Патрициана

– Простите, благородные господа! – досмерти перепуганная прислужница рухнула на колени на грязный пол. Велена поморщилась, потому что смотрела девушка прямиком на неё – видимо решила, что она единственная из трёх господ, кто ещё не обижен.

– Тайра, перестань, – обогнув девушку, Велена продолжала идти вперёд. Ни на кого из спутников она не обернулась, и продолжают ли они идти за ней проверять не стала.

Лемера, поколебавшись, замедлила ход и, присев рядом с девушкой, принялась её успокаивать. Велена не смотрела и на неё.

Сейчас она с удовольствием избавилась бы от всех троих, только не знала как.

– Я видела у входа выставляют превосходных жеребцов, – заметила она, будто бы невзначай, – присмотрела себе одного. Арабская порода. Как по-твоему, Дариус, стоит покупать?

Темноволосый патриций отвлёкся от помоста, на котором выставляли рабов, и теперь посмотрел на неё.

– Арабская порода? – уточнил он. – У тебя разве мало арабских жеребцов?

Велена пожала плечами. Она, наконец, выцепила взглядом проход в помещения для бойцов и теперь внимательно смотрела туда, где за массивной дверью скрывалась её цель.

– Думаю, никогда не помешает завести ещё одного, – сказала она. – Пожалуй, куплю его после боёв.

Лицо Дариуса отобразило напряжение. Даже не оглядываясь на него, Велена чувствовала, как корёжит его от мысли о том, что у неё будет что-то, чего нет у него.

– Мне особенно понравилась его стать, – продолжила она. – Уверена, в твоих конюшнях такого не было никогда. Впрочем, – она сунула торговке монетку и отобрала у неё кувшин с вином. Сделала глоток и только потом продолжила: – Когда он мне надоест, я могу его тебе проиграть.

Напряжение на лице Дариуса стало ещё сильней.

– Прошу прощения, – сказал он, через силу наклеив улыбку на лицо, – у меня дела. Я догоню вас потом.

Тайра насмешливым взглядом проследила за тем, как растворяется в толпе его синий камзол.

– По крайней мере этот жеребец существовал? – поинтересовалась она.

– Кажется, да, – сказала Хейд. – Хочешь – сходи, проверь.

Тайра фыркнула, а затем, прищурившись, посмотрела на спутницу. Велене показалось, что та о чём-то размышляла.

– Пожалуй, – наконец сказала она, – это будет забавно. Надеюсь, ты не будешь без меня скучать.

– Постараюсь не сойти с ума от тоски, – Велена отвернулась от неё. Теперь она смотрела куда угодно, только не на дверь, прекрасно понимая, как опасно выдавать перед этой женщиной свой истинный интерес.

Велена знала и Тайру, и Дариуса достаточно хорошо, чтобы ни один из них не мог её удивить.

Дариус, семье которого покровительствовал Марс, был не то чтобы глуп, но слишком прост, чтобы принести настоящий вред. Он был по натуре таким же воином, как и сама Велена, с той только разницей, что ему никогда не приходилось бороться за власть. Сант любил азартные игры, лошадей и женщин, с которыми можно было побыть собой. Аристократок он выбирал редко, потому как не видел в них смысла, и только если хотел утвердить над кем-то свою власть.

Дариуса, как и саму Велену, с детства готовили к тому, что всю свою жизнь он будет воевать. Однако время завоеваний закончилось вместе с последними походами их отцов. Они же сами едва успели поучаствовать в финальных победоносных боях. И теперь все сражения проходили в кулуарах императорского дворца – а в этих играх Дариус был не слишком силён.

Велена хотела бы сказать то же самое о себе, но не могла. Ей приходилось разбираться в придворных делах с тех самых пор, как вступил в сонм предков её отец, а сама она, тогда ещё семнадцатилетняя девчонка, переехала из провинциальных владений в Рим. Кто-то должен был представлять семью при дворе – и поскольку дядя Велены был убит на последней войне, этим кем-то оказалась она.

В далёкой Александрии, на востоке, о котором с таким сомнением говорил теперь Сант, остались её сестра и усадьба, в которой она росла. Любить Рим – столицу Вечной Империи – Велена не хотела и не могла. Её с детства учили почитать Рим, но абсолютно другой. Рим торжественных стягов, блестящих армий и легионов, марширующих в ряд. Здесь же последний нищий, казалось, пропах розовым маслом так, как будто каждое утро купался в нём.

– Ничего удивительного, – сказала как-то Тайра, когда Велена поделилась с ней этим наблюдением, – в Риме самые богатые нищие на материке. Я слышала, один собрал на свадьбу две сотни человек – говорят, на Форуме особенно хороший доход.

Тайра слышала и видела всё, и потому Велена никогда её не любила.

