Высокие ступени

Но деваться некуда, и потихоньку, вспотевший от волнения, добираюсь я до вожделенного фасада. От цели, то есть от балкона, который освещён, меня отделяют всего-то два номера.

И в этот момент, о ужас, правая нога соскальзывает с узенького карниза, и я…

(Слушатель, то есть Владимир, ваш покорный слуга, замирает от страха, кофе проливается на моё поло, оставляя безобразные тёмные пятна на белоснежном трикотаже… Это что – такое трагическое завершение романтической истории? Тело моего несчастного друга, который был, возможно, в трёх-четырёх метрах от успеха, летит вниз с четырнадцатого этажа?! Да ещё, с двумя бутылками шампанского в карманах?! Но это же фасад здания, внизу могут быть люди, и тогда не избежать новых жертв!!!

Я закрываю, но тут же широко раскрываю глаза! Как же тогда получается, что он, живой и невредимый, сидит напротив и спокойно продолжает повествование)?!

Вова, душа моя ушла, как говорится, в пятки! Но руки, слава Небесам, удержали лёгкое в те годы моё тело, даже и с шампанским! Инстинкт самосохранения, видимо!

И вот я, даже не верится, с лёгкостью переваливаюсь через именно ТО ограждение и оказываюсь на освещённом пятачке балкона. Колотится сердце, ноги стали будто ватными, но я жив!!! И нахожусь в нужном месте, даже шампанское не выронил! Ура!

Осторожно отодвигаю рукой лёгкую тюлевую штору, делаю шаг, и оказываюсь внутри номера. Что дальше? Сгораешь от нетерпения?!

А дальше – «картина маслом»! Небольшая комната, освещённая настольной лампой, две кровати с прикроватными тумбами, в одной кровати лежит молодая женщина, успевшая от страха натянуть простынь на нижнюю часть лица. Широко раскрытые глаза, безумный взгляд, устремлённый на непрошенного гостя, рассыпанные по подушке прямые русые волосы!

Оп-паньки! Светлые волосы совсем не по сценарию! Надо же, такая ошибка! Надеюсь, не из тех, что, как в романах, смываются только кровью?

Шестерёнки в черепной коробке крутятся с бешеной скоростью! Как же выкручиваться?!

И тут взгляд мой падает на ближайшую к девушке тумбочку, и цепляется этот мой взгляд за два очень знакомых предмета, а вернее, полиграфических изделия – два номера журнала «Москва». Именно в этот момент шестерёнки в голове, взвизгнув, останавливаются!

– Одиннадцатый и первый? – показывая глазами на тумбочку, неожиданно спокойным голосом произношу я. Девушка машинально подтверждает моё предположение кивком головы.

Ну, вот он, мой необычный, мистический, романтический, и, видимо, единственный шанс!

– Во-первых, пожалуйста, не бойтесь меня! Я не грабитель и не насильник. Я романтик, поэт, влюблённый во всё прекрасное! – Заговорил я неожиданно каким-то бархатным, приятным по тембру, завораживающим голосом.

– В момент нашей встречи на набережной Вы даже не заметили меня, а первая моя мысль при этом прозвучала так: Как же не подходят к чёрному пальто загадочной прекрасной незнакомки отвратительные, тревожные жёлтые эти цветы! Не возражайте, наберитесь терпения! Понятно, на самом деле на Вас не могло быть в жару пальто, и цветов в руках Вы не несли… Но именно с этого момента в мою, а, вернее, в нашу жизнь и вошло, я думаю, то, что безуспешно пытаются разгадать и объяснить учёные, и к чему жаждут прикоснуться «инженеры душ человеческих», писатели, поэты, музыканты!

Пожалуйста, возьмите первую часть романа, то есть номер 11-й 1966 года. Взяли? Откройте на странице 86. Хорошо! Прочтите последние строки. А теперь следите за текстом, начиная с третьей строки сверху, но уже на странице 87. Иногда я буду перескакивать, но Вы легко проследуете за мной и без подсказки.

Итак, «По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидала она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько её красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Она поглядела на меня удивлённо, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя.

Да, любовь поразила нас мгновенно. Я это знал в тот же день», – то есть вчера, и пришёл к заключению, что столкнула нас на пицундской набережной сама судьба и что созданы мы друг для друга навеки! Вот почему я здесь!

Ты согласна со мной, Маргарита?!

Теперь я мог, хоть и со страхом, но посмотреть, наконец, на мою слушательницу. В руках девушка продолжала держать журнал, простынь немного сползла, открывая прекрасное лицо незнакомки, во влажных её глазах уже не было первоначального ужаса, а скорее восторг или восхищение! По-детски пухлые, но чётко очерченные губы зашевелились, и девушка негромко, но уверенно произнесла:

– Да, Мастер!!!

