Принцесса из борделя

С Нейменом он поступил все же слишком жестоко, просто взял и лишил мальчишку мужской силы… хотя, какой он мальчишка? Ну, вот, я снова забываю, что одержимые людьми остаются только внешне.

– Давай не будем об этом. – Устало попросил колдун. – Пока не остановимся на привал, лучше не привлекать к себе много внимания. Чернолесье – это не место для легких прогулок и бесед, здесь слишком много ушей и хищных ртов.

***

Я росла в городе и никогда в жизни не покидала его пределов. До тех пор, пока все не завертелось в ней так скоро и стремительно. Потому горы и леса я видела только на иллюстрациях к книгам и картинах, и если первые поразили меня своей первозданной мощью и монументальным спокойствием, то лес внушал предвкушение тайны, невероятных встречь.

Чары тревоги, как и обещал Луций, отступили. Плавно, так что я даже не заметила, когда это случилось, а на смену им пришел живой, трепетный интерес и восхищение. В Чернолесье было сумрачно, но не темно, здесь привольно дышалось, а тишина, созданная поглощавшими звуки деревьями, подстилкой валежника и травами под ногами, завораживала.

Здесь верилось в то, что вот-вот из-за угла может выйти единорог. Или пронестись мимо, с ветром в серебристой гриве и длинном хвосте. Блики, которые я краем глаза выхватывала то тут, то там, вполне могли быть порождены крылышками фей… как знать, может здесь в эльфийском лесу все эти сказочные существа все еще обитают и даже мы с Луцием встретим кого-то из них. Главное, чтобы не виверну или тролля – от такой встречи со сказочным я, пожалуй, откажусь.

Время привала настало еще совсем не скоро и до тех пор я не раз и не два пыталась начать разговор, но колдун только напоминал мне о соблюдении тишины. Так и молчали всю дорогу, пока ночь не опустилась на Чернолесье и в плотном сплетении ветвей над нашими головами не стали загораться звезды.

Тогда Луций зачем-то указал наверх и сказал:

– Я знаю это место – заночуем здесь. Хорошо, что успели дойти.

Я непонимающе уставилась на него. Мы стояли у огромных корней кряжистого дуба и мужчина явно указывал на его крону.

– В смысле на дереве?

– Ну, да. – С улыбкой ответил он и обошел его стороной, словно что-то разыскивая.

Спустя мгновение ветвь над моей головой качнулась – на ней на коленях стоял Луций. Он свесился вниз, протянув мне руку.

– Ну же, давай. Что? Высоты боишься?

Высоты я может и боялась, но не очень. И все же, ночевать на дереве? А как же развести костер, чтобы согреться? На самом деле с тех пор как где-то над лесом зашло солнце стало ощутимо холоднее. Я уже протянула к нему руку, как увидела её… личинку жука-древолаза, ковырявшуюся в коре дуба прямо перед моим носом! А я-то все думала, что же такого важного я забыла…

Похлопав по карманам сюртука, я выудила маленькую бутылочку с зубным порошком и без колебаний вытряхнув его на землю возле себя, принялась пальцем вычищать остатки. Полыни здесь море, нужно будет только вино. А я была уверена, что этот напиток обязательно найдется у Луция в рюкзаке. Измельчить насекомое и траву, залить вином, подождать день и «горькая участь шлюх» готова!

– Ты чего опять задумалась?

Я покраснела, но объяснила причину, продемонстрировав маленькую бутылочку, в которой теперь теснились пятеро жирных червей. Луций в ответ рассмеялся так весело, что я смутилась еще больше и даже разозлилась на него. Что же, моя предосторожность для него ничего не значит? А может я не хочу детей вообще? Или не хочу их конкретно от него?

– Ну, не злись! – Сказал мужчина, посерьезнев и снова протянул мне руку. – Брось ты этих бедолаг. Поверь, со мной та дрянь, которой тебя почивали в «Лиловой Розе» тебе совсем не к чему.

Я едва сдержала вздох сочувствия. Вот тебе на… хотя, чему удивляться. Он же колдун. Мало ли как магия влияет на их тела, к тому же многие из его племени не пренебрегают всякими особыми рецептами для увеличения магической силы, как знать, насколько они ядовиты и какие имеют последствия. Вот, хоть подселение демонов в собственное тело – это же просто ужас!

Я вытряхнула червей из бутылочки и убрала ее обратно в карман, мало ли для чего пригодится. Потянувшись, обеими руками схватилась за его ладонь и запястье, а Луций легко вытянул меня наверх, помог усесться на ветке и поманил за собой.

Это было удивительно! В самом центре дерева, скрытое за ветвями, находилось почти идеально круглое углубление, словно люлька младенца, только в ней запросто могли поместиться и Луций, и я. Это ложе было застелено сухими дубовыми листьями – мужчина расстелил поверх них одно из одеял и предложил мне первой опробовать наше лесное пристанище.

Листья приятно пружинили, похрустывая под тяжестью моего тела. Я не удержалась и откинулась, расставив руки. Сквозь желтую листву и ветви над головой на меня смотрели яркие звезды, небо казалось таким близким, что до него словно можно было дотянуться руками. Да.. куда до этого места опочивальне «Полной луны и вдохновленных звезд». В городе такого неба не увидишь.

Лиственная подстилка зашуршала – рядом опустился Луций. Он достал из рюкзака сыр, вяленое мясо и свежий хрустящий хлеб – предложил присоединиться к его пиру. Я была так голодна, что первые несколько минут запихивала в себя все это практически не пережевывая. Колдуну даже пришлось пару раз стучать мне по спине из-за крошек, попавших не в то горло.

