Бабушка из деревни

– Где тут гулять? Это же деревня и тут нет ничего, – возмущенно ответил я, слезая со скрипящего стула, – Что мне тут смотреть? Забор или туалет?

– У меня есть козлики, они свободно ходят по внутренней части двора. Сходи-ка, миленький, посмотри на зверушек за калиткой, – Баба Рая активно жестикулировала руками, указывая мне направление, – Выходишь, значит, и идешь налево, там амбар. Вот тебе через тот самый амбар и нужно пройти, а потом выйти через дверку. Сходи, Виталь, посмотри, а мы с папой поговорим на взрослые неинтересные темы.

Не сказать, что я был в восторге от этой идеи, но и сидеть мне с ними уже совсем не хотелось. Так что я просто кивнул в ответ и вышел на веранду дома, где сразу же заметил старинное кресло-качалку, накрытое шерстяным пледом. Видимо, бабушка любит сидеть во дворе дома и дышать воздухом, подкармливая цыплят. Конечно же, мне сразу захотелось сесть и покачаться, но я решил не делать этого, ведь я не знал какие в этом доме правила, да и признаюсь, что бабушку я тоже совсем не знал. При отце лучше не делать ничего, а потом уже будет видно. Решив, не испытывать терпение хозяйки дома, я направился во внутренний двор, пройдя сквозь амбар. Замок по ту сторону был простым и представлял из себя ржавую защелку, цеплявшуюся за вбитую в стену металлическую арматуру. Легко приподняв ее, я открыл покосившуюся дверь и вышел во внутренний двор, который был разделен на две части: первая часть была усеяна различными травами и огорожена сетчатой высокой сеткой, а вторая часть представляла из себя простой загон с деревянным невысоким заборчиком. Животные сразу же привлекли мое внимание, ведь у всех этих козликов, барашков и нескольких телят были завязаны глаза кусками изорванных грязных тряпок. Я, конечно, смотрел документальные фильмы про то, как именно содержатся животные в хозяйстве, но такого не видел никогда: они не ходили, не издавали ни единого звука, а просто стояли на своих местах как вкопанные, изредка сглатывая накопившуюся слюну. Все мое нутро чувствовало, что здесь что-то не так…

«Да, Виталя.... Ты пересмотрел фильмов ужасов… Пора завязывать.» – Сказал я себе шепотом, чтобы никто не смог меня услышать.

Неожиданно для себя, я увидел, что один из еще маленьких козлят зашевелил ушами. Поначалу я просто наблюдал за этим красавцем, но через некоторое время заметил, что он, будто, пытается найти направление, откуда именно доносился звук. Я взял небольшую палочку и стукнул по доске. Стукнул еще разок и понял, что он действительно реагировал на эти раздражители. Странно, но другие животные совсем не шевелились…

– Ты меня слышишь, козлик? – с улыбкой поинтересовался я, отбросив в сторону палочку.

Его, будто, воодушевил мой голос, и он сразу же двинулся в моем направлении, неторопливо шагая в сторону забора. Я помогал ему как только мог, облокотившись на забор, протянул к нему руки и подзывал к себе.

«Козлик, кс-кс, или как там вас подзывают» – я сорвал травку и выставил перед собой, чтобы покормить этого маленького козленка.

Он продолжал упорно идти в мою сторону, осторожно ступая на землю, чтобы не споткнуться о валявшиеся редкие ветки, которые, слетели с соседствующих с участком деревьев.

Когда он подошел совсем близко, я попытался его покормить травкой: «На, кушай, козлик, травка ням-ням.»

Ни одна попытка накормить козлика не увенчалась успехом. Он продолжал просто стоять, шевеля ушами, и прислушивался к моему голосу, который не мог быть ему знакомым. И вправду, откуда ему знать меня, я же тут впервые.

– Не хочешь кушать? – моя попытка разжать губы козлика, чтобы положить туда травку так же не принесла никаких результатов и меня посетила странная мысль, – Может, ты не видишь, что я тебе даю, и поэтому не хочешь есть? Интересно, зачем вам всем завязали глаза? Странно, конечно…

Не успел я из безумного чувства детской любознательности приподнять ткань с глаз козлика, как он неожиданно для меня дернулся. Встав на дыбы с диким ревом, он бросился в сторону, оттолкнув меня в стог сена. С ужасом я смотрел как в загоне среди спокойных животных, носился освобожденный мною козленок. Он прыгал из стороны в сторону, то и дело ударяясь о других животных, либо о деревянные балки забора. Неимоверный визг, не похожий на беканье козлят, походил скорее на крик маленького ребенка вперемешку с визжанием поросенка. Глаза его были налиты кровью, а дыхание столь быстрое и беспорядочное, словно вот-вот сердце выпрыгнет из грудной клетки.

