Правовые основы общественного контроля в Российской Федерации. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону от 21 июля 2014 г. № 212-ФЗ «Об основах общественного контроля в Россий

Особо следует оговорить возможность общественного контроля за деятельностью суда в форме общественной экспертной оценки судебных решений. Данный вопрос возник в публичном пространстве после того, как судья КС РФ в отставке Т.Г. Морщакова на заседании СПЧ 1 февраля 2011 г. заявила об «ответственности судей перед обществом и социальном контроле за правосудием». По ее словам, это невозможно без достаточной информации о судебной практике, включающей анализ приговоров по отдельным особо значимым делам и по делам, влияющим на тенденции судебного правоприменения. При этом она привела и конкретные примеры подобных дел. В ответ Президент РФ попросил Совет организовать проведение таких экспертиз.

Впрочем, данная инициатива вызвала неоднозначную реакцию в судейском сообществе. Президиум Совета судей РФ обратился к главе КС РФ В.Д. Зорькину с просьбой «проинформировать судейское сообщество о том, насколько согласуется с конституционными нормами» инициатива Т.Г. Морщаковой. Внимание главы КС РФ обратили на то, что «контроль над судебными актами должен осуществляться исключительно конституционными органами посредством уголовного, гражданского и административного судопроизводства» и что экспертиза отдельных дел нарушает право граждан на равенство перед судом, являясь по сути «публичной формой влияния на суд при рассмотрении конкретных дел».

Отвечая Президиуму Совета судей РФ, Председатель КС РФ В.Д. Зорькин отметил, что «транспарентность судебной системы, выбранная в качестве одного из направлений ее развития, означает не только расширение массива доступной информации о деятельности судов, а также выносимых ими решениях, но и возможность общественной реакции на них. …Полномочия судей непосредственно связаны с их ответственностью, которая подразумевает, в первую очередь, подотчетность судейского корпуса обществу. Судебная власть, будучи наделенной полномочиями по контролю деятельности всех остальных ветвей власти, нуждается в особых гарантиях невмешательства в отправление правосудия. В силу сниженных возможностей правомерного контроля со стороны других ветвей власти особое значение приобретает общественный контроль над правосудием. С другой стороны, такой контроль является важной гарантией от неправомерного административного воздействия на суд. Будучи одной из форм «обратной связи» между обществом и судебной властью, общественная реакция как на судебные решения по конкретным делам, так и на сложившуюся практику по отдельным категориям дел не может быть ограничена с точки зрения возможности анализа таких дел и их оценки, в том числе высказанной публично».

В ответе В.Д. Зорькина указывается, что «недопустимость воздействия на судей с помощью административных методов, несовместимых с принципом судейской независимости, не означает невозможности общественной реакции на деятельность судебной системы – в виде обсуждения, анализа и оценки как решений по отдельным делам, так и целых направлений судебной деятельности. …Для судебной системы оценка ее деятельности в общественном мнении, выраженная в формах дискуссий, публикаций, экспертных оценок и т.п., должна являться важным показателем уровня доверия и авторитета судебной власти в обществе. Именно на это и направлено повышение транспарентности судебной системы: ее целью является не само по себе опубликование данных о деятельности судов (в том числе о выносимых ими решениях), но донесение до общества информации о мотивах и аргументах в пользу принятия тех или иных решений».

Характеризуя общественный контроль над правосудием, В.Д. Зорькин отметил, что «общественно-экспертный мониторинг не ставит (и не может ставить) своей целью принятие каких-либо прямых юридических мер – это было бы несовместимо с конституционным принципом независимости судей и гарантиями его реализации. Цели предлагаемого мониторинга связаны с формированием в общественном мнении объективной картины деятельности судебной системы и, при необходимости, с принятием мер для устранения неправомерного воздействия на нее со стороны иных ветвей государственной власти в целях осуществления правосудия исключительно в рамках, установленных Конституцией РФ и законом»[65 - Прецеденты и позиции // Вестник Постоянной комиссии по прецедентным делам. 2013. № 1. С. 5 (www.president-sovet.ru/vestnik).].

