Бабушка из деревни

Ночь вторая

Я лежал в кровати и наблюдал за невероятными движущимися тенями на потолке. Они переходили из одного состояния в другое, и иногда принимали не просто загадочные, но и по-настоящему зловещие образы. Казалось, что деревья специально извивают свои ветви так, чтобы тень от них собиралась в страшные костлявые руки.

Странное ощущение спектакля вокруг главного героя, которого не посвятили в истинный смысл происходящих событий, окружало меня. Именно так бы я и описал это состояние полное смятения вперемешку с детским страхом. Нельзя сказать, что страх был настолько силен, чтобы ввести меня в состояние паники, но так же нельзя было утверждать, что он настолько слаб, чтобы дать мне спокойно уснуть. Чертовы деревья за окном…

Странное ощущение, что я чего-то не знаю не давало мне покоя. «Так, все, Виталий Владимирович» – обратился я сам к себе официально в шутку: «Все-равно вам не уснуть… Лучше прогуляемся и попробуем подышать свежим воздухом!»

Я быстро оделся в спортивный костюм, купленный отцом на рынке возле метро, и тихонько на цыпочках вышел из комнаты.

"Проклятые доски. Нужно быть аккуратнее" – подбадривал я сам себя. Стараясь ступать из стороны в сторону, я выискивал места покрепче, чтоб не издавать лишних звуков. Не дай бог разбудить бабушку, своим брожением посреди ночи. Не спорю, конечно же, мне хотелось зайти в дальнюю комнату, где спала бабушка, но я сумел пересилить собственное любопытство и вышел сначала на кухню, а затем медленными крадущимися шагами к входной двери.

Мое внимание привлек тот самый сундук, что до этого стоял в комнате бабушки, но к моему удивлению, на нем уже не было замка.

«Нужно проверить, что же там прячет бабушка» – мысль родилась сама собой, и я подошел к нему поближе.

Неожиданно послышался скрип. Я тут же застыл и прекратил всякое движение, чтобы не дай бог не разбудить бабу Раю, но слабое поскрипывание продолжалось, значит, мое присутствие оставалось незамеченным. Мое дыхание перебило странное ощущение внутри и я медленными шагами подошел к занавеске, чтобы посмотреть что же там скрипит. Мысли о странном кресле, на которое никогда не садилась моя бабушка, не оставляли мое сознание и я тихо, на цыпочках подошел к окну.

Замедлив собственное дыхание, я продолжал внимательно вслушиваться в продолжительный периодический скрип. И только окончательно собрав всю свою волю и смелость в кулак, медленным движением отодвинул плотную занавеску, чтобы посмотреть на улицу. Неторопливо выглядывая сбоку окна, я ужаснулся, но никак не мог «отлипнуть» от окна. В кресле качалке, которое было повернуто спиной к входу, кто-то был!

Я видел, что моя бабушка в темно-синем халате с капюшоном, словно скрываясь от кого-то, легонько покачивала за ручку кресла-качалки кого-то очень худого, чей силуэт я никак не мог разглядеть через мутное окно. Моя бабушка смотрела в лицо этого таинственного человека и заботливо поправляла его редкие волосы на голове поглаживающими движениями, приговаривая что-то.

Мне было безумно интересно, кто же это был, но все что я мог сделать, это молча наблюдать за этой странной картиной пока не появился свет. Желто-оранжевое теплое свечение шло откуда-то сбоку, со стороны входной калитки. Несколькими секундами позже я увидел еще три силуэта точно в таких же одеждах, и я с невероятным чувством любопытства жадно наблюдал за происходящим.

В руках одного из таинственных гостей был факел, который и был источником теплого света. Хотя этот свет плавно окутывал силуэт таинственного худощавого человека в кресле, мне все никак не удавалось разглядеть, кто же это был…

Я очень постарался вслушаться, чтобы разобрать их разговор, но большинство слов мне не удавалось разобрать, ведь говорили они очень тихо…

– Вы принесли *неразборчивое слово*? – спросила бабушка Рая у прихожан, поглаживая колени человека в кресле.

