Цитадель современной литературы

Всадник Смерти искрил ненавистью и презрением. Я уже давно не видела такой концентрации негатива в чёрной энергии. Это стало неожиданностью. Количество силы, что уходило на защитные барьеры, истощало гораздо быстрее, чем в сражениях с Высшими. Подобное со мной не случалось так давно, что я абсолютно позабыла, как справляться с таким натиском.

– Артэс, – первая же попытка обратиться к нему привела к новому удару.

Чибби закричала, а мне никак не удавалось создать портал для её перемещения, ведь удерживать барьер от новой силы всадника было намного сложнее, чем я могла представить изначально. Никакая тренировка не была способна подготовить к подобному.

– Ты не заговоришь меня, Амун! – Его взгляд был чужим и отстранённым, а значит, сёстры судьбы хорошо промыли ему мозги. – Отдай мне мелкую и иди по своим делам.

– Я никогда не отдам её тебе! – С трудом, но мне удалось выпустить молнию, отбросив всадника в алмазную стену, которая тут же покрылась трещинами, но на теле Артэса не проявилось даже капельки крови. – Перестань быть марионеткой в руках Высших, Артэс!

– Марионеткой? – дикий смех пугал.

Я не узнала его.

Я не могла поверить, что стала причиной происходящего с ним.

Забавно, но я не имела права даже злиться, ведь всаднику не известно ничего из того, что было бы способно нас соединить вновь. Мы превратились в чужаков, не понимающих происхождения того притяжения, что возникало между нами, считая всё обычным проявлением внутренних желаний.

– Конкретно сейчас мне нужна только эта орущая мелкая, не ты. – Артэс достаточно быстро оправился от моего удара. Значит, я была права – в этом сражении никому из нас не удастся выжить. – Амун, не глупи.

– Ты знаешь меня. – Это больше не было попыткой достучаться до тех частичек, что могли и вовсе уже не существовать. – Если я что-то решила, то не отступлю. Этот разговор нужен был не ему, а мне. – Чибби не умрёт. И она уж точно не умрёт от твоей руки.

Стараясь сконцентрироваться на энергиях внутри, я всеми силами искала вибрации первородной силы, необходимой для сражения, в котором совершенно не хотелось участвовать. Артэс не изменился, а лишь стал взрослее и опытнее. Внутри него полыхала первозданная магия непокорности и дерзости, а одежда, как всегда, лишь подчёркивала это. Любил же он нарядиться во что-то броское и ни капли не удобное, сковывающее движения. Но именно эта его особенность в данной ситуации была мне на руку.

– Тебе идут длинные волосы, – я понимаю, что не смогу отвлечь его от Чибби, всё, что мне оставалось, – высказаться и извиниться. – Даже очень идут, всадник.

– Амун, ты сбрендила? – Как я и думала, он не поддавался и нисколько не снижал нажима на мой барьер. – Отдай мне Мелочь! – На секунду в его глазах зародилась рубиновая искра, так хорошо знакомая в прошлом. – Я не хочу вредить тебе.

Он был искренен, и это радовало.

– Не хочу.

– Но так уж сложилось, что сегодня мы несколько не сходимся в желаниях и намереньях.

– Амун, она не стоит твоей жизни! – Он сошёл на крик, и это удивило. Странно, но я легко могла вспомнить это проявление беспокойства, свойственное лишь ему. – Ты серьёзно готова пожертвовать собой из-за глупой девчонки?

Несколько точных ударов в центр барьера пробили его, разрушив защиту.

– Мама! – Крик Чибби оглушал, но, несмотря на боль, мне удалось откинуть её в сторону и, из последних сил создав портал, забросить эту девчонку к брату. Пусть теперь он разбирается с её истериками.

– Ты же знаешь, что я легко отслежу её. – Артэс разочарованно поправил кожаную рубашку и устало посмотрел на меня, внюхиваясь в воздух, словно хищник. – Ну, и стоит ли твоя кровь этой мелкой истерички?

– Ты зол, и я понимаю причину твоей ярости. Правда, понимаю. – Его удары оказались намного сильнее. Сплёвывая кровь, я едва смогла выпрямиться, чтобы попытаться оценить ситуацию, которая была совершенно не в мою пользу. – Прости, это лишь моя вина.

– А ты-то тут при чём? – Он непонимающе усмехнулся и уже собирался было создать портал, но я выпустила серебряные лунные цепи, сковавшие его. – Так, а вот это уже не смешно, Амун.

– Я не отпущу тебя, всадник!