– Что ты наделал?! – прокричала баба Рая, откинув щеколду заборчика, – Как же так получилось?! А-ну успокоился! Иди сюда!

Козленок завопил еще сильнее, когда увидел мою бабушку и, на секунду мне показалось, что он пытался разбежаться что есть мочи, чтобы врезаться головой в деревянную балку, или свернуть себе шею. Бабушка выставила перед собой руки и, сняв платок, что-то бормотала себе под нос, пытаясь схватить козленка своими пухлыми ручками.

– Что ты разлегся, Виталик?! – крикнула бабка в мою сторону, – Помоги мне скорее его поймать! У нас мало времени! Ему нельзя долго оставаться без повязки, иначе погибнет!

Слова "иначе погибнет" произвели на меня такое сильное впечатление, что я быстро взял себя в руки и решил, во что бы то ни стало поймать козленка, чтобы исправить собственную ошибку. Я так не хотел чтобы из-за меня произошло что-то нехорошее, так что невзирая на испачканные вещи, я мигом вскочил со стога сена, на котором лежал несколько минут и бросился в загон, чтобы помочь бабушке.

Не зная что делать, я вопросительно посмотрел на бабушку.

– Чего уставился? Обходи его с правой стороны, – приказывала бабка, снимая платок с головы, – Давай быстрее! Мало времени!

Я послушно выполнял все ее приказы, и нам быстро удалось загнать сходящее с ума бедное животное в угол. Козленок сделал несколько попыток вырваться, но встречая на своем пути преграду, которая медленно приближалась, уменьшая поле для маневров, снова завопил неописуемым визгом.

– Хватит орать, негодник! – прокричала бабка и что-то бормоча на непонятном мне языке, резко схватила его за тельце.

Он кричал и барахтался, пытаясь вырваться. Козленок смотрел наполненными ужасом глазами на меня и бесконечно кричал, словно детским человеческим голосом, пока рука бабушки медленно поглаживающим движением соскальзывала по голове к его глазам. Как только глаза были закрыты, козленок моментально успокоился и тельце его обмякло.

– Вот так! Спокойно! Виталик, – обратилась она ко мне, – быстро подай мне платок. Хоть он больше и не вырвется, но лучше не рисковать…

Я оглянулся и вопросительно посмотрел на бабушку. Она как-то неестественно злобно улыбнулась и показала глазами в сторону, где как раз лежал ее головной платок, который она выронила во время схватки с козликом. Послушно сделав несколько шагов, я принес ей утраченную вещицу, которую она тут же крепко повязала поверх глаз козлика.

– Ну вот, теперь придется снова проводить… – баба Рая на секунду замолкла и уставилась в сторону, перебирая в голове вопрос, не проболталась ли она о чем-то, чего знать мне не следовало вовсе.

Меня одолевало чувство вины, ведь папа всегда говорил мне, что я бестолковый и только в деревне из меня смогут сделать настоящего мужчину. Я чувствовал собственную вину так отчетливо и сильно, как никогда ранее. Ну да, бывало в жизни нашкодить что-то, но чтобы прям так, в незнакомом месте у незнакомого человека – впервые.

– Прости, бабушка… – я выдавил из себя извинения жалобным голосом, чтобы не сильно досталось.

Бабушка неожиданно дернулась, словно придя в себя и на ее лице проступила дружелюбная улыбка, – Не переживай, мой маленький, бабушка все исправит. Ты ни в чем не виноват, ведь я не предупредила тебя, что нельзя снимать с них повязку. Очень странно, что этот маленький негодяй рогатый сам подошел к тебе близко. Такого никогда еще не бывало, ну да ладно. Пожалуйста, Виталик, запомни! Никогда не снимай повязку с животных, а лучше вообще не подходи к ним близко, у них у всех глазная болезнь. Мне пришлось изолировать весь скот у себя на участке, и я больше не выпускаю их с деревенским стадом, чтобы зараза не перешла на других, понимаешь?

– Глазная болезнь? – переспросил я неуверенным голосом, – У меня был как-то конъюнктивит. Глаза ужасно болели.