– Да, мы все сделали как вы и приказывали. Скоро будет ночь *неразборчиво* и мы уже подготовились к возвращению *неразборчиво* и его великой силы, – отвечал кто-то из гостей, чьего лица не было видно.

– Мы хотели бы снова провести *неразборчиво*, ведь с глаз козленка сняли повязку…

– Да, – хрипела бабушка, – это прервало *неразборчиво* и теперь нужно заново сделать *неразборчиво*…

Дальше их разговор был совсем непонятным, но неожиданно для меня, бабушка вскочила и дала хорошенькую пощечину одному из прихожан, от чего его капюшон тут же слетел на плечо. Это был шанс разглядеть, но окно в этот момент предательски запотело из-за моего теплого дыхания.

Я, потеряв бдительность, быстрым движением протер рукавом стекло. Неожиданно, кресло прекратило качаться. Костлявая рука с усилием оторвалась от подлокотника и приподнялась с выставленным указательным пальцем куда-то в сторону, словно показывала на что-то.

Я не мог разобрать точно, но мне показалось, что лицо моей бабушки было обращено к окну, в которое я наблюдал за ними.

Мое чутье обострилось и я быстрой перебежкой лихо пробрался в свою комнату, скинув по пути спортивный верх и штаны на стульчик. Через секунду я уже лежал в кровати, полностью накинув на себя одеяло. Сердце билось невероятно быстро и я понимал, что нужно было скорее успокоиться.

Я услышал как входная дверь открылась и чьи-то грузные шаги, пошаркивая вели кого-то в сторону моей комнаты и мне от этого стало еще страшнее.

Через несколько секунд дверь в мою комнату приоткрылась и в комнату кто-то вошел. По запаху я понял, что это была моя бабушка, ведь от нее всегда тянуло разными овощами, да горьковатыми травами… Мне показалось, что ее дыхание было каким-то взволнованным, но я не открывал глаза и притворялся спящим. Мой слух обострился. Я понимал без зрения что происходило: она раздраженно выдыхала и смотрела на мои вещи, которые висели на спинке стула… Хорошо, что я додумался раздеться.

Сердце предательски быстро стучало, словно хотело выскочить из груди, поэтому я применил свой старый прием и просто перестал дышать, дабы не выдать себя. Я чувствовал дыхание своей бабки совсем близко к собственному лицу, а затем легкое прикосновение к бровям, от которого я лишь поморщился, и изобразив лёгкое раздражение, отвернулся к стене.

Моя актерская игра помогла убедить ее в том, что ее любимый внук спит сладким сном и видит, как это принято говорить: "десятый сон". Совсем скоро баба Рая, кряхтя и покашливая, вышла из моей комнаты.

Мое шестое чувство подсказывало мне, что происходит что-то странное и таинственное. В моей голове вертелось очень много разнообразных вопросов, но я все никак не мог заставить себя встать с кровати. Ночь была долгая. До самого утра мне так и не удалось сомкнуть глаз.

Утром я лежал в кровати дольше обычного, не желая выходить на кухню, чтобы не встречаться с собственной бабкой. Я боялся, что мне будут задавать неудобные вопросы, так что мне искренне хотелось их избежать. Что за чертовщина творилась ночью? Какое отношение ко всему этому имеет моя бабушка? Что это за человек сидит в кресле, в котором никто никогда не сидит?

– Виталик, сладкий мой, вставай, уже 11 часов дня, – войдя в комнату, дружелюбно улыбалась баба Рая.

Я ей не отвечал, но ее дружелюбный тон слегка убедил меня в том, что она искренне поверила моей актерской игре и я был вне подозрений.

– Виталик? С тобой все хорошо? Надеюсь, ты не заболел, прогуливаясь ночью?

Я ужаснулся, ведь, казалось, что она меня видела!

– Шучу, мой сладкий, – рассмеялась она, – Я знаю, что ты спал ночью и никуда не ходил.

– Ну да, я спал сегодня как убитый, – потирая глаза, я потянулся.

– Ты же мой внучек. Моя кровиночка. Плоть от плоти… Я переживаю за тебя, поэтому точно знаю, что ты спал сегодня. Мое чутье никогда меня не обманывает, – улыбалась она, – Пойдем, я приготовила тебе свои фирменные сырники. Попробуешь.