Правовую позицию главы КС РФ В.Д. Зорькина по вопросу о целях и содержании общественного контроля над правосудием поддержал и Председатель ВС РФ В.М. Лебедев. «Спорить здесь не с чем – это аксиома. Общество вправе и должно высказывать свое мнение о деятельности судей, а деятельность судей должна быть открытой», – заявил В.М. Лебедев 15 февраля 2011 г.

12. Учитывая изложенное выше, можно констатировать, что положения ч. 2 комментируемой ст. 2 реализованы в законодательстве лишь частично. Законодателю еще предстоит принять федеральные законы, регулирующие организацию и осуществление общественного контроля в таких сферах, как обеспечение обороны страны и безопасности государства; контроль за оборотом наркотических средств и психотропных веществ; содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей; деятельность следствия, прокуратуры, суда.

В связи с этим возникают два вопроса: во-первых, возможно ли осуществление общественного контроля в указанных специфических сферах в отсутствие специальных федеральных законов и, во-вторых, должны ли специальные законы об осуществлении общественного контроля в этих сферах соответствовать основным положениям ФЗООК?

13. Представляется, что осуществление общественного контроля в специфических сферах, перечисленных в ч. 2 комментируемой ст. 2, может иметь место и в отсутствие специальных законов, если только формы такого контроля не будут вступать в противоречие с федеральными законами, действующими в соответствующей сфере. Например, несмотря на отсутствие специального законодательного регулирования, деятельность комитетов солдатских матерей, объединенных в Комитет солдатских матерей России и альтернативный Союз комитетов солдатских матерей, уже не первое десятилетие обеспечивает осуществление общественного контроля за соблюдением прав военнослужащих и призывников в сфере обеспечения обороны страны.

Тем не менее наличие сложившейся позитивной практики общественного контроля в отдельных специфических сферах не устраняет необходимость принятия специальных федеральных законов. В этом смысле положения ч. 2 комментируемой ст. 2 следует рассматривать как адресованные непосредственно законодателю и для него обязательные. Реализация данных положений не в последнюю очередь будет зависеть от активности самих участников и субъектов общественного контроля, от их гражданской позиции.

14. Вопрос о соотношении специальных федеральных законов об общественном контроле в отдельных специфических сферах и структурообразующего ФЗООК является конкретным проявлением общей проблемы выстраивания стройной и непротиворечивой правовой системы в отсутствие иерархических или иных связей между федеральными законами. Как известно, Конституция РФ в данном вопросе устанавливает только приоритет федеральных конституционных законов перед федеральными законами: «Федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам» (ч. 3 ст. 76).

В некоторых федеральных законах имеются нормы, устанавливающие их приоритет перед другими федеральными законами в соответствующей предметной области. Так, в абзаце втором п. 2 ст. 3 ГК РФ закрепляется следующее правило: «Нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу». Аналогичным образом п. 1 ст. 7 УПК РФ устанавливает: «Суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий настоящему Кодексу».

Сходный подход мы наблюдаем также в ФЗОГИППУР. Им установлено следующее: «Федеральные законы… о выборах и референдумах, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить настоящему Федеральному закону. Если федеральный закон… иной нормативный правовой акт о выборах и (или) референдуме противоречат настоящему Федеральному закону, применяются нормы настоящего Федерального закона» (п. 6 ст. 1).

Еще раньше подобная норма появилась в ЗоСМИ. В абзаце первом ст. 5 говорится: «Законодательство Российской Федерации о средствах массовой информации состоит из настоящего Закона и издаваемых в соответствии с ним иных нормативных правовых актов Российской Федерации». Значение этой нормы повышается благодаря содержащемуся в ст. 1 ЗоСМИ положению о том, что свобода массовой информации не подлежит ограничениям, «за исключением предусмотренных законодательством Российской Федерации о средствах массовой информации».

Изложенная правовая конструкция в принципе позволяет в максимальной степени обеспечить построение стройного и непротиворечивого отраслевого законодательства на основе структурообразующего Федерального закона. Правовая позиция КС РФ в принципе не препятствует реализации данной конструкции. На примере УПК РФ Суд пришел к выводу, что кодекс, «будучи обычным федеральным законом, не имеет преимущества перед другими федеральными законами с точки зрения определенной непосредственно Конституцией РФ иерархии нормативных актов».