Если они с Дариусом принадлежали к старой аристократии, оказавшейся не у дел в новые времена, то семейство Венорио возвысилось не так давно. Отец Тайры был потомком древнего рода, но лишённый доходов с войны, последние годы провёл бы на голодном пайке – если бы не его северянка жена. Эта женщина хоть и не принадлежала к почитаемой расе, да и римлянкой никогда не была, имела хватку куда более жёсткую, чем многие из тех, кому титул достался по наследству. Благодаря своей красоте она имела немалый успех при дворе, так что многие поговаривали о том, имеет ли Тайра Венорио отношение к патрицию Венорио вообще. Кроме того, ей в краткие сроки удалось наладить поставки бесполезных на южном побережье материка, но весьма любимых знатными римлянками редких пушистых мехов, так что финансовое положение супруга довольно быстро пошло вверх.

Так или иначе, при ней семейство Венорио заняло почётное четвёртое место среди знатных семей, хотя руна, доставшаяся им от их покровительницы Венеры, была не слишком почитаема и не слишком сильна.

Тайра Венорио, воспитанная ею в смешении традиций северных земель и нового Рима, полного роскоши и разврата, представляла собой олицетворение всего того, чем Велена боялась стать когда-нибудь. Всего того, что она не одобряла и не понимала. Но к тому же ещё и всего того, что, как она знала, несло в себе опасность для неё. Потому что, как бы ни привыкла Велена к дворцовым интригам, эта жизнь всегда оставалась для неё чужой. Как бы ни старалась она понять окружающих людей, призванием её оставалась война.

Тайра Венорио же мастерски умела манипулировать любым, кто вставал у неё на пути, и это было для неё так же естественно, как дышать.

Только убедившись, что та покинула вестибюль, Велена вздохнула наконец свободно и направилась туда, куда стремилась всей душой, но стоило ей сделать несколько шагов, как Лемера выросла перед ней и, кокетливо прикусив бархатистый фрукт, спросила:

– Не хочешь посмотреть рабов? Мне кажется, ты давно никого не покупала.

Велена подавила тяжёлый вздох.

Она хотела было ответить грубостью, но не смогла. Лемера оставалась единственной, кому патрициана доверяла и кого могла подолгу терпеть рядом с собой, а потому не имела ни малейшего желания её терять.

– Я думала, тебе захотелось светловолосой экзотики, – сказала она растерянно, заметив выражение её лица.

– Пойдём, – Велена взял подругу под руку и направилась к помосту для рабов. Лемера, обрадованная её вниманием, заметно расцвела и, минуя шеренгу крепких южан, а затем и ряды пышнотелых восточных гурий, стала пробираться туда, где стояли несколько более редких экземпляров. Велену она тянула за собой.

Девушек крылатых Лемера сразу отмела – в эти игры Велена не играла. Оставалось ещё двое, каждый из которых мог по-своему Велену заинтересовать.

– Как тебе этот? – спросила Лемера. Она взяла за руку высокого, по меркам крылатого народа, светловолосого раба и заставила повернуться вокруг оси.

Велена критически смотрела на предложенный ей предмет. Раб был красив холёной городской красотой, от которой у неё сводило зубы. Бледная кожа обтягивала нежный овал лица с едва чётко очерченными уголками скул – характерной чертой его народа. Узкие, как и у всех крылатых, плечи были округлыми и почти нежными, однако обнажённые грудь и живот демонстрировали достойный рельеф. Между длинных ног болтался маленький аккуратный член. Он походил на того, кого Велена по-настоящему хотела приобрести, не больше, чем кошка на дикого тигра.

– Он знает четыре языка, – сообщил подскочивший к ним мангон, – играет на флейте, а как поёт в постели!.. – полноватый торговец закатил глаза.

Велена даже не обернулась на него. Она разглядывала раба и пыталась понять для себя, что же с ним не так.

– Хотите, покажет прямо сейчас? – спросил торговец, и раб по щелчку опустился на колени и пополз к патрициане.

– Если он дотронется до моей ноги, я ему руки оторву, – сказала Велена равнодушно, наблюдая как раб приближается к ней.

Раб побелел, но продолжил ползти.

– Я не шучу, – сказала Велена и стоило рабу коснуться полы её туники, схватила за запястье и вывернула так, что тот не сдержал вскрик.

– Велена, прекрати! – Лемера попыталась отцепить её пальцы от запястья раба. – Он же просто хочет тебя ублажить! У него приказ!

– А я не хочу, – сказала Велена, но всё-таки оттолкнула от себя раба.

– Его же теперь изобьют! – прошептала Лемера ей на ухо.

Велена перевела на неё рассеянный взгляд.

– И это значит, что я должна терпеть капризы борова, который его продаёт?