Песнь мятежной любви

Песнь мятежной любви
Регина Райль

Гордая и непререкаемая Майя не собиралась влюбляться, но любовь не задает вопросов. Когда девушка встречает Родиона на промо-фотосессии для музыкальной группы, то понимает, что пропала. Война с чувствами проигрывается бой за боем, меняя строптивый характер героини на более покладистый.

Глава 1. Просьба

I cannot hide what's on my mind

I feel it burning deep inside

A passion crime to take what's mine

Let us start living for today

Black Veil Brides «Rebel Love Song»

Я терпеть не могла, когда кто-то фоткался с музыкальными инструментами, не умея на них играть, или хотя бы не обучаясь. Позёрство дико меня раздражало. Игры в рок-звёзд, откровенные наряды, вызывающие позы, язык на грифе гитары. А на самом деле никакого понятия, что такое лад и как брать аккорды.

Или ещё популярно: разлечься на рояле в дешёвом кружевном белье, свесив ступни на клавишы, что за кощунство! Ради понтов и лайков в «Instagram» фоткайтесь с волынками, гонгами и альпийскими рожками. Абсурд и понты в одном.

Как правило, я безошибочно угадывала, умел ли человек играть на том, с чем фоткался. Не знаю, откуда у меня этот талант, видимо профессиональное, но музыканта чувствуешь. Настоящего композитора и автора лирики, а не малолеток в гаражах и сопляков в переходах. Причём консерваторское образование не обязательно, если музыка – призвание, можно научиться самому, да и людей, готовых за кругленькую сумму передать знания, в достатке.

Музыканта видно по взгляду, по задумчивости и лёгкой меланхолии или по дикому блеску глаз. Это всегда разное и зависит от темперамента, но хороший музыкант – творческая личность, артистичная натура с глубокой душой, пытливым умом и прямыми руками. Как-то так. После общения с множеством музыкантов, среди которых было бессчётное количество «псевдо-» у меня сложилось такое впечатление.

К чему это я? Да к тому, что даже у меня ещё нет фотографии с моей басухой, а её у меня попросили на съёмку для какой-то модели.

Аж трясло, как думала, что мой Стратокастер будет лапать субтильная лохудра двух метров роста без сисек и с радугой макияжа на лице. Позёрство раздражало меня, как я уже говорила, а все эти вспышки фотоаппаратов, вычурные позы, накладные ресницы, стразы, километры ткани, ноги, в туфлях на головокружительной платформе – бесило!

Но Эми просила слёзно и обещала со скидкой подогнать билеты на «Black Oak Coffin», а этих парней я любила, да и отказать обидчивой лучшей подруге сложно – проблем не оберёшься. Но в целом она славная, поэтому я уступила.

После, правда, раз двадцать пожалела, что согласилась.

Заявилась я на фотостудию к двум часам, как было велено. Худощавая, среднего роста Эми встречала на входе. Кончики её коротких синих волос завивались от влажной погоды. Подруга курила и стряхивала пепел в урну тонкими, почти прозрачными пальцами с длинными чёрными ногтями. Вот чему-чему, а её ногтям я всегда завидовала – отрастить длину не позволяли ни гитара, ни фортепиано – эти требовательные ребята не подпускали к себе с нерегламентированной длиной. Гитара моментально капризничала: слабо прижатые струны дребезжали на ладах. Приходилось ликвидировать недоразумение.

– Опаздываешь, Майя. Привет, – помахала мне Эми.

– Знаю, – буркнула я. – Влад не устает мне об этом напоминать, когда приплетаюсь на полчаса позже, – я откинула длинную чёрную прядь с лица.

– И часто это случается? – подруга выпустила клуб дыма.

– Каждую репу, – усмехнулась я.

Я настолько хорошо уживалась с собственной несобранностью, что избавиться от неё – всё равно, что лишить себя чего-то важного. На самом деле, пристыжённая Владиславом – вокалистом группы, в которой играла – я каждый раз хотела стать пунктуальнее и обещала исправиться. Однако пыл быстро остывал, и Майя возвращалась к тому, что имела, а отсутствие дисциплины компенсировала бесподобной игрой. Да, скромность украшает, когда нет других украшений.

– Итак, куда идти?

– Наверх, пятая студия, – Эми кивнула на входную дверь, – модель уже ждёт. Я приду, как покурю и позвоню Даше, у неё опять драма.

– Ну, всё! Это надолго! Если вы зацепитесь языками, то часа на два, – я поспешила войти. – Я пошла, а-то мне ещё вечером на днюху.

– Да там от силы пару фоток сделать, не боись, не долго, – ответила подруга, когда я скрылась за стеклянной дверью.

– Хорошо, если так, – сказала я, поднимаясь на третий этаж.

Какой номер студии она назвала? Вроде пятая. А вот и жирная цифра на двери.

Толкнув её, я вошла. Все находящиеся в комнате, обернулись. Все без исключения, не ленясь. Не без гордости за свой внешний вид, я усмехнулась.