В то же время Суд подчеркнул, что «противоречащие друг другу правовые нормы порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения, ослабляют гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод», а значит, «структурирование системы федерального законодательства по общему правилу предполагает, что установление новых норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, – согласно самой сути и природе уголовно-процессуального закона – должно быть согласовано с УПК РФ. …Появление в регулировании уголовного судопроизводства нормативных положений, противоречащих УПК РФ, может создать неопределенность в правовом положении участников судопроизводства, привести к нарушениям прав и законных интересов граждан и, в конечном счете, – к дестабилизации единого правового пространства в сфере уголовного судопроизводства»[66 - Постановление КС РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2804.].

Суд признал наличие «особой роли, которую выполняет в правовой системе Российской Федерации кодифицированный нормативный правовой акт, осуществляющий комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений», и право законодателя установить приоритет такого структурообразующего закона перед иными федеральными законами в регулировании соответствующего круга отношений.

Рассматривая ФЗООК под этим углом зрения, следует признать, что он и по названию, и по содержанию представляет собой систематизированный свод правовых норм, во взаимосвязи и содержательном единстве регулирующих организацию и осуществление общественного контроля в целом, а также отдельные его формы, этапы, институты, правовое положение субъектов и участников с учетом их общих свойств, специфических черт и проявлений. Имеющий прямое действие на всей территории Российской Федерации ФЗООК призван обеспечить единообразие и согласованность нормативно-правовых установлений и складывающейся на их основе правоприменительной практики в области общественного контроля.

Именно с учетом правовой позиции КС РФ проект закона «Об основах общественного контроля в Российской Федерации», подготовленный СПЧ, предполагал установление приоритета ФЗООК перед другими обычными федеральными законами в рамках законодательства об общественном контроле. В проекте указывалось, что все иные федеральные законы об общественном контроле должны соответствовать ФЗООК, а принятые до вступления ФЗООК в силу – применяться «в части, не противоречащей основным началам осуществления общественного контроля в Российской Федерации, установленным в гл. 1 настоящего Федерального закона».

Иначе решался в проекте и вопрос о правовом регулировании осуществления общественного контроля в специфических сферах: предполагалось, что специальные федеральные законы не должны противоречить положениям ФЗООК. При этом указывалось, что общественный контроль может осуществляться как в формах, предусмотренных ФЗООК, так и в иных формах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, а субъекты общественного контроля при его осуществлении могут наделяться иными правами и нести иные обязанности помимо предусмотренных ФЗООК.

К сожалению, данные предложения не были поддержаны законодателем. В результате сложилась ситуация, при которой структурообразующий характер ФЗООК не подкреплен специальным приоритетом его норм перед обычными федеральными законами в рамках данного предмета регулирования. Правда, отсутствие приоритета не означает отмену структурообразующего характера ФЗООК. Более того, ч. 4 комментируемой статьи устанавливает прямой запрет на принятие нормативных правовых актов, в том числе федеральных законов, «в целях воспрепятствования осуществлению общественного контроля».

15. Часть 3 комментируемой ст. 2 выводит за пределы законодательства об общественном контроле отношения, регулируемые законодательством о выборах и референдумах. Отсюда не следует, что субъекты и участники общественного контроля не вправе осуществлять общественный контроль в ходе выборов и референдумов, однако они обязаны при этом руководствоваться законодательством о выборах и референдумах, а не положениями ФЗООК. Так, законом может быть предусмотрена возможность назначения наблюдателей общественными объединениями, не являющимися избирательными объединениями[67 - Пункт 4 ст. 30 ФЗОГИППУР.]. Данная норма существует в ряде региональных законов о муниципальных выборах. Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 353-ФЗ эта часть дополнена словами «а также на общественные отношения, возникающие при осуществлении общественными инспекторами по охране окружающей среды общественного контроля по охране окружающей среды (общественного экологического контроля)» (вступает в силу с 1 января 2017 г.).

