Старые вещи
«Со склерозом твоим в поединке…»
Со склерозом твоим в поединке
Вновь, ликуя, звенят голоса.
Вечно вертятся эти пластинки,
Прославляя поля и леса.
Блещут лампочки в ёлочной, сизой,
Осыпающей детстве хвое.
Повторяются эти репризы,
Эти песни и шутки в фойе.
С узнаваемым призвуком жести
Репродуктор талдычит своё,
Эхом древних последних известий
Заполняя твоё забытьё.
«Ты видел чугунное било…»
Ты видел чугунное било,
Которое, взмыв тяжело,
Высокую стену сломило,
В чужую квартиру вошло.
И вскоре нацелится снова,
Решительно занесено.
На глушь мирозданья иного
Обрушится с хрустом оно.
На эти семейные ссоры
И радостей общих часы,
На лестницы и коридоры,
И годы лихой полосы.
И этот наполненный снами
И чуткой бессонницей дом,
И все, что ни делалось с нами,
Сейчас опрокинет вверх дном.
Переезд
День свободы и печали,
Вопиющая пылища
На скрежещущем развале
Разорённого жилища.
После всех десятилетий
Пустота и перемена
С тенью юности, из нетей
Возвратившейся мгновенно.
Эти книги и посуда
В переездном ералаше
И неведомо откуда
Голоса родные ваши.
И, конечно, не случайны
Ваши радость и досада,
И открывшиеся тайны,
Знать которых и не надо.
Старые вещи
Среди потёртостей и вмятин
Я отдыхать душой привык.
Красноречив и прост, и внятен
Вещей ветшающих язык.
Всего важней и сердцу мило
То, что досталось с детства мне,
Ещё родителям служило
И недвижимо в тишине.
Любовно тронешь ковш и ножик,
Или в шкафу найдешь лоскут,
И вспять, пройдя незримый обжиг,
Десятилетья потекут.
И новой утвари не надо.
И жизнь не вся ещё прошла,
И постарение – награда,
Прикосновение тепла.
Невеста
Людей ведь нет родных наивней,
Творцов домашнего тепла.
Невесту сообща нашли мне,
Надумав, что пришла пора.
Была красивой, некапризной,
По-детски женственной она,
А дальше пусто, что ни вызнай,
Поскольку уж совсем юна.
Когда бы жить хотел иначе,
Возможно, в этот голос вник.
Пожалуй, нежный и горячий,