Ночные всадники. Нарушители закона (сборник)

– Довольно говорить глупости, – прервал его Марболт, впервые выказывая нетерпение. – Вы никогда не женитесь на Диане, никогда, пока я жив. А теперь уходите прочь…

Треслер невольно повиновался. Он вышел из дома и направился к бараку так быстро, как только позволяла ему слабость. Но, прежде чем он дошел туда, его остановил Джек, очевидно дожидавшийся его возвращения.

– Ну, что? – спросил он с злорадной улыбкой. – Со стариком оказалось не так легко совладать? Вам придется уехать отсюда.

– Нет, – отвечал Треслер. – Я останусь здесь до окончания срока.

Ему пришло в голову подразнить Джека.

– Да, я остаюсь здесь. Но мисс Марболт отсылают отсюда на все время, пока я не уеду из ранчо. Почти на три года, Джек! – прибавил он, усмехаясь.

Джек был поражен неожиданностью, но постарался скрыть свои чувства.

– Так она уезжает! Когда же? – спросил он.

– Через две недели, – отвечал Треслер.

– Ага, через две недели…

Джек смерил соперника с головы до ног и спокойно заметил:

– Было бы лучше, если бы он сейчас же отправил ее отсюда.

С этими словами он пошел к своей хижине.

Через неделю Треслер мог уже сидеть в седле. Силы быстро возвращались к нему, и его товарищи удивлялись, как он скоро поправился. Свежий воздух и физический труд лучше действовали на него, чем все тонические средства, которые давал ему доктор.

Разбойники пока не давали о себе знать, но результаты их недавних набегов еще не исчезли. Полиция находилась в постоянных сношениях с ранчо, и сержант Файлс часто посещал Джулиена Марболта и совещался с ним. Было установлено дежурство для вызова полицейских патрулей. Треслер замечал, что предпринимаются какие-то серьезные действия, но в каком направлении, он определить не мог. И он и Джо, оба были убеждены, что полиция получила какие-то тайные сведения, но проникнуть в эту тайну и разгадать маневры хитрого сержанта они не могли.

Треслеру ни разу не удалось говорить с сержантом после инцидента в Уиллоу-Блеф. Файлс не подходил к нему, и это удивляло Треслера. И вот однажды, находясь на отдаленном пастбище, где паслась небольшая группа годовалых животных, Треслер увидал знакомую фигуру полицейского офицера, который пустил свою лошадь рысью по направлению к нему.

Это неожиданное свидание открыло глаза Треслеру на многое. Он узнал кое-что относительно той системы шпионства, которая тонкой сетью окружила всю эту местность, узнал, между прочим, и о действиях Джека. Оказалось, что он находился в постоянных сношениях с группой метисов, пользовавшихся самой дурной репутацией, и вел какую-то подпольную работу. Файлс сказал, кроме того, что старания Треслера предупредить полицию перед набегом в Уиллоу-Блеф были оценены должным образом. Поэтому Файлс хотел бы и впредь действовать в полном согласии с ним.

Заручившись обещанием Треслера, сержант сообщил ему еще некоторые подробности, которые могли бы служить ему руководством в его дальнейших действиях, и уехал так же внезапно, как и появился, скрывшись за холмами.

В течение всех этих дней Треслер получал очень мало известий от Дианы. Только один раз Джо принес ему коротенькую записку от нее, сообщавшую, что ее отец взял в дом Энтони со специальной целью наблюдать за ней и не допускать ее сношений с Треслером. Все это было известно ему и раньше. Он был бессилен помочь ей и начинал раздумывать о том, хорошо ли он сделал, оставаясь на ранчо против воли Марболта. Может быть, это только ухудшало ее положение. Но, с другой стороны, если бы она уехала отсюда, то освободилась бы от Джека, а каковы бы ни были люди, к которым отсылал ее отец, все же нельзя было представить себе худших условий, чем те, которые существовали для нее на ранчо.

Вскоре Джо сообщил ему, что день отъезда Дианы назначен через два дня и что она уже начала укладываться.

Джек был в прекрасном настроении все это время, и рабочие на ранчо говорили, что никогда им не было так легко, как теперь. Он почти не вмешивался в работу и только делал перекличку по утрам. Треслера он явно игнорировал. Как бы то ни было, но, несмотря на предстоящий отъезд Дианы, он был непривычно весел, и Джо это отметил. Он стал наблюдать за Джеком и побудил Треслера также обратить внимание на его ночные похождения. Джо заметил, что Джек каждую ночь куда-то уходил из ранчо, притом всегда пешком, и оставался в отсутствии несколько часов.

Два раза за последнюю неделю он возвращался только на рассвете, но ничего не происходило такого, что могло бы дать им ключ к объяснению его поведения.

Наступил последний день пребывания Дианы на ранчо. Джек вызвал Диану из кухни и долго разговаривал с нею вне дома. Джо наблюдал за ними издали и, конечно, тотчас же сообщил об этом Треслеру, который в это время ужинал в бараке.

– Тут что-то затевается, – сказал Джо с тревогой. – Я не мог расспросить мисс Диану. Она как будто рассердилась и сразу ушла в свою комнату, а Джек отправился в свою хижину.

Треслер задумался. Не пойти ли ему прямо к Диане? Он вспомнил Энтони и повернулся к Джо, чтобы спросить его о нем. Но в этот момент Джо увидел, что дверь хижины управляющего раскрылась и тот появился на пороге. Схватив Треслера за руку, Джо указал ему на Джека, который направился в сторону житницы. Он шел неверной походкой, слегка покачиваясь.