16. Часть 4 комментируемой ст. 2 содержит прямой запрет на принятие нормативных правовых актов «в целях воспрепятствования осуществлению общественного контроля». Прежде всего следует подчеркнуть, что данный запрет распространяется на любые нормативные правовые акты как федерального, так и регионального и муниципального уровня. Кроме того, он охватывает не только случаи, когда в акте текстуально указано, что он принят в целях воспрепятствования осуществлению общественного контроля, но и другие возможные случаи создания преград для реализации конституционного права граждан на участие в управлении делами государства путем участия в осуществлении общественного контроля.

Статья 3. Право граждан на участие в осуществлении общественного контроля

1. Граждане Российской Федерации (далее также – граждане) вправе участвовать в осуществлении общественного контроля как лично, так и в составе общественных объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций.

2. Участие гражданина в осуществлении общественного контроля является добровольным. Никто не вправе оказывать воздействие на гражданина с целью принудить его к участию или неучастию в осуществлении общественного контроля, а также препятствовать реализации его права на участие в осуществлении общественного контроля.

3. Граждане участвуют в осуществлении общественного контроля в качестве общественных инспекторов и общественных экспертов в порядке, установленном настоящим Федеральным законом и другими федеральными законами.

4. Общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации вправе участвовать в осуществлении общественного контроля в соответствии с настоящим Федеральным законом и другими федеральными законами.

5. Общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации могут являться организаторами таких форм общественного контроля, как общественный мониторинг, общественное обсуждение, а также принимать участие в осуществлении общественного контроля в других формах, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

6. В случаях, предусмотренных федеральными законами, общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации, осуществляющие деятельность в отдельных сферах общественных отношений, могут быть наделены указанными федеральными законами дополнительными полномочиями по осуществлению общественного контроля.

7. Особенности осуществления общественного контроля профессиональными союзами и общественными объединениями потребителей могут устанавливаться соответствующими федеральными законами.

1. Комментируемая ст. 3 содержит основополагающие нормы, которые призваны связать институт общественного контроля с основными правами человека и гражданина, а через них – с Конституцией РФ. Речь идет прежде всего о праве граждан «участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей», которое закреплено в ч. 1 ст. 32 Конституции РФ. Хотя в данной статье текстуально не упомянуто право граждан на участие в осуществлении общественного контроля, однако оно составляет столь же важный компонент их участия в управлении делами государства, как упомянутые в той же статье участие в референдуме и выборах в органы государственной власти и органы местного самоуправления, участие в отправлении правосудия, работа на государственной и муниципальной службе.

Право на участие в осуществлении общественного контроля по своему содержанию и значимости стоит рядом с такими конституционными правами, как право «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ) и право «обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления» (ст. 33 Конституции РФ). Однако даже в своей совокупности оно не сводится к праву на информацию и праву на подачу обращений, хотя включает правомочия субъектов правоотношений, связанные как с получением информации о деятельности организаций, ставшей объектом общественного контроля, так и с направлением в адрес этих организаций рекомендаций и предложений.

Органическую связь между указанными конституционными правами и правом граждан на участие в осуществлении общественного контроля можно проследить, анализируя правовые позиции КС РФ, в частности позицию по вопросу о субъектах права на подачу обращений[68 - Постановление КС РФ «По делу о проверке конституционности части 1 статьи 1, части 1 статьи 2 и статьи 3 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» в связи с запросом Законодательного Собрания Ростовской области».].

По мнению КС РФ, «обусловленная правом гражданина участвовать в предоставленных законом пределах в принятии и реализации решений, затрагивающих его интересы, и контроле за их исполнением возможность вступать в диалог с субъектами, осуществляющими функции публичной власти, в целях отстаивания как индивидуального (частного), так и публичного интереса, связанного с поддержанием и обеспечением законности и конституционного правопорядка, является неотъемлемой характеристикой нормативного содержания конституционных основ взаимоотношений личности с обществом и государством и элементом конституционных гарантий защиты прав личности всеми не противоречащими закону средствами. Кроме того, она представляет собой одно из необходимых и важных правомочий комплексного права на участие в управлении делами государства и местном самоуправлении (статья 32, часть 1; статья 130, часть 1, Конституции РФ) в демократическом обществе, что вытекает из положений Конституции РФ, согласно которым носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ; народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (статья 3, части 1 и 2)».

