Казанский альманах 2019. Коралл

Погибших было много, гораздо больше тех, кто остался в живых. Несмотря на это, дела, касающиеся живых, были намного сложнее. В первую очередь предстояло решить, где и как проведут они зиму. Остаться с семью-восемью тысячами людей с лошадьми в этой тесной долине или вернуться в степь? Возвращаться в степь он пока не готов, оставаться здесь – тоже… До весны корма в Куксайской долине не хватит ни для людей, ни для лошадей.

На другой же день после похорон он собрал приближённых на совет. Здешний его дом, по сравнению с домом в степи похож на жилище бедняка. Хотя приглашённых было немного, им пришлось сидеть в тесноте, прижавшись друг к другу.

Подкрепившись слегка, мужчины не спеша, обстоятельно приступили к обсуждению своего положения. Говорили о собственных неудобствах – тесноте в жилищах, о недостатке подножного корма. На вопрос: «Что делать?» каждый отвечал по-своему. Одни говорили: Ментьяну сюда не дотянуться, надо уходить в степь; другие предлагали до весны не трогаться. Так, например, считал Котлуг-бек.

– Каждому оставим по одной лошади, – предложил он, – остальных пустим на мясо. Если поступим так, то и люди будут живы, и лошади с голоду не пропадут.

– А чем же лошади кормиться станут? – мрачно поинтересовался тархан. – Снегом разве?

Мужчины невесело усмехнулись.

– В горах есть открытые места, – сказал Котлуг-бек, – кипчакские киргили всю зиму пасут там свой скот.

– Верно! – волнуясь, вмешался Салчак, спеша опередить других и не желая упустить возможность похвастаться. – Вчера только я целое стадо пригнал оттуда!

Все поняли, что он напрашивается на похвалу тархана и были смущены таким бахвальством.

– Ну, положим, все живы останутся, но чем же мы здесь заниматься-то станем? – спросил тархан.

– Да, безделье опасно, люди портятся от него, – заметил Кара-Тире-би. – Мужчина не должен валяться без работы.

– Работа сюннов – война! – вставил с умным видом Салчак.

– Разве мы не по милости войны оказались здесь? – насмешливо возразил тархан.

Салчак-алып притих. Остальные тоже молчали.

– Придётся в горы на охоту ходить, – подумав, сказал Котлуг-бек, – Салчак-алып теперь большой знаток здешних гор.

В словах Котлуг-бека прозвучала насмешка, однако зарвавшийся алып этого не понял и приосанился, приняв слова бека за похвалу.

Так они поговорили, обменялись мнениями и слово в конце взял тархан.

– Послушал я вас и принял решение, – проговорил он, ни на кого не глядя. – Вернуться в степь теперь же я не готов. Здесь спокойно. До весны не станем трогаться с места. И мужчинам работа найдётся, и лошади жиром не обрастут. Часть их отправим на выпас в горы, оставшихся будем использовать для подвоза воды. Полюбилась мне эта долина, – с чувством добавил он. – Я уже и место себе для вечного покоя приглядел.

Его слушали, раскрыв от удивления рот: тархан со своими советниками столь просто, доверительно не говорил никогда.

– Чует сердце… вечный дом мой здесь, в Куксайской долине, – тихо и торжественно добавил он.

Такое высказывание было для всех неожиданностью. До сих пор сюннские тарханы считали местом своего упокоения далёкий юг в другом конце степи. Советники терялись, не зная, что думать об этом, как понять. Считать это нарушением вечного закона или это другое что-то?

Первым в себя пришёл Салчак и с присущей ему простотой проговорил:

– Да что ты такое говоришь, великий тархан?! Об этом рано ещё тебе думать!

– Я говорю, что знаю, Салчак-алып, – беззлобно возразил тархан. – Не рано мне. Не собираюсь я ложиться в землю раньше времени, назначенного мне Тенгре. Думаю, уже с сегодняшнего дня пора заготавливать брёвна для вечного дома.

Как валить лес голыми руками? Вытаскивать неохватные, твёрдые, как камень, лиственницы из-за каменных завалов? Да ни один сюнн не станет делать такую работу. Разве что рабы? Тогда потребуется доставить тысячи, десятки тысяч рабов! Да разве такое возможно?!

Примерно так думали собравшиеся у тархана мужчины.

– Великий тархан, возражать тебе мы не можем, – сказал Котлуг-бек после долгого молчания. – И всё же подумай, прежде чем начать дело: где возьмём пилы и топоры. На войну мы их с собой не брали.

– Топоры и пилы возьмём у дикарей из леса, – сказал тархан.

Всё стало понятно.

– Салчак-алып, тебе я поручаю добыть у дикарей топоры, пилы, а также опытных мастеров, умеющих работать с деревом и железом.

– Будет сделано, великий тархан! – живо отозвался Салчак (пожалуй, даже слишком живо). – Дикари из леса, говоришь? А здесь как раз есть один такой. Увидеться с тобой хочет.

Поймавшие вчера Сылукыз были людьми Салчака. Сегодня утром он уже допросил пленника. У алыпа давно чесался язык рассказать тархану о пришельце из леса, но он не знал, как начать разговор.

– Где он? Пусть войдёт, – сказал Туман-тархан.

XV

Поскольку дом тархана был тесен, он попросил всех выйти, кроме Котлуг-бека, Кара-Тире-бия и Салчака. Стало просторней. Ввели Сылукыз. Она остановилась возле двери и на своём языке торопливо сказала:

– Благополучия тебе, тархан, пусть Аллах щедр будет к стадам твоим.

Мужчины не поняли её. Салчак-алып подошёл к пленнице и бесцеремонно стал показывать, как надо кланяться тархану, стоять, не поднимая головы. Дикарь без всякого сопротивления проделал всё, как требовали.

– Объясни, кто ты, откуда и зачем пришёл? – спросил тархан.

– Охранники поймали вчера ночью возле костра, – пояснил Салчак. – Мои люди посадили в отдельную юрту, караулили всю ночь. Вначале я тоже думал, что это парень, а оказалось, женщина.

– Женщина?! – удивился тархан.

– Да, женщина, – подтвердил Салчак-алып. – Оружие, что было при ней, я забрал.

– Похоже, красавица, – сказал тархан, разглядывая гостью из леса.

– Очень красивая, великий тархан! – поддакнул Салчак.

– И всё же зачем она пришла, что надо ей от меня? – спросил тархан.

– Вот этого узнать не удалось, – признался Салчак.

«Дурак!» – подумал тархан о своём военачальнике.

– А ты узнай сначала, потом сообщишь мне, – сказал он сухо.

Салчак-алып встал, грубо схватил пленницу за руку и потащил к выходу. Сылукыз догадывалась, что мужчины говорят о ней, только язык их был не вполне понятен ей. Уходить она не хотела, сердито выдернула руку и храбро повернулась к тархану. Голосом, в котором слышалась мольба, сказала:

– Тархан-ата!

Салчак, которому не понравилось поведение женщины, снова схватил её за руку и снова потащил к двери.