– Да! Гла-зна-я, – по слогам повторила она, – И если снять повязку, то дневной свет очень губителен для них. Так что не удивляйся этому воплю козленка, ведь ему было очень больно. Я снимаю повязки только на ночь, когда нужно закапывать лекарства в глаза этих бедняг.

Объяснение мне показалось очень логичным и понятным, – Хорошо, я понял. Я не буду больше трогать их.

– Вот и правильно, мой милый. А теперь, идем в дом, я тебе уже приготовила кровать. Заодно покажу, где ты будешь спать…

Войдя в дом я сразу же обратил внимание, что ботинки моего отца, оставленные до этого на веранде, пропали, – А где папа? – спросил я.

Бабушка посмотрела перед собой с подозрительным прищуром и прокрехтела в ответ, – А папа уже уехал. Ему срочно понадобилось в город… По этому… Как его? ПО работе…

Меня ничуть не удивил ответ, ведь я нечто подобное постоянно слышал от своего отца. Всегда ему куда-то нужно и никогда нет времени на меня. Сходить на футбол? Нет времени. Поехать на пикник? Тоже нет времени. Соревнования в школьной секции? Тоже нет. Зная его манеру всегда отказывать мне в любых просьбах, я лишь одобрительно кивнул бабушке в ответ.

Бабушка привела меня в дальнюю комнатушку, окна которой выходили в боковую сторону дома прямо на сарай. Вид из дома лишь слегка цеплял внутреннюю часть двора, где находились бедные больные зверушки, так что наблюдать за ними было совершенно невозможно.

– Вот здесь ты и будешь жить, мой сладкий, – бабушка дружелюбно провела руками, задернув старые оконные шторы, чтобы свет наполнил комнатушку, – Тебе здесь все нравится? Я очень старалась, прибиралась тут.

– Нормально, – пробубнил я, осматриваясь в непривычном для меня месте.

Запах старинных вещей въедался в нос, но стоило немного привыкнуть, как он переставал быть таким отчетливым. Сама же комната была довольно уютной, а ее стены, обильно завешенные старыми коврами, которые отдавали каким-то необъяснимым уютом.

"Эй, Раиса, ты где?" – прокричал женский голос со двора.

– Ой, да! Иду-иду! – баба Рая приложила руку ко рту, как пастухи словно имитируя рупор, чтобы их было слышно издали, – Так, Виталь, обживайся, а я пойду, там соседка пришла, нужно ей подсобить, – и после этих слов она спешно меня покинула.

Каждый мой шаг сопровождался скрежетом старых напольных досок, находившихся где-то под паласом. Я старался вышагивать аккуратно, попутно всматриваясь в старые вещи: старое большое зеркало-комод на котором лежала чернильница с письменным пером, несколько сложенных друг на друга дубовых стульев, обильно покрытых лаком и, конечно же, кровать от противоположной от входа стены.

Сама кровать была металлическая, и я сразу же вспомнил свой детский лагерь, в котором были точно такие же. Они без острых углов со сглаженными металлическими дужками со стороны головы и ног, а под перьевым матрасом была металлическая сетка на пружинках, которые скрипели так громко, что способны были разбудить всех посреди ночи, если резко встать.

Разложив свои вещи поближе к кровати, я решил слегка вздремнуть, ведь такого рода поездки всегда утомляли меня. Я откинул покрывало и, раздевшись, плюхнулся в застеленную бабушкой кроватку.

Кровать издала такой громкий скрип, что мне показалось, будто слышен он был даже на кухне, где сидели бабушка с соседкой, попивая чай.

– Ну, привет, деревенская жизнь и отсталость от цивилизации, – сказал я сам себе и через мгновение уснул.

Мне снилась моя квартира и папа с мамой, которые передумали расводиться. Этот сон был таким теплым и приятным, что вполне вероятно, я спал с улыбкой на лице.

Мама готовила творожные сырники, а папа читал газету со странным названием, то и дело бормоча неодобрительные фразы в сторону правительства. Все как всегда, как и во всех семьях, где я успел побывать в гостях.

Мне совсем не хотелось просыпаться, но что-то вывело меня из состояния небытия. Острый запах старины ударил мне в нос и я, открыв глаза, слегка приподнялся, опершись на локти. Проведя глазами по сторонам, я понял, что в комнате никого не было.

Неожиданно в окно прилетел маленький камушек, который заставил меня встать с кровати и подойти поближе, чтобы рассмотреть источник неприятного стука.