В свою очередь право направлять индивидуальные и коллективные обращения в совокупности с другими элементами правового статуса личности, куда ФЗООК включает и право на участие в осуществлении общественного контроля, «позволяет гражданам выразить свое отношение к деятельности публичной власти, свои потребности (как личные, так и публичные) в эффективной организации государственной и общественной жизни, выступает средством осуществления и охраны прав и свобод граждан и одновременно – через выявление конкретных проблем и возможных путей их решения – способом оптимизации деятельности органов публичной власти».

Законодатель в ч. 1 комментируемой ст. 3 исходя из того, что Конституция РФ признает высшей ценностью человека, его права и свободы, фактически дает расширительное толкование ч. 1 ст. 32 Конституции РФ, интегрируя право на участие в осуществлении общественного контроля в более широкое, комплексное право граждан на участие в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей.

Такой подход полностью согласуется с Декларацией ООН о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы 1998 г.[69 - Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы (принята в г. Нью-Йорке 9 декабря 1998 г. Резолюцией 53/144 на 85-м пленарном заседании 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН).] В ст. 8 Декларации закреплено, что право человека на участие в управлении своей страной и ведении государственных дел включает, в частности, право индивидуально и совместно с другими «представлять в правительственные органы и учреждения, а также в организации, занимающиеся ведением государственных дел, критические замечания и предложения относительно улучшения их деятельности и привлекать внимание к любому аспекту их работы, который может затруднять или сдерживать поощрение, защиту и осуществление прав человека и основных свобод».

2. Согласно ч. 1 комментируемой ст. 3 право на участие в осуществлении общественного контроля может реализовываться гражданином «как лично, так и в составе общественных объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций».

Личное, непосредственное участие гражданина в осуществлении общественного контроля может выражаться в том, что он является общественным инспектором (см. комментарий к ст. 21) или общественным экспертом (см. комментарий к ст. 23), участником мониторинга, обсуждения, иной формы общественного контроля. Отсюда следует, что гражданин – полноправный участник общественного контроля и субъект возникающих в данной сфере правоотношений. Более того, поскольку право на участие в осуществлении общественного контроля производно от права граждан на участие в управлении делами государства, постольку именно гражданин играет по сути главную роль в институте общественного контроля.

Помимо личного участия возможно также коллективное или опосредованное участие гражданина в осуществлении общественного контроля. Поскольку признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина являются обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ), постольку реализация этих прав и свобод обусловливает необходимость взаимодействия гражданина с органами публичной власти. При этом конституционно-правовой статус личности предполагает, что граждане могут осуществлять гарантированные им права и свободы как индивидуально, так и коллективно, т.е. совместно с другими лицами. Исходя из этого закон закрепляет право граждан участвовать в осуществлении общественного контроля коллективно, через вовлечение в деятельность «общественных объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций». Следовательно, право общественных объединений и иных ННКО на участие в осуществлении общественного контроля является производным от субъективного права гражданина, точно так же права всех иных участников и субъектов общественного контроля производны от субъективного права гражданина.

Отметим попутно, что использованный в ч. 1 комментируемой ст. 3 и далее неоднократно примененный в тексте ФЗООК термин «общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации» является юридически дефектным, поскольку, во-первых, общественные объединения, не обладающие правами юридического лица, не являются, строго говоря, некоммерческими организациями в гражданско-правовом смысле, а во-вторых, действующее законодательство о некоммерческих организациях не знает такой категории, как «негосударственные некоммерческие организации».

Преодолеть эти недостатки можно, опираясь на правовые позиции КС РФ, в которых организационной формой коллективной реализации прав граждан признаются «объединения граждан». Термин «объединения граждан» в данном случае наиболее адекватно отражает правовую реальность. Однако ввиду отсутствия этого термина в ФЗООК мы будем для удобства изложения использовать аббревиатуру ННКО как аналог термина «общественные объединения и иные негосударственные некоммерческие организации».

