Принцесса из борделя

В общем, в борделе «Лиловая роза» даже мне перепадало внимание посетителей и жизнь шла своим чередом.

Пока не настал этот день…

1. Гости, свалившиеся на голову

А точнее вечер…

Ну, позвольте, какие же приличные кутежники отправляются в бордель днем?! Хотя двери «Лиловой Розы», несомненно, были открыты для дорогих гостей круглые сутки. Но только для дорогих.

Время было уже к сумеркам, и я пошла зажигать фонари на нашем крыльце. Лиловые – все как положено. Что-то мне, пожалуй, от матери все же досталось. Вот чаровницкий дар, например. Только слабенький, конечно… совсем слабенький. Могла заставить небольшой огонек другим цветом окраситься, могла и зажечь, но это уже серьезнее – для такого часами пыжиться над фитюлем приходилось. Могла иголку заговорить, чтобы палец не колола, ну, или булавку, или наоборот… было такое, когда наши прелестницы сами приходили и за деньги просили какую-нибудь пакость сопернице очаровать, например, помаду, чтобы все время на губах растекалась или заколку, чтобы непременно до крови каждый раз царапала.

А что? За деньги я завсегда пожалуйста – тем более пакостили в основном Амариллис, она у нас была главная красавица. Говорили, что на мать нашу сильно была похожа – брови вразлет, губки сочным бантиком, глаза блестят под пышными ресницами… только я-то знаю от чего блестят. От того, что гадость опять кому-то какую-то подстроила или сплетню какую пустила, гадина лупоглазая.

Так вот, отвлеклась совсем. Зажигаю это я фонари, как вдруг гром! Люди голосят, кони ржут! Да так шумно, будто и не спят добрые мильцы вокруг в поздний час. Спустя мгновение, вижу – подъезжают к нашему крыльцу кареты золотом покрытие и всадники вокруг, охрана значит. Один такой молодец слез с коня, подвинул меня деликатно со словами «уйди старая!» и давай стучать в приличное заведение.

– Открывай, хозяйка! Благородные гости приехали! Встречать выходи, да поторопись же!

Только вот какая же я старая? Обидно совсем! Мне же только-только девятнадцатый годок стукнул. Но знаем, плавали – таким лучше не перечить, и я бочком, бочком да в сторонку. К черному ходу, посмотреть, что дальше будет, да в дом. Кто ж еще этим вот всем громким, да красивым будет кофе с пирожными готовить? Там-то душу и отведу, уж слюны у меня точно на всех хватит.

Мадам Кардамон и правда не стала заставлять себя ждать. Распахнула дверь с улыбкой в два ряда. А что не улыбаться, когда тебе денег много принесли. Тут и дурак улыбнется.

– Здравствуйте, здравствуйте, милейший господин. А кто же, позвольте узнать, столь щедр, чтобы порадовать нас своим присутствием?

Тут ворота первой кареты распахнулись, как по заказу, и из них вышел он – наш король Жоржетт Второй, при полном параде; разодетый в голубой шелковый камзол, панталоны в цвет и седой парик, хотя у самого волосы рыжие густые и кудрявые, если верить девочкам, везде.

– Милая мадам Кардамон, ну что за встреча, что за радостное событие! – Воскликнул он, словно то было совершенно случайно, что он явился в бордель среди ночи. Хотя было определенно странно, что в этот раз так открыто. – Позвольте представить вам моего доброго друга, которого, я надеюсь, вы окружите столь же восхитительной заботой, что и ме… кхм… других ваших почтенных гостей. Король, Генрих Третий, Розамундский.

После его слов, а может и до них – я не заметила, во время его приветствия дико зачесался нос и я аж глаза закрыла от удовольствия, пока удовлетворяла эту потребность – из той же кареты вышел высокий и просто невероятно красивый мужчина. Вот умеют же эти Розамудцы королей делать – подтянутое тело было идеально подчеркнуто правильно скроенным камзолом, уж я-то в шитье разбираюсь! Густые каштановые волосы немного откинуты назад, лицо волевое, гармоничное, с тонкими, но мужественными чертами и серые глаза так сладко горят в обрамлении темных ресниц… ну, про глаза я уже додумала, там темно было и стояла я достаточно далеко, но мне показалось, что глаза непременно должны быть такими.