– Послушай, он, кажется, пьян! – прошептал Джо.

Треслер кивнул головой. Это было что-то новое. Несмотря на все свои недостатки, Джек до сих пор не выказывал пристрастия к спиртным напиткам. Наоборот, он даже отличался среди других своей трезвостью.

– Я посмотрю, в чем дело! – быстро решил Треслер. – Видишь, он пошел к конюшне Марболта.

Уже стемнело, и рабочие давно разошлись по своим делам. Треслер и Джо оставались одни. Они стояли в тени барака, и разглядеть их было трудно. Но Треслер видел, несмотря на возраставшую темноту, неясную фигуру Джека и следил за его движениями. Как только он исчез из виду, Треслер отправился к житнице и спрятался около нее. Он мог оттуда видеть и слышать все, что происходило.

Джек подошел к дверям конюшни и с силой постучал в них.

Глава XVIII

Катастрофа

Треслер, не на шутку встревоженный, решил продолжать свои наблюдения. Но так как стало совсем темно и уже трудно было различать окружающие предметы, то он вышел на открытое место, не заботясь о том, что его могут увидеть. Его мучили дурные предчувствия; надвигалось какое-то несчастье, но какое – он не знал и не мог определить, кому угрожала опасность. Какое-то чувство подсказывало ему, что теперь главным действующим лицом будет Джек.

Он стал напряженно прислушиваться. На стук Джека дверь конюшни открылась, и показалась стройная фигура метиса, освещенная желтоватым светом фонаря, горевшего внутри.

Джек заговорил первый, и его громкий, хриплый голос вполне соответствовал его неуверенной походке. Теперь можно было не сомневаться, что он пьян.

– Энтони, где ты был прошлой ночью? – спросил он сердито.

– А где я мог быть, по-вашему, мистер Джек? – насмешливо проговорил метис.

– Это не ответ! – крикнул Джек.

Метис пожал плечами с равнодушным видом.

– Ты, чертов сын! – закричал Джек необычно визгливым голосом. – Ты будешь отвечать мне. Я бы мог тут же свернуть тебе шею, но я оставлю ее для веревки, которая ожидает тебя… Я скажу тебе, где ты был ночью. Тебя не было здесь на месте. Ты выезжал с лошадьми. Слышишь? И ты не был в лагере метисов. Я-то знаю, где ты был!

– Лучше заткните свою глотку, – возразил Энтони с каким-то угрожающим спокойствием. – Я вам говорю, что я был здесь. Я никуда не уезжал. Вы с ума сошли, вот что!

Джек поднял руку, собираясь ударить метиса, но вовремя спохватился. Треслер невольно затаил дыхание: сцена могла бы иметь кровавый конец. Но Джек только прошипел в ответ: «Ты лжешь, чертов сын, ты лжешь!..» – и, быстро повернувшись, ушел по направлению к дому Марболта, словно ища спасения в бегстве.

Треслер так заинтересовался метисом, что на время забыл о Джеке. Энтони все еще стоял в дверях, и его черные глаза горели ненавистью. Он смотрел вслед уходившему Джеку, пока тот не достиг веранды дома, и потом, вдруг словно что-то надумав, быстро исчез в конюшне. Тогда Треслер снова вспомнил о Джеке. У него тотчас же возникло решение непременно повидаться с Дианой. Ему хотелось предостеречь ее, но от чего – он и сам не знал! В сущности, в посещении Джека не было ничего необычного. Он имел обыкновение каждый вечер приходить к хозяину.

Треслер обошел дом, стараясь держаться в тени. Подойдя к кухне, он услыхал, как слепой позвал дочь и велел ей принести огонь. Когда Диана вернулась, исполнив приказание отца, Треслер уже ждал ее на кухне. Сначала она испугалась и быстрым движением хотела запереть дверь, ведущую в столовую, но он остановил ее:

– Не закрывай! Я пришел сюда именно за этим… Слушай!

До них донеслись звуки голосов, как будто споривших, раздраженных, но слов не было слышно.

– Затевается какое-то дьявольское дело, – шепнул Треслер. – Данни! Я проберусь в переднюю и постараюсь услышать, что там говорится. Я должен быть наготове… Слышишь? Они бранятся. Подожди меня здесь.

Треслер пробрался в переднюю и оттуда к кабинету слепого. Подойдя ближе к открытой двери, он огляделся в поисках какого-нибудь укромного местечка, где бы он мог спрятаться. Передняя была неосвещена, и только слабый свет проникал туда из кабинета. На противоположной стене, прямо против двери, висел длинный плащ. Треслер потихоньку, стараясь держаться в тени, прокрался к нему и спрятался в его складках. Он поместился в нем так удобно, что мог все видеть, что делалось в комнате.

Марболт сидел прямо против двери возле маленького столика, на котором стояла лампа особой конструкции, специально сделанная для него ввиду его слепоты. Его красные глаза были устремлены в ту сторону, где, как предполагал Треслер, должен был сидеть Джек. Пристальный взгляд незрячих глаз производил такое сильное впечатление, что Треслер невольно глубже запрятался в плащ, как будто слепой мог его видеть.

По-видимому, Джек сидел или стоял за дверью. Треслер слышал только его глухой, хриплый голос, но слов разобрать не мог. Поэтому он сосредоточил все свое внимание на слепом и пытался по выражению его лица и его движениям угадать, что происходило.