В подтверждение изложенных выше соображений относительно роли ННКО в общественном контроле сошлемся на правовую позицию КС РФ, согласно которой объединения граждан создаются для совместной реализации конституционных прав, таких как право на свободный поиск, получение, передачу, производство, распространение информации любым законным способом, право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, право защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, и т.п. Названные права по своей природе могут принадлежать как гражданам (физическим лицам), так и их объединениям (в том числе юридическим лицам), которые вправе реализовывать их даже в отсутствие прямого указания в действующем законодательстве на наличие такого права у объединения граждан. Отсутствие указания в действующем законодательстве «не может парализовать само это право, гарантированное Конституцией РФ»[70 - Определение КС РФ от 22 апреля 2004 г. № 213-О «По жалобе общественного благотворительного учреждения «Институт общественных проблем «Единая Европа»» на нарушение конституционных прав и свобод статьями 255 и 258 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и статьями 2 и 5 Закона Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»» // Вестник КC РФ. 2004. № 6.].

3. Часть 2 комментируемой ст. 3 закрепляет принцип добровольности участия гражданина в осуществлении общественного контроля. Он важен прежде всего как гарантия против создания фиктивных организационных структур общественного контроля. Не административное или иное давление, а только гражданская активность должна мотивировать личность к участию в осуществлении общественного контроля. В связи с этим сошлемся на упомянутую выше Декларацию ООН о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы. Согласно этому документу принципиальной важности «каждый человек имеет обязанности перед обществом и в обществе, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности». Вот почему «отдельным лицам, группам, учреждениям и неправительственным организациям надлежит играть важную роль и нести ответственность в деле обеспечения демократии, поощрения прав человека и основных свобод и содействия поощрению и развитию демократических обществ, институтов и процессов». Очевидно, что указанное в полной мере относится и к участию граждан, структур гражданского общества в осуществлении общественного контроля.

Норме, согласно которой «никто не вправе оказывать воздействие на гражданина с целью принудить его к участию или неучастию в осуществлении общественного контроля, а также препятствовать реализации его права на участие в осуществлении общественного контроля», призвана корреспондировать ст. 27 ФЗООК, устанавливающая ответственность за нарушение законодательства Российской Федерации об общественном контроле. Однако в данной статье отсутствует упоминание об ответственности как за принуждение гражданина к участию или неучастию в осуществлении общественного контроля, так и за воспрепятствование осуществлению этого субъективного права гражданина.

Лишь в ч. 2 ст. 27 говорится, что «воспрепятствование законной деятельности субъектов общественного контроля» влечет ответственность, установленную законодательством Российской Федерации. Исходя из того, что права субъектов общественного контроля производны от права гражданина на участие в осуществлении общественного контроля, следует признать, что положения ч. 2 ст. 27 должны распространяться и на случаи воспрепятствования законной деятельности граждан и их объединений по осуществлению общественного контроля (см. комментарий к ст. 27).

4. Часть 3 комментируемой ст. 3 регулирует вопросы личного участия граждан в осуществлении общественного контроля. При этом указываются только два правовых статуса, которые может приобрести гражданин, участвуя в осуществлении общественного контроля: статус общественного инспектора и статус общественного эксперта. Статус общественного инспектора как лица, привлекаемого к осуществлению общественной проверки, определен ст. 21 ФЗООК (см. комментарии к ст. 20 и 21). Статус общественного эксперта как лица, привлекаемого к проведению общественной экспертизы, определен ст. 23 ФЗООК (см. комментарии к ст. 22 и 23).

Кроме того, в действующем законодательстве есть многочисленные нормативные правовые акты, в которых устанавливается правовой статус общественных инспекторов в разных сферах общественного контроля. Так, на уровне подзаконных актов существуют институты общественных инспекторов по маломерным судам[71 - См.: Постановление Правительства РФ от 23 декабря 2004 г. № 835 «Об утверждении Положения о Государственной инспекции по маломерным судам Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий» // СЗ РФ. 2004. № 52 (ч. 2). Ст. 5499.], по использованию и охране земель[72 - См.: Постановление Правительства РФ от 26 июня 1999 г. № 694 «О федеральной целевой Программе «Развитие земельной реформы в Российской Федерации на 1999– 2002 годы»» // СЗ РФ. 1999. № 27. Ст. 3379.] и т.д. Однако на уровне федеральных законов, которые упоминаются в ч. 3 комментируемой ст. 3, институт общественных инспекторов пока отсутствует.

5. Части 4–6 комментируемой ст. 3 определяют статус «общественных объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций» как участников осуществления общественного контроля.