Пожалуй, не буду в кофе и пирожные плевать, вдруг еще ему, Генриху, попадется. Опять же, поймают – будет международный конфликт.

Пока они на крыльце любезничали, пошла к черному ходу, как вдруг смотрю – вторая карета подъехала. Ну, как тут было не поглядеть!

А вышел из нее человек – не человек, а субъект занятный. Высокий, весь облаченный в черное и с глубоким капюшоном, надвинутым на глаза. По фигуре понятно что мужчина, а больше ничего не сказать, кроме того, что колдун или чародей какой. Ну, на крайний случай некромант, ведь пробрало меня при его появлении знатно. Такая энергища вокруг сгустилась, что не вздохнуть! Из меня хоть чаровница и никудышная была, а все же, если в ком хоть чуть магии есть, он такое непременно поймет.

А самое страшное было то, что колдун этот, не дойдя до дверей, как остановился, как обернулся в мою сторону – я от такого страха чуть в трусы не напрудила и сию же минуту скрылась за черным ходом. Благо на кухню ко мне мадам еще не скоро послала, было время отдышаться и в себя прийти.

Все было чинно – заварила кофе, пирожных заготовленных поднос собрала, сладостей ишмирских, шоколад растопила, да на лампадку поставила, фруктов нарезала… ну, словом, как обычно. Из гостиной за угощением пришел Амарант, был у нас один цветочек и мужского пола. Гостей у него было немного, но мадам Кардамон всегда приглашала его обхаживать публику, уж очень он был вежлив и приятен в общении. Ну, не мне же со своей рожей лакомства подавать.

Я его и так спросила и эдак, мол что там гости, кого из цветника выбрал Розамундский король? А он только и знай, глаза выпучил, за сердце хватается, охает… в общем, всучила ему поднос и отправила. Только интерес раздразнил подлюка.

Теперь даже несмотря на колдуна захотелось поглядеть, что же там происходит? Что он так напыжился, будто его все трое, включая мадам Кардамон, на свидание выписали. Причем одновременно.

Поскрипела, побоялась еще немного на своей кухоньке и пошла. Любопытство ж хуже угря в штанах – о том каждому известно!

В доме удовольствий нельзя без потайных ходов – как же без этого любовника тайно вывести? Ведь бывает и так, что к одной прекрасной девице кровные враги ходят и о том не знают. А если девица поумнее, то и знают, да каждый думает, что другой не знает и от того наслаждается этим своим, якобы, сокровенным знанием, да и платит больше, разумеется. Другими словами, в «Лиловой Розе» ходы и подслушки были так или иначе в каждой комнате и даже в некоторых уборных.

Я вышла во двор и, пройдя через подвал, поднялась в схрон под большой лестницей, которая устремлялась из гостиной прямо к верхним опочивальням. Там, за ступенькой, был удобный заступ для открытия незаметной щелки из которой замечательно было видно располагавшиеся напротив лестницы столики с угощениями и диваны вокруг них, на которых расположились наши гости.

Я устроилась поудобнее и прислушалась, благо акустика в нашей гостиной была замечательной.

– … и потом Луций такой говорит мне: «Но, мой король, это же просто селедка»!

Развязка шутки, рассказанной Генрихом Третьим, вызвала очень бурную реакцию: все смеялись, буквально, надрывая животы… почти все – не поддался настроению лишь мужчина с седыми волосами ниже плеч. Он просто сдержанно улыбнулся.

Меня от этой улыбочки молнией по позвоночнику пробило! Ведь это был тот самый колдун, и от его безразличного ледяного взгляда просто бросало в холод – весь какой-то вытянутый, элегантный, суховатый еще бы уши ему острые и точно выйдет Чернолесский эльф. А может он и есть?!