«Да, Мастер»! – Было что-то музыкальное, что-то магическое в этих двух словах, услышанных от девушки, которую я раньше не знал, которую увидел впервые всего-то полчаса назад, и теперь эта девушка, чем-то напоминающая русалку, произносила их мне так торжественно и так одновременно обыденно, будто была готова к этому с рождения, и лишь только ждала момента. Именно этого момента.

А сходство, вернее, ассоциацию с русалкой, создавали, возможно, глаза, их загадочный зеленоватый цвет, длинные волосы, струящиеся по плечам, еле заметное слабое, матовое свечение, исходившее от кожи…

Сколько же, однако, эмоций свалилось на меня! Словно почувствовав, что ноги мои вдруг предательски ослабли, девушка указала мне на кресло, сама же, улыбнувшись, скрылась в ванной, затворив за собой дверь.

– Что же в сухом остатке? – Неожиданно бесцеремонно и грубо спросил я себя. – И что происходит сейчас в уютном номере «Золотого Руна», на четырнадцатом этаже? Давай порассуждаем!

Итак, с точки зрения казановы-сердцееда, я только что вроде бы заслуженно выиграл партию в фантастически сложной, рискованной интеллектуальной игре. И теперь, судя по всему, мне «светил» очень даже достойный, ценный приз. Какой же?! Ну, понятно, какой!

И что дальше?! Внести зеленоглазую русалку в список своих любовных побед, обезличив её, по сути дела, и мучиться потом, борясь с желанием поделиться впечатлениями, рассказать всё друзьям, хвастаясь не первый раз.

Но ведь не за этим же лез я на балкон четырнадцатого этажа, рискуя сорваться, загубив таким образом жизнь, которая, по сути, ещё и не началась.

Конечно, грядущий секс с красавицей-русалкой мог послужить достойным продолжением череды удивительных приключений сегодняшнего вечера. Но ведь не к этому я стремился! И совсем не к русоволосой красавице я спешил, проникая через балконную дверь!

Конечно, чудо и мистика «в одном флаконе», что так кстати в номере оказался роман Булгакова, что девушка приняла меня и признала, как Мастера. Но ведь совсем из других уст мечтал бы я услышать эту фразу:

– «Да, Мастер»! Совсем от другой женщины!

Голова шла кругом от натиска разных мыслей. Я, то чувствовал горячую испарину на лбу, то по жилам моим вместо тёплой крови вдруг начинала струиться какая-то ледяная жидкость, вызывая озноб и онемение пальцев.

В ванной же царила полная тишина, из-за двери не доносились никакие звуки.

Эмоции и мысли обесточили меня, лишили сил, голова продолжала кружиться! Чтобы успокоиться и постараться прийти в себя, я прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.

И в этот момент щёлкнул «язычок» замка двери ванной.

С трудом подняв веки, вдруг обнаружил я некие изменения в ставшем привычным уже интерьере комнаты. Желтоватый абажур лампы светил уже явно розовым светом, а ещё, будто волшебник какой-то подвесил к потолку невидимый зеркальный шар, ибо по стенам летали, как снежинки в медленном танце, причудливые световые блики. И готов утверждать под присягой, что в номере звучала тихая, красивая, слегка торжественная музыка.

В прихожей лампочка выключена, я вижу лишь женский силуэт, медленно приближающийся ко мне. Вот русалка выходит из тени на свет…

О, Небеса!!! Никак это происки элегантного джентльмена, иностранца, с которым Михаил Афанасьевич Булгаков познакомил нас на Патриарших прудах в день роковой и трагической гибели писателя Берлиоза.

Протягивая ко мне руки, с улыбкой на лице, в лёгком халатике перед креслом стояла ОНА! Да, да – ОНА! Не русоволосая красавица-русалка, а Маргарита, настоящая Маргарита, девушка с бездонными чёрными глазами, увидев которую в баре, я потерял голову. И ради которой готов был расстаться с жизнью! И, следовательно, всё, что я говорил, цитируя Булгакова, было правдой и предназначалось именно ей, моей Маргарите!

Что было потом, Вова?

– Мужчинам чужие тайны
рассказывать не пристало,
и я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.

– «Кинжалы трефовых лилий…» – Как же красиво и точно! Вова, перечитай «Неверную жену» великого Гарсиа Лорки.

Да, возможно, на рассвете! Во всяком случае, когда я проснулся, никого в комнате не было. Платяной шкаф был пуст, на полке в ванной не стояли привычные для женщин мелочи: шампуни, кремы, духи… Ничего, совсем ничего!

Запомнив номер комнаты, я спустился к администратору. Но на вопрос, кто же там проживает, женщина развела руками.

– В номере сломана сантехника, он уже три дня, как не заселён.

Ну что, Вова, классной историей я с тобой поделился?! Заметь, совершенно безвозмездно. – Хитро улыбаясь, возможно, чтобы скрыть грусть, попытался завершить свой рассказ Артур. – Да ещё с таким эффектным финалом!