Бархатное небо над головой, теплая шуршащая постель и Луций, с которым было не страшно пойти в Чернолесье, да и вообще наверно куда угодно. Насытившись и напившись прихваченного мужчиной вина, я откинулась на одеяло, и сама не заметила, как сон овладел мной.

***

Мне снилась женщина в серебристо-белом одеянии… оно ниспадало до самых ее босых ног, также, как и волосы, шелковые, медно-русые. Ее огромные зеленые глаза были распахнуты в молчаливом ужасе, а по нежным румяным щекам бежали слезинки, отставляя на бархатной белой коже влажные дорожки.

Она словно не знала куда ей идти, металась из стороны в сторону в густой Чернолесской чаще, обнимала стволы деревьев, что-то шептала им, словно умоляя о чем-то, настолько важном для нее, что она готова была расстаться с любыми своими сокровищами и даже с чудесными длинными волосами.

– Натаниэль… – Ее крик донесся до меня, словно шепот. – Натаниэль… амани бенаар… Натаниэль!

***

Я проснулась и резко села в постели. На небе занимался рассвет и чащобная непроглядная тень вновь сменилась сумерками.

– Ты что-то сказала? – Луций сидел на ветке чуть поодаль от меня и чистил яблоко. Никогда не понимала, зачем люди чистят яблоки? Ведь кожура – это тоже очень вкусно и полезно!

– Мне снился странный сон… – Пробормотала я, потирая глаза. Под одеялом на этом лиственном ложе было удивительно тепло. А вот стоило показать нос наружу… брр… – Женщина в белом бродила где-то там в деревьях и звала какого-то мужчину… кажется, Натаниэля.

Луций перестал жевать и странно уставился на меня.

– Она что-то говорила еще? – Спросил он, жадно впившись в меня своими ледяными глазами.

– Кажется да, но я не понимаю на каком языке… что-то похожее на «помани» и, кажется, «безоар».

– Амани бенаар? И больше ничего?

– Да, именно это, кажется! Нет, только плакала и звала мужчину. А ты знаешь, как это переводится?

– Да. – Луций выглядел хмурым и потерянным. Он с силой отшвырнул от себя яблоко, и оно шмякнулось об соседнее дерево, так и оставшись на его стволе размазанной кляксой пюре. – Это эльфийский, значит «сердце мое». Пойдем, уже рассвело, надо двигаться.

Мы быстро свернули свой не хитрый лагерь и Луций помог мне спуститься вниз. Так же, свесил меня с ветки, а затем, сбросив следом рюкзак, спрыгнул сам.

Сегодня он был еще более хмурым, чем вчера, и я терялась в догадках, неужто то было из-за моего сна? И кто была для него так прекрасная женщина, если он так из-за нее расстроился? Если она действительно существовала? Но я так и не решилась спросить… вдруг бы сделала тем самым все еще хуже. Мужчина и так шел вперед с таким выражением лица, будто только что проглотил «горькую участь шлюх».

Я же предпочла думать о том невероятном, что ждало меня впереди.

Об эльфах, конечно.

Пожалуй, этим приключением я когда-нибудь буду хвастаться, ведь мало кому из людей со времен великих войн с ними, удалось увидеть хоть одного живого остроухого.

«Может, я даже буду рассказывать об этом своим детям…» – подумала я и осеклась, взглянув на Луция. Ох… ну, что же я за дура такая! Стоит какому красивому мужчине обратить на меня внимание, как я вся уже его, и в мыслях родила ему двоих, а то и пятерых детей!

Да с моим проклятьем может вообще не стоит семейную жизнь планировать. А Луций… он еще и ведет себя так странно, будто то лицом ко мне повернется, то спиной. Может и не я интересна ему вовсе, а только мой этот, как он его называет, источник. И на самом деле колдун видит во мне филиам из которого можно черпать и черпать, при том получая удовольствие. А я тут губу раскатала… все пытаюсь его поймать, на особом взгляде, на ревности. Он же мне прямо в лицо говорит, что ничего не имеет против того, чтобы я не только его в свою постель приглашала…

В таких невеселых мыслях прошло мое утро. Мы пообедали остатками сыра и хлеба на ходу, не останавливаясь, потому что нужно было торопиться. Для еще одной ночи у нас не было припасов, да и чаща, по словам колдуна, в глубине была еще опаснее.

Он утверждал, что мы никого не встретили только потому, что идем по безопасной тропе, хотя тропы я никакой и не видела. Как по мне, так мы просто шли через лес куда-то вперед, огибая деревья, холмы и овраги. Для меня было загадкой как он здесь находил какие-то ориентиры! Ведь лес был совершенно одинаков, куда не погляди… Тропа же предполагает что-то ровное, простое и явное, мы же время от времени пробирались через заросли кустарников и густую траву, в которой могло таиться все что угодно, от змей до каких-нибудь сказочных кровососов.

Когда солнце начало клониться к закату, я уже совсем не чувствовала ног. Была готова предложить колдуну остановиться на привал даже без всякой еды. Мне просто нужно было лечь. Прижать к чему-то спину, дать отдых натертым, распухшим ногам… Вдруг Луций остановился, удержав меня, двигавшуюся по инерции – не разбирая дороги, лишь бы черная мантия и сапоги, время от времени выглядывавшие из-под нее, маячили впереди.

Он огляделся и скинул к ногам рюкзак. Я обеспокоенно посмотрела в том же направлении, что и он – неужели пришли? Или безопасная тропа оказалась не такой уж и безопасной, и ему чутье подсказывало, что мы вот-вот станем добычей хищника?