Диковинка и экзотика: чёрная кожанка с шипами на плечах и локтях, кожаные брюки со шнуровкой по бокам и витиеватой пряжкой на поясе. И испачканными брючинами от колен до низа – вечно забывала подогнуть. Под курткой – чёрная футболка с логотипом группы «Black Oak Coffin»: милая чертовщина, на шее – пара латунных подвесок, ошейник с рядом клёпок, на запястьях – браслеты, на кистях – перчатки с обрезанными пальцами. Не брезговала и пирсингом: по три серёжки в каждой мочке, левое крыло носа и нижняя губа. А с макияжем аккуратна и скромна. Нужно же было соблюдать гармонию.

Итак, порог фотостудии переступила неформалка от корней смоляных волос до металлических цепочек на ботинках-казаках, ещё и с басухой за плечами. Зрелище впечатляло. Во взглядах присутствующих без тени сомнения читалось, что я переборщила, что обилие кожаных шмоток и металла – явный вызов и угроза, пафос и кичливость.

«Зачем столько, она что рок-звезда или секс-символ»? – так и застыло в глазах двух ассистентов фотографа, ставящих свет, девушки-гримёра, замершей с кисточкой для макияжа, нескольких людей у окна и двух девиц за компом.

Фотограф же оглядел меня с восхищением и отложил камеру. Он выглядел щуплым и скукоженным. Давно начавшая лысеть голова сверкала проплешиной посередине, серая клочковатая борода пушилась, обрамляя лицо, что напомнило мне фотографии старорусских писателей в учебниках литературы. Да, те самые, которым нерадивые ученики пририсовывали ручкой всякие разности. Очки в чёрной оправе съехали на нос узкого худощавого лица. Мужчина был такой прикольный, что я им заинтересовалась и улыбнулась.

– Здравствуйте! Похоже, мы ждём именно вас! – он шагнул навстречу. – Замечательно выглядите. Великолепный стиль, – он оглядел меня с ног до головы, – сами подбирали? Очень в тему!

Я удивилась, услышав подобное от мужчины в возрасте, но его придирчивый взгляд не укорял, и мне польстило, что он оценил мой вкус. Я расправила сутуловатые плечи и ответила максимально вежливо:

– Добрый день. Спасибо за комплимент. Да, подбирала сама. Простите, что задержалась. Я принесла бас-гитару, – я сняла чехол со спины.

– Гитару? – переспросил фотограф, как будто удивлённо. – Прекрасно, не правда ли, Юра? – он обернулся на ассистента, и тот широко улыбнулся. – Сейчас начнём съёмку. Дина, как там модель? – крикнул он в левую дверь.

– Заканчиваем. Пять секунд и готово, – послышался оттуда звонкий женский голос и шипение разбрызгиваемого спрея. Перед глазами сразу представилось что-то пышное и кудрявое, но я придержала коней – вскоре увижу обладательницу причёски своими глазами. Через пять секунд, если верить Дине.

– Закругляйтесь, девушка уже пришла, – поторопил их фотограф.

– Где подождать? – я огляделась. В помещении стоял небольшой диванчик и несколько стульев. – Здесь можно или на улице? Не хочу мешать.

– Что значит – где? – лицо фотографа изумлённо вытянулось. – Вы будете там, ни в каком другом месте ждать не надо, – он указал на подготовленное для съёмки место: задрапированную синей и белой тканью стену и пол, куда направлялось освещение.

– Нет, вы не поняли, – я покачала головой. – Я принесла гитару, как и обещала. Надеюсь, это будет недолго, у меня ещё дела, – зачем-то добавила я.

– Вижу гитару. Это прекрасно дополнит снимки и образы моделей. Не хотите подправить макияж? Лена сейчас всё сделает, – фотограф обернулся к гримёру, которая так и стояла с кисточкой в руках. – Да, Леночка?

– Конечно, Леонид Федорович, – охотно отозвалась та, – я здесь для этого, – она услужливо улыбнулась и извлекла откуда-то палетку теней.

– У нас есть Дина чтобы поправить причёску, – продолжил фотограф, пока я без остановки хлопала ресницами. – Но мне нравится то, что вы сделали сами. Можно не терять на это время, если спешите. Ваш внешний вид – превосходный! А недочёты я уже сам подправлю.

– Я чего-то не понимаю, – медленно проговорила я, снова привлекая всеобщее внимание. – Меня просили только принести инструмент. А вы говорите, что собираетесь снимать меня.

Теперь заморгал Леонид Федорович. Он ошарашенно уставился на меня, помолчал, а потом выдал феноменальную фразу:

– То есть вас не предупредили, что вы – тоже модель?

У нас, видимо, началась игра «Удиви меня», или соревнование «Огорошь другого». Сначала я стояла как идиотка и хлопала глазами, потом – он, теперь снова я превращалась в соляной столб с глазами-форточками. Я буду моделью? Эми говорила только про гитару! Ни словом не обмолвилась, что меня будут снимать, вот засранка!

Я вспыхнула оттого, что меня обманули, и готова была выбежать из студии, чтобы заставить её расхлёбывать эту кашу самостоятельно. Но потом до меня дошло, почему она так поступила. Скажи она: «Майя, не хочешь пофоткаться с моей подругой, очень надо». Я бы сказала: «Нет, что за дела, терпеть не могу позёрство!» Поэтому она и затащила меня сюда хитростью. Не зря же не пошла со мной, а осталась покурить. Ну, Эми, с рук тебе это не сойдёт! Дай только до тебя добраться!