Пригляделась – нет. У эльфов мало того, что уши острые, еще ведь и пальцы длиннее, чем у людей, будто в них на сустав больше, а этот держал свой бокал шампанского вполне обычным мужскими руками.

Другие гости все не унимались, особенно мадам Кардамон:

– Ой, селедка, не могу! Это же надо вам, господин Луций, такое сказать! – Колдун улыбнулся на ее реплику уже совсем не благожелательной улыбкой, но наша мадам была не дура и все сразу же поняла. Это она в самом деле так почву прощупывала.

– Ну, что же… начнем-с? – В нетерпении потер Жоржетт свои маленькие, увенчанные золотыми перстнями, ручки. – И подавайте нам лучших! Лучших своих роз, мадам Кардамон.

Думаю, и говорить не стоит, что все было уже давно готово к этому пожеланию венценосного гостя.

Началось представление, которое я отчасти не видела, но мне и смотреть-то не нужно было, потому как я сотни сотен раз присутствовала на его репетиции.

Выйдя на верхний балкон, по лестнице начали по очереди спускаться девушки – все как на подбор красавицы и прелестницы на совершенно любой вкус. Всего в «Лиловой Розе» было двенадцать цветков.

Они ступали босыми ухоженными ножками по мягким коврам, завораживая своими струящимися одеждами и длинными волосами. Каждой было подобрано свое особое платье, которое подчеркивало ее красоту и выделяло среди остальных. Уж об этом я позаботилась!

Спустившись вниз, девушки подходили к гостям и, поворачивая обратно прямо возле диванов, возвращались вверх по лестнице, гипнотически покачивая бедрами, чтобы занять отведенные им ступеньки. Такие соблазнительные и одухотворенные, сияющие и томящиеся в ожидании своего господина и повелителя!

Да… если честно, я и сама залипала, смотря на это действо. Ну, просто невозможно было оторвать взгляда от округлых поп, качающихся в волнах шелка и переливах бархата.

Но, судя по выражениям лиц гостей, восхищаться они не торопились.

Больше всех почему-то нервничал Жоржетт и его чрезмерная, в плохом смысле, возбужденность, передалась и мадам Кардамон. Но она была бы не она, если бы не взяла быка за рога.

– Обратите внимание, ваше величество, на верхней ступени прелестница Амариллис. Ее фарфоровая кожа так нежна, что вы не захотите выпускать эту девицу из объятий. Кроме того, девушка обучена особой технике ласк, благодаря которой вы сможете, не уставая, получать удовольствие за удовольствием до самого рассвета.

– Старовата как-то. – Уронил король дружественной страны… и я готова была поднять это и понести вместо флага. Да! Так тебе и надо! Получай кошка за мышкины слезки!

Я сладко представила, как скривилось после его слов красивое личико моей злобной старшей сестрицы, став отчасти похоже на мое.

– Тогда, быть может, Жасмин? Это темнокожая девушка на средней ступени, ее родители родом из Ишмира, но прелестницы обучалась и воспитывалась у нас в Кардаре. У нее просто удивительный голос и своим ртом она может ублажить мужчину до потери сознания от множественных чувственных экстазов.

– М… – Промычал в ответ мужчина, словно раздумывал. – Пожалуй, сегодня мне не хочется оральных ласк.

– А что насчет истинно Капларской красоты? – не сдавалась мадам Кардамон. – Уважаемые мужи, позвольте представить вам Валериану, ее отец – тот самый пират с Капларских островов – Ангельд Черный, баллады о котором поют от края до края Эвенора. Тонкие черты, удивительные, иссиня черные волосы, а какие яркие глаза… девушка очень страстна, эту ночь вы не забудете никогда!

Ага, она хотела сказать «бесстрастна», потому что так ненатурально кричать, изображая чувственное наслаждение – это надо еще постараться.

– Что скажешь, Луций?

Маг смотрел на мою среднюю сестру очень тяжело и сурово, словно она ему лично, глядя в глаза, сотворила какую-то пакость. А потом сказал: