Пруссии и Бранденбурга. Курфюрстина скривила хорошенькое личико и перенаправила бумаги в свою канцелярию: пусть мальчишка развлекается, как хочет, лишь бы не мешал ей. Больше всего не хотела вдова Георга Вильгельма видеть сыновей Карла Гогенцоллерна в Бранденбурге.

Не докучая «любезной кузине» долгим визитом, Фридрих довольно быстро покинул курфюршество, мчась навстречу своей мечте. Его сопровождали четыре гвардейца, переодетые в штатское. Отец-король категорически отказался отпускать принца одного в дальний путь, но заметил, что привлекать внимание большим эскортом тоже не следует. Тем более – на территории католической страны во время священных войн…

Именины французской принцессы были прекрасным поводом оказаться в Лувре и найти-таки ту единственную и желанную, по которой изнывало сердце. Чутьё подсказывало Фридриху, что у него всё получится. И счастливая улыбка расползалась по его красивому лицу в предвкушении объяснения с незнакомкой.

Ирена одёрнула пышные юбки. Подол платья колоколом спустился к полу. Непривычно тяжёлая парча, покрытая сплошь серебряным шитьём и утыканная несколькими сотнями жемчужин, тянула к земле. Немного оголённые по последней моде плечи страстно желали спрятаться под накидку.

Эйда аккуратно водрузила на голову принцессы диадему с лилиями, как знак её сана.

Наследница обернулась к поверхности зеркала.

Она была бледна, как никогда. Под глазами появились тёмные круги от усталости и недосыпа. Нервы сдавали. «Красавицей меня сейчас точно не назовёшь…» – подумала девушка и махнула рукой на своё отражение.

– Миледи? – полушёпотом произнесла Эйда, раскрывая перед ней ларчик с косметикой, что подарила де Нанон ещё пару лет назад.

Принцесса бессильно кивнула. Нужно было выглядеть перед французскими вельможами подобающе…

Заиграли фанфары.

Ирена сделала настолько глубокий вдох, насколько ей это позволил тугой корсет, и вложила свои бледные пальчики в смуглую ладонь Джерома. «С Богом!» – прошептали губы юноши, и ноги их синхронно сделали первые шаги по алой дорожке главной залы Лувра.

Придворные склонились в почтительных реверансах и поклонах. Король засиял улыбкой. Королева одобрительно кивнула. Королева-мать на празднике не присутствовала. Пришедшие несколькими минутами ранее шотландские принцы обратили восхищённые взоры к кузине. То, что выводил английскую наследницу именно Джером, было принципиальной задумкой принцев. Французам оставалось только гадать, кто же удостоен такой высокой чести.

Ослеплённые блеском серебряного платья, придворные не заметили полуопущенных уставших век принцессы Уэльской, сочтя их за томный взгляд венценосной особы; не заметили тщательно забеленные круги под глазами, как не заметили и самой пудры – настолько бледна была девушка. Но гордая осанка и твёрдая поступь будущей королевы вонзились в память всем.

Джером, облачённый в чёрное с головы до пят – даже над мягкой шляпой качалось чёрное перо, был искренне рад, что персона идущей рядом дамы отвлекает всеобщее внимание от его внешности, поэтому не сразу приметил, где стоят шотландские принцы. Лишь когда Людовик и Анна приветствовали Ирену, юноша очнулся и пробежал глазами по рядам придворных.

Его чуткое ухо уловило странное волнение, исходившее от вельмож, но недостаток знания языка напрочь перечёркивал наблюдательность.

После официального обмена любезностями и преподнесения подарка принцессе Генриетте Марии, которая откуда ни возьмись появилась перед королём и королевой, гости были предоставлены себе. Воспользовавшись этим, Остин Вендер увёл названную сестру к сладостям.

– Съешь пирожное – у тебя руки скоро затрясутся.

– Так заметно, что я волнуюсь? – подняла на юношу бездонные морские глаза принцесса.

Он взял корзиночку с безе на маленьком серебряном блюде и подал ей, приласкав девушку взглядом:

– Другим – нет, но я-то тебя хорошо знаю и чувствую.

Людовик разговаривал с герцогом де Шеврёзом, искоса поглядывая на странную парочку из Англии. Ему доложили, что условием, с которым наследница Тюдоров согласилась прийти на бал в честь Генриетты Марии, стал английский караул из рыцарей Красного ордена, стоящий непосредственно за торжественной залой. «Я понимаю, что в Европе идёт война, но у нас же именины, и мы пригласили в гости будущих родственников. Да и Англия нейтральна сегодня!» – удивлялся король накануне праздника в разговоре с Ришельё, но мудрый министр посоветовал монарху выполнить все капризы островной дивы.

Сейчас же кардинал стоял поодаль, внимательно наблюдая за лицами принцессы Уэльской и её сопровождающего, о котором по Лувру уже ползли всевозможные слухи.

– Кто этот юнец? – наклонившись к уху де Шеврёза, спросил Людовик. – Почему он всегда с ней?

– Это фаворит и внебрачный брат наследницы, – с поклоном ответил герцог. – Он же её личный телохранитель.

– Ааа, всё понятно, – разочарованно ответил король и повернулся в сторону придворных дам, чтобы полюбезничать с ними.

– Дорогая, Вы уже познакомились с будущей королевой Англии? – осведомилась Анна Австрийская у Генриетты Марии.

Обмахиваясь лиловым веером, французская принцесса игриво прикрыла глазки и шёпотом ответила:

– Ещё нет, но надеюсь, что она уделит мне внимание, оставив этого черноокого красавчика на растерзание фрейлинам.

Церемониймейстер объявил танцы. Ирена недовольно повела плечами, понимая, что сейчас ей придётся вставать в пары с кем угодно, только не с Джеромом. Но сделать ничего было нельзя – того требовал этикет.