Я укрепляла натиск из последних сил, понимая, что не смогу долго продержаться против его обновлённых энергий. Вся эта череда битв истощила меня гораздо сильнее, чем я думала. Сёстры судьбы хорошо рассчитали время и знали, что мне не удастся остановить всадника Смерти.

– Я забираю свои слова обратно, – собрав сгусток энергии, он разорвал цепи и подлетел ко мне. – Теперь я жажду твоей, пусть и не конечной, но смерти.

Его пальцы сдавили горло и, кажется, что-то сломалось под его натиском.

В этом диком взгляде прослеживалось наслаждение, и от этого мне становилось грустно. Я тосковала по рубиновому сиянию, одаривающему меня теплом, заботой и… любовью.

– Почему ты плачешь? – хватка ослабла, и я упала на пол.

Артэс выглядел растерянным. Кажется, я могла даже почувствовать в его ауре знакомые когда-то энергии.

– Ар… – говорить было невыносимо больно, и, коснувшись дрожащими руками горла, я пыталась излечиться.

– Какого Сагна тут происходит? – Артэс выглядел ошарашенным, но я не понимала, что такого он мог почувствовать… – Что ты со мной сделала? – Сев рядом, он пытался вновь схватить меня за горло, но остановился. – Почему ты… Я?..

Его речь становилась несвязной, а тело окутали сотни металлических нитей.

– Твою ж! – я пыталась остановить их рост, но не могла. – У меня недостаточно сейчас сил. Прости…

Эти суки перестраховались и проникли в него, чтобы не допустить даже варианта его неповиновения. Он оказался в ловушке, из которой нельзя выбраться живым, и Бонтеланас знали что делали. Хорошо знали.

– Прости меня, Артэс, – я коснулась его, и между нами произошёл неконтролируемый выплеск потоков энергии. – Эта охота была на меня, а ты оказался просто орудием.

Мне не удалось проконтролировать слёзы. Я не хотела плакать, но меня одолела щемящая боль от непринятия одной простой истины – все мои близкие страдали из-за того, что я продолжала жить.

– Что происходит, Амун? – Всадника поглощали эти мерзкие нити, разрывая одежды.

– Всё будет хорошо, – приблизившись, я обняла его, позволив металлу проникнуть внутрь меня. – Осталось потерпеть совсем немного.

Артэс начал плеваться кровью, расщепляя свою энергетику и позволяя мне таким образом соединиться с его вибрациями силы. Не думала, что наша встреча превратится в настолько ужасающий аттракцион. Наверное, в прошлом рождении мы провинились перед кем-то настолько всесильным, что он решил истязать наши души до скончания веков.

– Ты не договариваешь! – Артэс упал на колени, а разжигающиеся в глазах рубиновые искры сбили меня с толку. – Я же знаю, ты что-то умалчиваешь.

– Но ты не можешь помнить…

– Я и не помню, – он сцепил руки, заключив в крепкие объятия Смерти, из которых едва ли кто-то способен вырваться. – Я знаю, Амун. Это разные вещи.

Мне становилось не по себе. Каким образом ему удавалось на уровне вибраций чувствовать мою ложь? Ведь он не имел возможности вспомнить. Это было невозможно. Мои заклятия никогда не подлежали возвратному действию, да и какое-либо воздействие тоже было недопустимо. Ещё в детстве я научилась защищать собственную магию.

Думаю, кто-то нарочно издевался над нашими душами, заставляя проходить через все эти пытки. Чёрные пряди слиплись на мокрых висках, дыхание становилось порывистым, а на шее выступали ярко-красные прожилки энергии, переплетаясь незамысловатыми узорами с венами. Сам вид Артэса причинял боль.

– Амун, – практически задыхаясь, шептал всадник и крепко сжимал пальцы, разрывая мои одежды и прокалывая кожу. – Что ты сделала?

– Ничего, – ощутив его горячее дыхание рядом с ухом, я прикусила губу и, стиснув зубы, отрезвила себя болью. – Всё, что было, не имеет никакого значения. Мне нельзя потерять контроль и сделать Артэсу ещё больнее.

– Ты врёшь, – хрип всадника Смерти ранил, вводил в ступор и уничтожал.

Больше всего в этой грёбаной Вселенной я ненавидела врать ему, но и избавить его от этой боли тоже не могла, ведь наша реальность слишком тихая для высвобождения таких громких воспоминаний. Как я могла рассказать ему всё то, что приходилось скрывать столько тысячелетий?

– Я… – хотелось всё открыть ему, но, тут же замолчав, я проглотила непроизнесённые слова.