Нельзя сказать, что мне стало легче и я совсем забыл ночное событие, но виду подавать было нельзя. «Обожаю сырники!» – фальшиво завопил я, подняв руку вверх, словно победитель и довольный уселся за стол.

Мы позавтракали вместе с бабушкой, макая вкуснейшие деревенские сырники в различные начинки, которыми обильно был забит стол. Разной формы и размеров хрустальные пиалки были до верха наполнены разнообразным вареньем, сметаной и моей любимой сгущенкой.

На мгновение я задумался о том, чтобы спросить у нее о произошедших посреди ночи событиях, но все же отказался от той затеи. Неизвестно как она могла отреагировать на это, так что я старался есть молча. Поблагодарив бабушку за завтрак, я выбежал на улицу, чтобы покормить цыплят.

Выйдя с кухни, я сразу же заметил, что в коридоре больше не стоял тот таинственный сундук, и я тут же понял, что его вновь занесли в комнату бабушки. А куда еще ему было деться?

День стал угнетающе томным, а скотины во дворе стало значительно меньше. Видимо, глаза некоторых животных были вылечены и их отправили по домам к хозяевам. Так я подумал, и это было единственным логичным объяснением. Все что мне оставалось – это просто сидеть на старом пне и, покидывая крошки цыплятам, пялиться на кресло, в котором посреди все-таки ночи кто-то был…

«В чем же твоя тайна», – бубнил я себе под нос, жадно цепляясь за воспоминания. Я с усилием пытался вспомнить, что за странные ритуалы происходят по ночам в доме, где родился и вырос мой отец. Как жаль, что мне не удалось разглядеть их лица, но больше всего меня впечатлила костлявая рука в кресле. Кто это был? Почему бабушка к нему так ласково относится? И что же скрывается в этом чертовом сундуке?

Мои мысли переплетались с чудными вечерними рассказами моей бабки и я погрузился в них так глубоко, что совсем не заметил бабушку, которая несколько минут стояла передо мной.

– Виталик, я пойду к соседям на другой конец деревни, нужно проведать их корову. Хворь какая-то на нее напала, совсем не встает. Ты посидишь тут один? – спросила она, опираясь на трость, которую всегда брала с собой на всякий случай, если приходилось идти дальше, чем через пару домов.

– Да, конечно, – подумал я и проводил ее до калитки.

Бабушка повернулась и повела перед моим лицом пальцем, – Только не балуйся и веди себя хорошо, – и тут же странно рассмеялась.

Какое-то пугающее ощущение почувствовал я внутри грудной клетки. Мысли становились затяжными и вялыми, появилось ощущение уныния.

Не знаю, сколько я просидел в таком состоянии, впав в небольшой транс, но я смог собрать собственную волю в кулак, и заставить себя действовать. Нужно было обязательно узнать, что находится в этом чертовом сундуке, который бабка вытаскивает по ночам из своей комнаты. Возможно, что другого шанса узнать ответы на свои вопросы у меня больше не будет. «Я должен это сделать, пока бабушка не вернулась», – подумал я и эта мысль помогла победить сковывающий меня страх.

Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы оказаться перед деревянной дверью, скрывающей вход в спальню бабушки Раи. Торопиться было нельзя, но и медлить нежелательно. В замочную скважину с нерабочим замком я снова смог разглядеть таинственный старый сундук, который стоял напротив входа возле самой бабкиной кровати.

Легкий скрип проржавевшей дверной петли и вот я внутри темной комнаты. Сразу же почувствовался запах старины, отдававшей легкими нотами чего-то горького на подобии гари и сажи. Вся эта отдушина резко ударила мне в нос, от чего голова слегка закружилась.

В комнате было темно и перед проведением собственного расследования, я слегка отодвинул тяжелые замшевые занавески, чтобы ничто не могло утаиться в тени. Но как только я сделал шаг назад, я увидел на стене из деревянного сруба зловещее лицо – это была старинная черно-белая фотография, на которой был изображен мужчина с ужасным, словно бездушным взглядом. Сердце колотилось от волнения. Под черной лентой в углу фотографии была надпись, которую я не сразу разобрал.